пальца.
повернулся ко мне. - Стась, что вы сейчас делаете?
спрятал диктофон в нагрудный карман и аккуратно застегнул клапан. -
Значит, так. Яков. Подтвердите то, о чем они вас просят. Стась. Передайте
подтверждение. А потом, Яков, я вас попрошу... Вы разбираетесь в этом
лучше меня. Окажите мне любезность, поройтесь в нашей фильмотеке и
просмотрите всю официальную документацию относительно бортовых журналов.
Вандерхузе недовольно. - Вы мне лучше скажите, что вас интересует.
случайно или намеренно был стерт бортжурнал. Если намеренно, то почему. Вы
же видите, Бадера это тоже интересует... Не ленитесь, Яков. Существуют же
все-таки какие-то правила, предусматривающие уничтожение бортжурнала.
тем не менее отправился оказывать любезность.
такое происходит, почему такая паника и как в Центре могли усомниться в
совершенно четких формулировках заключения. Не могли же они там подумать,
что мы спутали останки землянина с останками какого-нибудь аборигена и
добавили лишний труп... И как все-таки, елки-палки, Горбовский умудрился
догадаться о том, что у нас здесь происходит? Никакого толку от моих
рассуждений не было, и я с тоской смотрел на рабочие экраны, где все было
так ясно и понятно, и я с горечью подумал, что туповатый человек самым
печальным образом напоминает кибера. Вот я сейчас сижу, тупо выполняю
приказания: сказали кодировать - кодировал, сказали прекратить -
прекратил, а что происходит, зачем все это, чем все это кончится - ничего
не понимаю. Совершенно как мой Том: работает сейчас, бедняга, в поте лица,
старается получше выполнить мои распоряжения и ведь знать не знает, что
через десять минут я приду, загоню его со всей компанией в трюм, и работа
его окажется вся ни к чему, и сам он станет никому не нужным...
хотел было уже пересесть за свой пульт, как вдруг раздался вызов с Базы.
Попов. Кого вам, Михаил Альбертович?
понимаю, откуда Горбовский узнал об аборигенах. Мы сами начали понимать
что к чему всего два часа назад. Я подготовил для тебя информацию, начал
уже ее кодировать, но тут все так запуталось, что я просто вынужден
просить тебя потерпеть еще некоторое время. Меня тут старик Бадер на такую
идею навел... Одним словом, потерпи, пожалуйста.
достоверен?
слово, жаль.
ты намерен действовать дальше? Будешь ждать комиссию?
экипажем в моем распоряжении.
что-нибудь понадобится...
непонятным раздражением посмотрел на меня и снова принялся ходить по
рубке. Я догадывался, в чем тут дело. Комов и Сидоров были старые друзья,
вместе учились, вместе где-то работали, но Комову всегда и во всем везло,
а Сидорова за глаза называли Атос-неудачник. Не знаю, почему это так
сложилось. Во всяком случае, Комов должен был сейчас испытывать большую
неловкость. А тут еще радиограмма Горбовского. Получалось так, будто Комов
информировал Центр, минуя Сидорова...
сидел за столом, грыз ноготь и таращился на разбросанные листки. Я
попросил разрешения выйти наружу.
киберсистема... Пожалуйста, пожалуйста. Но как только закончите,
немедленно возвращайтесь.
внезапного старта и постоял немного около люка, глядя на опустевшую
стройплощадку, на белые стены несостоявшейся метеостанции, на айсберг, все
такой же идеальный и равнодушный... Планета казалась мне теперь какой-то
другой. Что-то в ней изменилось. Появился какой-то смысл в этом тумане, в
карликовых зарослях, в скалистых отрогах, покрытых лиловатыми пятнами
снега. Тишина осталась, конечно, но пустоты уже не было, и это было
хорошо.
Вандерхузе копался в фильмотеке, чувства меня распирали, и я отправился
утешаться к Майке. Майка расстелила по всей каюте огромную склейку и
лежала на ней с лупой в глазу. Она даже не обернулась.
Все мало-мальски годные для обитания точки мы обследовали. Не в болоте же
они барахтаются, в самом деле!..
жили даже на озерах, в свайных постройках...
Майка.
пауков, в таких воздушных колоколах?
корабль натащил...
Водогрязеотталкивающий... Видела, как он лоснится? И удрал он от нас -
куда? И такой способ передвижения - для чего?
выдвигал, Майка принуждена была согласиться, что теоретически аборигенам
ничто не препятствует жить в воздушных колоколах, хотя лично она, Майка,
все-таки склонна полагать, что прав Комов, который считает аборигенов
пещерными людьми. "Видел бы ты, какие там ущелья, - сказала она. - Вот бы
куда сейчас слазить..." Она стала показывать по карте. Места даже на карте
выглядели неприветливо: сначала полоса сопок, поросших карликовыми
деревцами, за ней изборожденные бездонными разломами скалистые предгорья,
наконец, сам хребет, дикий и жестокий, покрытый вечными снегами, а за
хребтом - бескрайняя каменистая равнина, унылая, совершенно безжизненная,
изрезанная вдоль и поперек глубокими каньонами. Это был насквозь
промерзший, стылый мир, мир ощетинившихся минералов, и при одной мысли о
том, чтобы здесь жить, ступать босыми ногами по этом каменному крошеву,
кожа на спине у меня начинала ежиться.
инфрасъемки этой местности, под этим плато есть обширные участки
подземного тепла, так что если они живут в пещерах, то от холода они во
всяком случае не страдают". Я сейчас же вцепился в нее: а что же они едят?
"Если есть пещерные люди, - сказала Майка, - могут быть и пещерные
животные. А потом - мхи, грибы, и еще можно представить себе растения,
которые осуществляют фотосинтез в инфракрасном свете". Я представил себе
эту жизнь, жалкую пародию на то, что считаем жизнью мы, упорную, но вялую
борьбу за существование, чудовищное однообразие впечатлений, и мне стало
ужасно жалко аборигенов. И я объявил, что забота об этой расе - задача
тоже достаточно благородная и благодарная. Майка возразила, что это совсем
другое дело, что пантиане обречены, и если бы нас не было, они бы просто
исчезли, прекратили бы свою историю; а что касается здешнего народа, то
это еще бабушка надвое сказала, нужны ли мы им. Может быть, они и без нас
процветают.
достаточно, чтобы судить, какое развитие исторически перспективно, а какое
- нет. Майка же в этом сомневается. Она утверждает, что мы знаем ничтожно
мало. Мы вошли в соприкосновение с двенадцатью разумными расами, причем
три из них - негуманоидные. В каких отношениях мы находимся с этими
негуманоидами, сам Горбовский, наверное, не может сказать: вступили мы с
ними в контакт или не вступили, а если вступили, то по обоюдному ли
согласию или навязали им себя, а может быть, они вообще воспринимают нас
не как братьев по разуму, а как редкостное явление природы, вроде
необычных метеоритов. Вот с гуманоидами все ясно: из девяти гуманоидных