Чтение 12–й страницы книги ~Чужие~

рассказал.

- Нет, не могу, други, не идут из души слова, - жалобно ответил Степан.

Мужики, поблагодарив рассказчика, с сожалением разбрелись по своим
местам.

Степан Шарапов был такой же, как прежде: веселый, неунывающий, с доброй,
отзывчивой душой.

Время пощадило его. Степан был молод с виду, только голова совсем
белая... Еще на Груманте, в страшную голодную зиму, пошел он один добывать
зверя для больных товарищей, провалился в разводье и чуть не замерз; тогда и
поседели волосы у Степана. Небольшого роста, сухощавый, легкий на ногу, он
всегда успевал быть там, где нужны теплое, приветливое слово или
товарищеская помощь.

На четырнадцатый день скитаний разъяснило. Солнышко светило как-то
особенно весело. А дни и ночи опять стали морозные. Тела умерших закоченели.
Синие, с желтыми пятнами лица покойников неподвижно глядели в звезды.
Мертвые лежали голые, вплотную друг к другу. Одежду надели оставшиеся в
живых.

Давно умер Василий Зубов. Заблудившийся во льдах песец успел обкусать ему
нос и щеки... Песца мужики словили обманом и съели целиком вместе с
потрохами.

Едва сдерживая стоны, Алексей Химков полз к наторошенному по краям льду.
Он надеялся в тихий ясный день увидеть землю. Пересиливая себя, искусав в
кровь губы, юровщик забрался на вершину гряды.

- Ребяты, - не своим голосом вскричал он, - ребяты, берег!

Несколько мужиков из последних сил, на четвереньках поползли к торосу.
Химков лежал без сознания. Подползший к нему Степан долго оттирал товарища
снегом.

- Лодку бы, - прохрипел Семен Городков, - мигом бы к матерой пристали. А
теперь что?

Худой, страшный, он силился подняться на ноги. Мысль о судьбе шестерых
малышей, оставшихся дома придавала ему силы, и Семен встал, держась за глыбу
льда.

- А ежели восточный ветер падет, - раздался вдруг робкий голос, -
тогда...

- Ежели да ежели, - рассердился Степан, - каркаешь, словно ворон.
Разгадай, Панфил, лучше загадку... Скажи, когда дурак умен бывает?

Мужики молчали.

- Не разгадать тебе, милай, - обождав немного сказал Степан. - Тогда умен
бывает, когда молчит, ась? - Степан вдруг замолк и, прикрыв ладонью глаза,
стал выглядывать льды.

- Ну-к что ж, мужики, - обернулся он, - конец мученьям. Лодки, люди на лодках. - Он сказал эти слова тихо, чуть не шепотом. - Пoтом всего прошибло, - шептал он, счастливо улы-
_______________________________

? Легенда записана писателем Б. В. Шергиным.

баясь. - Не думал живым быть, и во снах того не снилось, - словно в
забытьи повторял он.

Все произошло так неожиданно, так невероятно. Появилась надежда -
воспрянул дух. Начались толки, разговоры.

- Наволок-то знамый, - показал Степан на темнеющий мысок. - Помнишь,
Алексей, тоже смерть рядом была? Зарок еще дали часовню сладить, коли живы
будем.

Приподнявшись на локти, взглянув на берег, Химков кивнул головой.
- Ну и как, воздвигли часовню-то? - спросил кто-то.

- Как же от слова отступиться - богу ведь дадено! Часовня и по сей день
стоит. Вон она, вон чернеет.

Зверобои связали поясами багры и, надев на конец чью-то малицу, стали ею
помахивать.

Наступил отлив, показались разводья. Люди на лодках стали грести к
льдине: они давно видели знак, ждали воду.

Мужиков, и живых и мертвых, случившиеся зверобои перевезли на
долгожданную землю. Живых сволокли в баню, а мертвых похоронили.

Несколько дней отсиживались мужики в теплой избе, понемногу привыкая к
пище. Жизнь медленно овладевала ослабевшими телами.

Алексей Химков все эти дни не вставал с полатей. Он надрывно кашлял,
хватаясь худыми руками за грудь; дрожа, кутался в овчину; вдруг ему делалось
жарко, он задыхался, просил открыть дверь, остудить избу...

На Никиту весеннего день выдался теплый, погожий. Солнышко, проникшее в
поварню через маленькое оконце, взбодрило старого юровщика. Он, кряхтя, слез
с полатей, помолился на икону Николы-чудотворца, покровителя мореходов, сел
на лавку и позвал старшего сына.

- Прости меня, сынок, - с грустью глядя на Ивана, сказал он, - не сумел
тебе свадьбу справить, а теперь и вовсе не в силах. Да и ты ослаб, отощал,
сгибнешь во льдах, ежели внове

на промысел выйдешь. - Старик перевел дыхание. - А в силу войдешь, на
Грумант под-кормщиком иди, Амос Кондратьевич завсегда тебя примет, вернешься
и свадьбу справишь... Не сумлевайся, Иван, подождет Наталья, - заметил
Химков, увидев в глазах сына сомнение, - подождет, - повторил он. - Ну, а
ежели ждать не похочет, плюнь, не томись. На такой сударыне мореходу
жениться - и дня в покое не жить.

Иван, склонив голову и потупив глаза, почтительно слушал отцовы слова.

- Оправишься дома-то, - снова начал Алексей Евстигнеевич, - в город
поезжай. А мы с Андрюхой сами управимся, авось не пропадем... Степан мне
вчера говорил, с тобой на Грумант пойдет, охота ему помочь свадьбу тебе
справить.

Ночью Ивану приснился сон. Будто идет он один в бескрайной снежной
тундре. Идет тяжело, еле ноги переставляет в глубоком снегу. Торопится,
томится душой. Откуда ни возьмись, навстречу бешено катит тройка вороных
лошадей. Весело звенят бубенцы. Все ближе тройка, и видит Иван:
разукрашенные лошади и сани наряжены в цветы, в ленты. "Свадьба", -
догадался он. Встрепенулось сердце; еще тяжелее стало на душе Ивана. Тройка
мчится мимо, покрикивает ямщик, храпят горячие лошади...

Взглянул на невесту и пошатнулся - это Наталья.

"Ванюшенька, спаси! - отчаянно кричит девушка, протягивая к нему руки. -
Спаси, ненаглядный мои!"

Иван рванулся, хотел прыгнуть в сани, выхватить Наталью, но вдруг ушел по
плечи в снег... Хотел он закричать, но голоса не было.

Жених в лохматой волчьей шубе и бобровой шапке оглянулся и с ухмылкой
бросил Ивану горсть золотых монет.

Заскрипев зубами, Химков проснулся и, вскочив, дико глядел на закопченные
стены поварни, на сидевших рядом товарищей.

- Во снах что привиделось? - участливо спросил Степан, тронув Ваню за
плечо. - И спал-то немного, с воробьиный нос всего, а вопил да вертелся - не
приведи бог.

- Мало спал, да много во сне видел, - с тоской ответил Иван, стараясь
вспомнить лицо жениха. - И сейчас сердце унять не могу... Беда с Натальей
приключилась...

Не смыкая глаз до утра, ворочался на полатях Ваня, раздумывая, как ему
быть, но придумать ничего не мог.

Утром за окнами поварни заскрипел снег, послышались громкие голоса.
Выбежав во двор, мужики увидели десятка два оленьих упряжек. Это кочевники
ехали в Старую слободу за припасами. Несказанно обрадовались зверобои,
быстро договорились с добродушными ненцами, всегда готовыми услужить хорошим
людям, и в полдень быстрые олени помчали их домой.

Глава седьмая

ОБМАНУТАЯ

Ровно через час Петр Малыгин на паре серых откормленных лошадок лихо
подкатил к дому вдовы Лопатиной.

- Эй, хозяйка, - затарабанил он кнутовищем в дверь, - выходи, лошади
поданы.

- Остолоп неумытый, - сразу отозвалась старуха, выскочив на крыльцо. -
Чего стучишь, двери поломать хочешь? Сама вижу, не слепая чать. Наградил бог
дурака силой, а ума то и нет.

- Ну, ну... Вишь ты, - пятясь к саням, забормотал ошарашенный ямщик. -
Ничего не содеялось твоим дверям-то.

Аграфена Петровна вынесла из дома два небольших узелка, позвала дочь,
закрыла на тяжелый замок двери и, перекрестив дом, полезла в сани.

Хмурясь, Малыгин усадил поудобнее закутанную в две шубы старуху, помог
Наталье, спрятал под сиденье узлы и, причмокнув, дернул вожжи.

Проехав почти весь город, Петряй остановил лошадей у небольшого, совсем
еще нового дома. Здесь была лавка; на одном окне вместе с копченым сигом,
выставленным напоказ, лежали гвозди и подковы, красовались цветистые платки.
На другом - топоры вместе с косами и граблями. Сапоги и валенки окружали
штуку черного сукна. Над окнами было выведено корявыми буквами: "Торговое
заведение".

Малыгин покосился на старуху. Задремавшая было Лопатина очнулась и
смотрела на него бессмысленными со сна глазами.

- Подковок купить надобно, - буркнул Петряй, резво слезая с передка. - Не
в пример прочим, здеся подковы хороши.

Время шло, ямщик не показывался. Старуха стала терять терпение. Наконец
дверь распахнулась, и в клубах пара показался Малыгин, держа за руку
раскрасневшуюся толстую девку.

Увидев разгневанное лицо Аграфены Петровны, Малыгин заторопился.

- Прощайте, Марфа Ивановна, как ворочусь, перво-наперво к вам. - Он с
неохотой выпустил руку девицы и, оправляя на ходу пояс, направился к саням.

- Ты что, тесто с хозяйкой ставил, а? - набросилась старуха. - Безбожник,
подковки надоть купить, - передразнила она, высовываясь из саней. - Вижу,
вижу, подковала тебя хозяйка-то. У, толстомясая! - Лопатина посмотрела на
девку. - Постой, постой, парень, -спохватилась она, пробежав быстрыми
глазками по дому. - А ну, скажи, молодец, чей дом-то?