отходить от фургона, а Тотти - присматривать за стадом, я взял свое ружье и
отправился поискать дичи. Пошел пешком, так как мне казалось, что я видел
вдалеке на равнине горных скакунов, а к ним лучше подбираться без лошади.
Горных скакунов, что и говорить, было вокруг немало. Когда я вышел за край
долины и обвел глазами открывшееся предо мной пространство, я увидел, смею
вас уверить, удивительную картину. Я сам едва поверил своим глазам. С
западной стороны вся степь, казалось, являла собой одно сплошное стадо
антилоп; и по их окраске - светло-желтой на боках, белоснежной на крестце -
я в них узнал горных скакунов. Они минуты не оставались в покое: пока одни
пощипывали траву, сотни других непрестанно прыгали чуть ли не на десять
футов в высоту, наскакивая друг на друга. Право же, это было едва ли не
самое любопытное зрелище, какое случалось мне видеть, и самое приятное: я
знал, что животные, покрывшие степь, не лютые звери, а прелестные,
грациозные маленькие газели. Моей первой мыслью было подобраться к ним
поближе и выстрелить; я уже направился прямо в степь, когда заметил, что
антилопы сами надвигаются на меня. Я увидел, что они быстро приближаются и,
если мне стоять на месте, они меня избавят от труда идти к ним самому. Я
улегся за кустом. Лежу и жду. Ждать пришлось недолго. Не прошло и четверти
часа, как передние из стада значительно ко мне приблизились, а еще через
пять минут уже два-три десятка оказались на расстоянии выстрела. Но я не
стал стрелять, я знал, что они подойдут еще ближе, и лежал, наблюдая за
движениями этих красивых антилоп. Я разглядывал их легкие, изящные формы, их
стройные ноги, их окраску: коричневая спинка, белое брюшко, рыжая продольная
полоска на каждом боку. Я видел лировидные рога самцов и, главное,
своеобразные белые пятна на крупах, открывавшиеся глазу каждый раз, когда
антилопы подпрыгивали, задирая хвост и показывая под ним густую шелковистую
шерсть, белую, как снег. Все это я примечал, и наконец, налюбовавшись
вдосталь, высмотрел одну хорошенькую самочку - я не позабыл об обеде, а всем
известно, что самое вкусное мясо бывает у самок. Старательно нацелившись, я
выстрелил. Самка упала, но, к моему удивлению, остальные животные не
разбежались. Только несколько самых передних отпрянули назад и подскочили
высоко в воздух, но тут же стали снова преспокойно щипать траву. Основная
масса продолжала, как и раньше, двигаться вперед. Я как мог скорее
перезарядил ружье и повалил еще одного скакуна, на этот раз самца,
по-прежнему не спугнув остальных.
как передние ряды антилоп уже пронеслись мимо меня с обеих сторон, и я
оказался в середине стада.
одно колено и выстрелил в ближайшего от меня скакуна, который тут же упал.
Его товарищи не остановились, и тело его оказалось растоптано тысячью копыт.
Я снова зарядил ружье и стал во весь рост. Тут я впервые задумался, почему
горные скакуны ведут себя так странно; вместо того чтобы помчаться прочь при
моем появлении, они только слегка шарахнулись в сторону и продолжали бежать,
не изменив направления. Их точно несло вперед, как в дурмане. Мне
вспомнилось, где-то я слышал, что так горные скакуны ведут себя во время
своих переселений. Значит, подумал я, это и есть переселение стада.
с каждой минутой все теснее, и мне становилось не по себе. Я не то чтобы
боялся этих животных - они не выказывали никаких поползновений направить на
меня свои рога - наоборот, они старались сколько могли обходить меня
подальше. Но я внушал беспокойство только самым ближайшим; тех, что
находились от меня в ста ярдах, мое присутствие ничуть не страшило, и они не
желали хоть сколько-нибудь посторониться. Поэтому ближайшие могли податься
лишь на два-три шага от меня, заставляя соседей сбиваться в кучу или же
перепрыгивая через них, так что вокруг меня все время было двойное плотное
кольцо - одно на земле и второе в воздухе! Не могу описать, какие странные
чувства владели мною в этом необычном положении, и не знаю, долго ли я
простоял бы так на месте. Может быть, я попытался бы еще несколько раз
зарядить ружье и выстрелить, если бы вдруг не вспомнил об овцах. "Стадо
увлечет их за собой", - подумалось мне. Я слыхал, что это случается довольно
часто. Антилопы, сообразил я, направляются к нашей долине - передние уже
вступили в нее; скоро они добегут до того места, где, как я недавно видел,
паслись овцы и козы. В надежде, что я опережу горных скакунов и загоню овец
в крааль раньше, чем те завлекут их в свое стадо, я побежал к долине. Но, к
моему огорчению, я не мог идти быстрее, чем подвигалось стадо.
Тотти благополучно сидят под парусиновым верхом. Это меня порадовало, но я
увидел также, что козы и овцы уже смешались со стадом горных скакунов и те
увлекают их за собой, как если бы наши животные принадлежали к одному с ними
виду. Боюсь, мы потеряли их безвозвратно... Итак, ван Блоом и его семья
очутились в крайнем затруднении. Весь их скот ушел. Только и было у них, что
одна корова и несколько лошадей, да и для тех антилопы не оставили не клочка
травы. Чем их теперь кормить?
и коз? Бесполезное дело! Так уверял Черныш. Несчастные животные пробегут
сотни миль, пока смогут отделиться от огромного стада антилоп и закончить
свое невольное путешествие. Оседлать коней и пуститься в погоню? Но далеко
на них не проскачешь. Их нечем подкормить, кроме как листьями мимозы, а это
не корм для изголодавшихся лошадей. Счастье будет, если они не падут прежде,
чем удастся выбраться с ними на какое-нибудь пастбище. Но где теперь искать
его? Сперва саранча, а потом еще и антилопы, казалось, превратили всю Африку
в пустыню.
поутру двинется разыскивать какой-нибудь другой источник.
скакунов, и теперь их мясо, сочное и вкусное, пришлось как нельзя более
кстати. Жаркое из антилопы да глоток холодной ключевой воды быстро
восстановили силы трех истомившихся путешественников. Лошадей пустили
пастись среди деревцев мимозы и предоставили самим себе; и, хотя, при
обычных обстоятельствах они "воротили бы носы" от такого корма, теперь они
отнеслись к нему совсем по-другому и принялись обчищать колючие ветви
усердней иного жирафа.
Глава 15
В ПОИСКАХ РОДНИКА
Черныша; Ганс и Гендрик остались при фургоне ждать их возвращения. Лошадей
для поездки отобрали из тех, что еще не покидали лагеря, - эти были менее
утомлены.
что стадо горных скакунов, как показывали следы, пришло с севера. Путники
надеялись, что, двигаясь все время на запад, они быстрее выйдут из полосы
опустошения.
где прошло стадо антилоп; и хотя вода еще не встретилась, всюду была
прекрасная трава.
условившись, куда тот приведет их пастись, а сам пустился дальше на поиски
воды. Сделав еще несколько миль, он увидел на севере длинную гряду скал,
вставшую прямо над степью и уходившую далеко на запад, до самого горизонта.
Полагая, что близ этих скал скорее сыщется вода, он повернул к ним своего
коня. Чем ближе подъезжал он к основанию хребта, тем больше его привлекала
открывавшаяся перед глазами картина. Он пересекал покрытые густой травой
поляны, то маленькие, то побольше, отделенные друг от друга рощами
нежно-зеленой мимозы; местами они образовывали обширные заросли, местами же
состояли из нескольких низеньких кустиков. Высоко над мимозовым подлесьем
здесь и там поднимались купы деревьев-исполинов какой-то совсем незнакомой
ван Блоому породы - таких он еще никогда не видывал. Они разбросаны были по
степи разреженным лесом; но густая вершина каждого дерева представляла сама
по себе как бы целый лесок. Вся местность вокруг напоминала своим видом
пленительный парк и являла приятный контраст угрюмому хребту. Он вздымался
над равниной скалистой кручей высотою в несколько сот футов и отвесной,
казалось, как стены дома.
среди такой наготы! Ван Блоом знал, что окружающая местность почти всюду
малопривлекательна - немногим лучше нелюдимой степи. К северу она переходит
в пустыню, которая тянется на сотни миль, - знаменитую Калахари, - и эта
каменная гряда составляет часть южного рубежа пустыни.
фее-бура, но теперь, когда не стало у него скота, что проку было ему в этих
тучных пастбищах!
оборот. Однако ван Блоом не предался отчаянию. Тревоги дня не позволяли
задерживаться слишком долго на мыслях о будущем. Первая задача - отыскать
такое место, где могли бы откормиться лошади. Без них он не сможет двинуться
дальше в глубь степей, без них он поистине беспомощен. Самое желанное сейчас
- вода. Покуда не удастся найти воду, весь этот чудесный парк, которым он
проезжает, для него имеет не больше цены, чем бурая пустыня. Но, конечно,
такой прелестный оазис не мог бы существовать без самого необходимого - без
влаги. Так размышлял ван Блоом. И каждый раз, как вставала перед ним новая
роща, глаза его принимались отыскивать ручей.
своим выводком намаква, крупная куропатка. - Добрый знак! Эту птицу не часто
встретишь вдали от воды.
новое свидетельство, что неподалеку есть вода. Но вернее всего указывал на
ее близость третий признак: на маковке высокой жирафьей акации ван Блоом
разглядел сквозь листву яркое оперение попугая.
Адамов Григорий
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия