их негодование, потом уговоры, крики, слезы, проклятия, лишение
наследства -- все для меня ничто ради вас...
-- он думал:
каким-нибудь предлогом, разумеется, можно... можно начать
незаметно ухаживать, прикинуться безумно влюбленным... Но
добьешься ли чего-нибудь? А если и добьешься, что дальше? Как
развязаться с этой историей? Правда, что ли, жениться?"
огромным письменным столом, с огромной тахтой, покрытой
туркестанскими тканями, с ковром на стене над ней,
крест-накрест увешанным восточным оружием, с инкрустированными
столиками для курения, а на камине с большим фотографическим
портретом в палисандровой рамке под золотой коронкой, на
котором был собственноручный вольный росчерк: Александр.
он под конец, думая о сестре. -- И как тут чудесно у вас!
Ужасно будет жаль уезжать.
спешить? Живи себе, покуда не наскучит.
объявит горничная, что готов чай в столовой, и она придет
катить дядю. Но чай подали в кабинет -- вкатили стол с
серебряным чайником на спиртовке, и тетя разливала сама. Потом
он все надеялся, что она принесет какое-нибудь лекарство
дяде... Но она так и не пришла.
вошел в столовую, где прислуга спускала шторы на высоких
солнечных окнах, заглянул зачем-то направо, в двери зала, где в
предвечернем свете отсвечивали в паркете стеклянные стаканчики
на ножках рояля, потом прошел налево, в гостиную, за которой
была диванная; из гостиной вышел на балкон, спустился к
разноцветнояркому цветнику, обошел его и побрел по высокой
тенистой аллее... На солнце было еще жарко, и до обеда
оставалось еще два часа.
в празднично сверкающую люстрой столовую, где уже стояли возле
столика у стены жирный бритый повар во всем белом и
подкрахмаленном, худощекий лакей во фраке и белых вязаных
перчатках и маленькая горничная, по-французски субтильная.
Через минуту молочно-седой королевой, покачиваясь, вошла тетя в
палевом шелковом платье с кремовыми кружевами, с наплывами на
щиколках, над тесными шелковыми туфлями, и наконец-то она. Но,
подкатив дядю к столу, она тотчас, не оборачиваясь, плавно
вышла, -- студент успел только заметить странность ее глаз: они
не моргали. Дядя покрестил грудь светло-серой генеральской
тужурки мелкими крестиками, тетя и студент истово
перекрестились стоя, потом именинно сели, развернули блестящие
салфетки. Размытый, бледный, с причесанными мокрыми жидкими
волосами, дядя особенно явно показывал свою безнадежную
болезнь, но говорил и ел много и со вкусом, пожимал плечами,
говоря о войне, -- это было время русско-японской войны: за
коим чертом мы затеяли ее! Лакей служил
оскорбительно-безучастно, горничная, помогая ему, семенила
изящными ножками, повар отпускал блюда с важностью истукана.
Ели горячую, как огонь, налимью уху, кровавый ростбиф, молодой
картофель, посыпанный укропом. Пили белое и красное вино князя
Голицына, старого друга дяди. Студент говорил, отвечал,
поддакивал с веселыми улыбками, но, как попугай, с тем вздором
в голове, с которым давеча переодевался, думал: а где же
обедает она, неужели с прислугой? и ждал минуты, когда она
опять придет, увезет дядю и потом где-нибудь встретится с ним,
и он перекинется с ней хоть несколькими словами. Но она пришла,
укатила кресло и опять где-то скрылась.
входила в открытые окна спальни свежесть воздуха, росы и
политых на клумбам цветов, холодило постельное белье
голландского полотна. Студент полежал в темноте и уже решил
перевернуться к стене и заснуть, но вдруг поднял голову,
привстал: раздеваясь, он увидал в стене у изголовья кровати
небольшую дверь, из любопытства повернул в ней ключ и нашел за
ней вторую, попробовал ее, но оказалось, что она заперта
снаружи; теперь за этими дверями кто-то мягко ходил, что-то
таинственно делал; и он затаил дыхание, соскользнул с кровати,
отворил первую дверь, прислушался: что-то тихо зазвенело на
полу за второй дверью... Он похолодел: неужели это ее комната!
Он приник к замочной скважине, -- ключа в ней, к счастью, не
было, -- увидал свет, край туалетного женского стола, потом
что-то белое, вдруг вставшее и все закрывшее... Было
несомненно, что это ее комната, -- чья же иначе? Не поместят же
тут горничную, а Марья Ильинишна, старая горничная тети, спит
внизу возле тетиной спальни. И он точно заболел сразу ее ночной
близостью вот тут, за стеною, и ее недоступностью. Он долго не
спал, проснулся поздно и тотчас опять почувствовал, мысленно
увидал, представил себе ее ночную прозрачную сорочку, босые
ноги в туфлях...
пили кофе каждый у себя. Он пил, сидя в широкой ночной рубахе
дяди, в его шелковом халате, и с грустью бесполезности
рассматривал себя, распахнув халат.
завтракал только с тетей, погода была плохая, -- за окнами
мотались от ветра деревья, над ними сгущались облака и тучи...
крестясь. -- Развлекайся, как можешь, а меня и дядю уж извини
по нашим немощам, мы до чаю сидим по своим углам. Верно, дождь
будет, а то бы ты мог прокатиться верхом...
все-таки следует приказать оседлать лошадь. Но в окна были
видны разнообразные дождевые облака и неприятная металлическая
лазурь среди лиловатых туч над качающимися вершинами деревьев.
Он вошел в уютную, пахнущую сигарным дымом диванную, где под
полками с книгами кожаные диваны занимали целых три стены,
посмотрел некоторые корешки чудесно переплетенных книг -- и
беспомощно сел, утонул в диване. Да, адова скука. Хоть бы
просто так увидать ее, поболтать с ней... узнать, какой у ней
голос, какой характер, глупа ли она или, напротив, очень себе
на уме, скромно ведет свою роль до какой-нибудь благоприятной
поры. Вероятно, очень блюдущая себя и знающая себе цену стерва.
И скорее всего глупа... Но до чего хороша! И опять ночевать
рядом с ней! -- Он встал, отворил стеклянную дверь на каменные
ступени в парк, услыхал щелканье соловьев за его шумом, но тут
так понесло прохладным ветром по каким-то молодым деревьям
влево, что он вскочил в комнату. Комната потемнела, ветер летел
по этим деревьям, пригнув их свежую зелень, и стекла двери и
окон заискрились острыми брызгами мелкого дождя.
долетающее со всех сторон из-за ветра, то отдаленное, то
близкое, щелканье соловьев. И в ту же минуту услыхал ровный
голос:
бесстрастием. -- Только и радости, что книги, -- прибавила она
с легкой улыбкой и подошла к полкам.
длительно посмотрела на него своими неморгающими серыми
глазами.
встречая ее взгляд.
него все о любви.
удивительные встречи, но... Ваше имя-отчество, сестра?
смелея.
несчастный сосед.
Каменистый Артем
Прозоров Александр
Доценко Виктор
Афанасьев Роман
Курылев Олег
Березин Федор