Камчатки, стали поступать тревожные полетучки: появились японские шхуны,
вовсю гребут рыбу.
хуже мошкары станут над Камчаткою виться...
глядя на них, Андрей Петрович понял всю тщету своих надежд. Он перед ними
просто взмолился:
как грабят нас! Сделайте что-нибудь... Надзорщики показали ему на карту
уезда.
милость: прикиньте на глазок - по сколько ж это верст на каждого из нас
получается?
его от берега гонишь, а он тебя из ружей дробью поливает. Хотите, одежонку
скинем - гляньте сами: мы и без того уже все дырками мечены. Солдат на нашем
месте уже бы в героях бегал, а мы так... с хлеба на квас перебиваемся!
объезда гигантских владений, и ничего Соломин не мог им дать... Мужики
жаловались:
нет даже лодок для переправы.
месте и послушаются - уйдут с сетями...
на пол, а под печку. Он рассказал, что на Шумшу был занесен сильным штормом.
Японцы приняли его хорошо, накормили и обсушили, но старались спроводить
обратно на Камчатку. Бродить же по острову в одиночку не разрешали.
- я тебе сразу скажу: вот это солдат, а этот просто так выперся... житель.
Мы уже грамотные!
Соломин увидел погнутый крест солдатского "Георгия" на засаленной
гвардейской ленте (оранжевое с черным - цвет огня и дыма былых сражений).
Владивосток, чин чином зашел в пивную. Ну а тут драка начнись. Меня и
помяли.
англо-французской эскадры на Петропавловск. С тех пор прошло полвека, и
сейчас старику приятно вспоминалась младость.
срока ощенилась. А я смолоду был страсть какой любопытный. Выперся на редут
и гляжу. Интересно же! Такое нечасто бывает... Сам адмирал Завойко, царствие
ему небесное, увидел меня и кричит: "Что, мол, ты, дурак такой, пули
ноздрями ловишь? Ежели делать нечего, так бери ружье и лупи!" Я так и
сделал. Потом наши в штыки пошли. Сбросили мы врагов с горушки. Удирают они
к берегу... эвон к тому самому, - показал Егоршин в окошко. - Вдруг вижу:
впереди меня баба лататы задает. Юбка - один срам: коротенька! А ноги-то у
ей, стервы, длиннющие. Так и сыпет, так и сыпет... Не наша баба - вражья
сила! А я озорной тогдась был. Бегу за ней, и хохотно мне. Вот, думаю,
догоню и оженюсь на ней. То-то смеху всем будет! Догнал и кулаком по шее
сразу посватался. Она у меня - кувырк. Тут я разглядел, что это не невеста,
а жених... Офицер аглицкий! Я в моську ему насовал, чтобы не шибко брыкался.
Притащил его прямо к Завойке. "Вот, говорю, ежели надобен, так берите, пока
теплый. А не нужен - за ноги размотаю и в бухту пущу". За энтого офицера в
юбке "Георгия" и удостоился, - закончил свою новеллу Егоршин.
примечательного он видел на острове Шумшу за время своего краткого
пребывания у японцев.
Водка опять же ихняя слабая. Мне давали. Я ее пил-пил, пил-пил - нет, не
шибает... Еще и пушки видел. В сарае стоят под навесиком. Но я плевать на
пушки хотел. Потому как что же в них примечательного?..
остался в канцелярии один. Ему сейчас было трудновато. Хотелось бы найти
опору, но ее не было. Сотенный хороший парень, однако за ним не стоит
никакой силы, кроме четырех казаков, двух школьников-казачат и трех
инвалидов. И снова вспоминался зал ресторана "Золотой Рог", пришли на память
рыжие бакенбарды кавторанга Кроуна.
проснулся, хотя утром был удивлен - мебель стояла как-то не так, как стояла
с вечера. В эту ночь ему снилась та самая дама, которую он оставил (и,
кажется, навсегда) в Хабаровске; сон был еще хабаровский, но уже с
камчатской отрыжкой - в номерах Паршина, обнимаясь с адвокатом Иоселевичем,
эта дама в шляпе с увядшими розами глушила чистый спирт стаканами и
закусывала хрустящими моржовыми ластами.
Мацуока Ямагато... Лейтенант сбросил с себя одеяло и распахнул окно барака,
готовый выпрыгнуть наружу; долго в напряжении мышц и нервов самурай сидел на
плоском татами. Впрочем, толчки больше не повторялись. Спать Ямагато уже не
ложился. Утром в конторе гавани Ма-роппу он собрал шкиперов флотилии,
уходившей в устье камчатской реки Большой, где располагалось крупное русское
селение - Большерецк.
его пришлось выбросить: им в пути мешал встречный ветер, и лососина
испортилась. На этот раз я пошлю в Большую пустые шхуны, которые заберут от
вас рыбу, а вы оставайтесь в устье... Если русские затеют драку, вы с ними
много не разговаривайте - стреляйте!
дождем они, согнувшись, разбирали снасти и тяжелые паруса. Ямагато разрешил
выдать им по чашечке сакэ и, кланяясь, пожелал удачи.
стали торопиться с постановкой парусов. Ямагато остался на берегу.
спасались от океанской сырости скорострельные пушки, закупленные Японией у
добродетельной матери нейтралитета - у постной и целомудренной Швейцарии.
огромные возможности, для захвата Камчатки, для развития будущей
агрессии[5].
РЫБЬЯ ЛЮБОВЬ
адмирал Завойко - тот самый, что возглавил оборону Камчатки от
англо-французского флота в период Севастопольской кампании. Надо сказать,
что этот высокообразованный человек не боялся суровых мер и чуть ли не
палками принуждал камчадалов сажать картошку. До него Камчатка жила привозом
и добычей с охоты - культуртрегер Завойко приказал завести огороды и
выращивать на них овощи. Опыт огородничества удался. Камчатская земля,
подогретая изнутри работой вулканов, оказалась чрезвычайно плодородной; в
долинах рек не только репа, но даже пшеница росла очень хорошо. Однако рыба
всегда оставалась главным продуктом питания, а на севере Камчатки ее
коренные жители были сплошь ихтиофагами - они от рождения до смерти
поглощали рыбу даже в сыром виде. Европейская часть России кормилась, по
сути дела, рыбою волжскою и каспийскою, совсем не ведая вкуса рыбы
Дальневосточной, - охотско-камчатская лососина до Москвы и Петербурга не
доходила...
пиратстве японцев. Беспощадно разрывая ткань этих переживаний, в
Петропавловск затесался какой-то тип, один лишь вид которого вызывал
омерзение: вшивый и грязный человек лет сорока, он носил канадскую куртку с
капюшоном, ноги были обуты в разбитые ичиги, на все вопросы он отвечал
только матюгами. Его схватили на огородах, где он свернул курице голову.
Урядник явил бродягу в присутствие - пред ясные очи Соломина.
и - тресь в зубы! Задержанный сразу обрел дар человеческой речи:
добывал золотишко на севере уезда, в их партии было шесть человек, один
краше другого, но с моря вдруг подошла шхуна с американцами, пятерых сразу
убили, его ранили, все намытое золото янки заграбастали и убрались в море...
было - всего фунтишко и наскреб.
Трушин там и лечит его рану, - дать Роднику спирту и кормить невозбранно,
дабы отъелся после голодухи.
Посняков Андрей
Адамов Григорий
Каменистый Артем
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Афанасьев Роман