отрезались от рода. По своему ли желанью они уходили из рода, устраиваясь
жить своей волей, за свой страх, или изгонялись за проступки, они
одинаково уподоблялись птице, лишившейся пера и пуха: гоить - значит
ощипывать птицу.
оказывался холоп, получивший вольную, до времени, пока не устроит себе
нового быта. Неграмотный попов сын, не получивший священства, тоже изгой.
Научись, дадут тебе сан, будешь как отец.
рода. Князьям-изгоям приходилось довольствоваться милостью старших,
равноправие сменялось подручничеством. Многие довольствовались положеньем
дружинника, начиная с младшей дружины, но не всем такое приходилось по
душе.
поставили изгоя в один ряд с собой, и поступили они так не случайно.
молодца. Не в укор матери: людская порода изменчива, в том-то и дело. Всей
статью Ростислав Владимирич пошел во Мстислава Красивого, брата своего
деда Ярослава, того, кто княжил в Тмуторокани, а потом взял себе
днепровское левобережье и умер без потомства.
поглядывал на ляхов, ожидая случая людей посмотреть и себя показать.
Смерть Игоря Ярославича в Смоленске изменила виды Ростислава. Он счел себя
вправе быть перемещенным в Смоленскую землю, коль, по всей правде, дядья
поставили его в один с собою ряд. Но был он оставлен во Владимире и понял,
что положенье его не имеет прочного будущего. Придет день, и дядья уведут
его из Владимира, чтобы поставить там хотя бы старшего из сыновей Изяслава
Киевского. "Кто ж я? - спросил себя Ростислав и ответил: -
Подручник-изгой", и оглянулся вместе со своими дружинниками на
Тмуторокань.
к Руси, как всадник торочит суму к передней луке седла, вошел после
кончины Мстислава в Черниговское княженье. Святослав Ярославич
Черниговский посадил своего сына Глеба держать в Тмуторокани золотое
Сурожское горло.
Глеб Святославич, до которого доходили слухи о пересылке между Ростиславом
и коренными тмутороканцами, уступил без драки место своему двоюродному
брату: у Глеба не было в Тмуторокани ни друзей, ни врагов, а у Ростислава
нашлись благоприятели.
племянника-самовольца. Дойди дело до боя - еще неизвестно, за кем осталось
бы поле. Память о Святополке Окаянном была еще горяча. Ростислав был и
умен, и благоразумен, чтобы опозорить себя усобицей и порвать связь с
Русью. Такое Тмуторокань поставила ему в заслугу, а дружина воздала
верностью.
заросли - плавни. Святослав застал в Тмуторокани тишь и мир. Чудно!
Размахнулся, а бить некого. Говорил Святослав с тмутороканскими боярами.
Те свое: мы в княжеские дела не входим, если нас князь не обижает, так мы
по старине привыкли, а князь нам нужен для защиты, ибо мы богаты, на
жирный кусок всяк рот разевает. С тем Святослав и ушел домой, оставив
Глеба на княжом дворе, будто бы ничего не случилось.
Тмуторокани. Говорили они с Глебом дружески, ели-пили вместе несколько
дней, судили о княжеской жизни. Ростислав, будучи старше Глеба, побеждал
младшего в спорах и проводил его с честью в Чернигов. Глеб ушел без злобы,
тмутороканцы погордились сноровкой испечь пирог по своей воле, не ломая
печь, а Ростислав - умением добраться до меду, не давя пчел по-медвежьи.
Черниговский, которого тмутороканское дело прямо касалось, и старшие
князья молчаливо признали за Ростиславом Тмутороканское княженье. Выждать
нужно, предоставив решение времени. Излишней поспешностью дело испортишь,
пусть же оно само себя разрешит. Для Руси была нужна Тмуторокань сильная и
спокойная, и с Тмутороканью и через Тмуторокань шел сильный торг, на Руси
много народа кормилось Тмутороканью. Свою семью Ростислав оставил во
Владимире-на-Волыни. Обижать ее было не за что. Да и не следовало.
Княженье осталось за Ростиславом.
Красивый, Мстислав-богатырь. Отозвалось на горах. Ростислав ходил по
Кубани, по Тереку, до Каспийского моря. С малой кровью князь наложил
старую дань на касогов. Ростислав ходил повсюду, знакомясь с землей, в
горных долинах он останавливался не перед людьми, а перед кручами,
недоступными для коня.
молодой крови. К Ростиславу, как к Мстиславу, потянулись витязи разных
племен, но одинаково способных к долгому накалу иной страсти. В
Тмуторокани что-то готовилось, бродили новые силы, открывался простор для
широких замыслов.
ласкался к людям, которых Восточная империя называла пребывающими у бога:
к земледельцам, к ремесленникам, к рыбакам. Тмуторокань была еще островом,
но у нее было все свое: хлеб, скотина, соль, рыба, железная руда. Не было
меди, золота, серебра, но достояния Тмуторокани хватало, чтобы добыть их
столько, сколько захочет. Или - схватить левой рукой, держа в правой
железо. Князь Ростислав и дружина глядели на восток и на свой близкий
север, в Дикое поле. А греки глядели на Ростислава с запада.
невидимый пояс тмутороканской границы: по кое-как приметным холмам, по
сухим долинкам, прорытым когда-то речками, что ли. Здесь нет ни рек, ни
ручьев, ни ключей. Найти колодезем сладкую воду - редкая удача. Чаще всего
вода горьковата, но можно привыкнуть. Тут хозяева боятся обидеть
прохожего. Было же: от горького проклятия обиженного посолонел колодезь и
пришлось бросить именье. Жалел хозяин: хлеб родился хорошо.
населенье разноязычно, многокровно. Действует старая,
греко-римско-византийская ухватка. Нет былой силы, осталось искусство.
Старый певец и без голоса чарует уменьем передать смысл песни -
престарелый борец валит соперника ловким приемом, обращая против него его
же силу. Так имперские служащие не выпускали Таврию из своих хилых рук.
Здесь империя обвивала подданных не беспощадным удавом, а лукавым плющом,
который издали кажется милым, а юным поэтам является образом верности.
Власть бывает обязана уметь допускать иное, соблюдая приличия. Как старый
муж закрывает глаза на шашни молодки-жены. Побесившись, вернется к утру,
печь истопит, все изготовит. Где же была? Подруга-де заболела. Кто кого
обманул? Пусть смеются соседи!
благосостояние подданных, сношения с другими государствами, оборона и
прочее. Главнее главного - собрать деньги подданных, истинный герой тот,
кто выдумает новый доход в дополнение к прежним.
жителям не возбранялось иметь оружие. Войска было недостаточно для
наступательных войн, но должно было хватить для обороны с помощью жителей.
Несчастье сплачивает, и, вопреки мненьям толпы, в годы войн власти легче
держаться. В мирные годы власти империи в Таврии населенье помогало иным
способом - своей разобщенностью. Иудеи не ладили с хозарами, считая, что
хозары искажают закон Моисея: еретик хуже язычника. Потомки готов свысока
глядели на всех, кто не гот. Роды угров, торков, печенегов в степной части
Таврии владели обособленными летними кочевьями и зимовьями на холодное
время года.
юго-западном углу властвовал греческий язык, здесь прочно сидели греки и
огреченные земледельцы - садоводы, виноградари - и ремесленники.
Производимое ими, а не имперские солдаты, держало за империей степную
Таврию. В портах Бухты Символов* и в глубоких бухтах севернее ее
находились обширнейшие склады, пристани - собственность составлявших
сообщества сотен купцов. Отсюда производилась торговля с Русью и со всем
побережьем Русского моря.
Толкните - и он сделает два-три шага, чтоб удержаться на ногах. Лишний шаг
- и он упадет в воду. Он здоров, полон сил, но жизнь его зависит от силы
толчка.
гуннских, угрских, печенежских, болгарских конных толп. Поэтому с ними
даже дружили дружбой, основанной на подарках, на неразорительной дани,
главное - торговлей, обменом, обычного для кочевников на невиданное имя.
Таврии был бы опасен оседлый сосед, не завоеватель, а присоединитель.
дальновидностью. Дарили князю оружие, княгине - красивые вещи, ароматы,
притирания. Узнав, что русский князь строит храм в память победы над
касогами, правитель Таврии без намека от Мстислава прислал резчиков по
камню - умельцев тесать и полировать мрамор - и сам мрамор, а также
живописцев. Княгине - златошвеек по шелку. Приезжали умные собеседники для
застольных бесед. Привозили книги.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Шилова Юлия