"Эсквайр". Потом о нем неоднократно писал "Спай", журнал, который любил
потрясти грязное бельишко бывших кумиров.
вправо длинную тень, эти мысли жалили его не так больно, как обычно. И уж
точно не так, как в Нью-Йорке. Пустыня настраивала на более мажорный лад.
Джонни видел себя литературным Элвисом Пресли, состарившимся, потерявшим
форму, но все равно участником тусовки, хотя ему давным-давно следовало
сидеть дома. А значит, не так уж все и плохо.
руками начал массировать поясницу. Ему как-то сказали, что благодаря
массажу обеспечивается максимальное опорожнение мочевого пузыря. У него
сложилось впечатление, что так оно и есть, но Джонни знал, что ему
придется еще раз справить малую нужду, прежде чем он прибудет в Остин,
который был следующей его остановкой на долгом пути в Калифорнию. Простата
у него, конечно, не такая, как раньше. Джонни понимал, что надо бы ее
проверить, да и не только ее, но вообще пройти полное обследование всех
внутренних органов. Надо бы, но, с другой стороны, кровью он не писает, а
кроме того...
последние пять лет пострадала не только его литературная репутация, и
отказ от "колес" и спиртного нисколько не помог, хотя Джонни очень на это
надеялся. В определенном смысле стало даже хуже. Джонни познал на себе,
чем чревата трезвость: ты помнишь все, чего должен бояться. Он боялся, что
доктор, засунув палец в задницу литературного льва, обнаружит не просто
увеличение размеров предстательной железы. Он боялся, что доктор найдет
простату черной и пораженной раком... как у Френка Заппы [Френк Винсент
Заппа (1940 - 1993) - музыкант, звезда рока, создатель калифорнийского
фрик-рока. Питался слить воедино джаз, классическую музыку и рок.]. А если
рак не притаился в простате, он может притаиться где-то еще.
по две пачки "Кэмел", потом десять лет - по три пачки "Кэмел лайт", словно
"Кэмел лайт" могли чем-то помочь, прочистить бронхи, выгладить трахею,
открыть залитые смолой альвеолы. Чушь собачья. Последние десять лет он не
курил вовсе, ни обычные сигареты, ни сигареты с пониженным содержанием
никотина, но все равно до полудня не мог прокашляться, а иногда и ночью
просыпался, зайдясь в кашле.
розовый, доверчивый, если уж где заводиться болезни, так только там.
Джонни вырос в семье мясоедов. Причем бифштекс там предпочитали есть с
кровью, ничего парового не признавали. Джонни любил острые соусы и жгучий
перец. Он не уважал фрукты и овощные салаты и ел их, лишь когда его
донимали запоры. Вот так он питался всю свою гребаную жизнь, не изменил
этой привычке и сейчас и собирался и дальше есть только то, что ему
нравится, во всяком случае до того момента, как его упекут в больницу и
начнут кормить вкусной и здоровой пищей через пластиковую трубочку.
особенно веселая идея), и болезнь Альцгеймера, свойственная глубоким
старикам.
быстро. Экспресс-обслуживание, без задержки.
Логичное предположение. В многочисленных интервью Джонни выставлял себя
человеком, не задумывающимся о смерти, но в душе-то понимал, что все это
треп. На самом деле смерть _ужасала_ его, и в результате он всю жизнь
сдерживал свое воображение, которое постоянно рисовало ему различные
варианты с неизбежным финалом. Поздно ночью, не в силах уснуть, он
особенно живо представлял себе подкрадывающуюся к нему смерть. Отказываясь
пойти к врачу, пройти обследование, не позволяя заглянуть внутрь своего
организма, он, разумеется, не возводил преграду перед всеми этими
болезнями, что могли точить или, возможно, уже точили его, но, держась
подальше от докторов и их дьявольских приборов, Джонни _обретал_
_возможность_ _не_ _знать_. Точно так же можно не иметь дел с призраком,
который прячется под кроватью или шныряет по темным углам, если не
выключать в спальне свет. И ни один доктор в мире, похоже, не знал, что
для таких людей, как Джонни Маринвилл, лучше бояться, чем знать наверняка.
Особенно если дверь в твой организм открыта любой болезни.
старался соблюдать осторожность. Во-первых, не трахался так часто, как
раньше, сказывался возраст. Во-вторых, последние восемь или десять месяцев
действительно был осторожен, поскольку, как только он отказался от
спиртного, исчезли провалы в памяти. А годом раньше, до того, как Джонни
бросил пить, он пять или шесть раз просыпался рядом с совершенным
незнакомцем. Всякий раз Джонни поднимался и шел в ванную, чтобы взглянуть
на унитаз. Однажды там плавал презерватив, то есть все обошлось. В других
случаях - ничего. Разумеется, он или его дружок (дружок-подружка, так
точнее) могли ночью спустить презерватив в канализацию, но где
уверенность, что так оно и было? Особенно если ты допился до провала в
памяти. А СПИД...
отвернулся от порыва ветра, припорошившего пылью его щеку, шею и
болтающийся конец. Последний уже с минуту прекратил делать что-то
полезное.
известного проповедника, - как сказано в Книге ефесян, глава третья, стих
девятый, как бы ты ни прыгал и ни скакал, последние две капли падают в
штаны. Так написано и так...
главным образом для того, чтобы отогнать очередной приступ плохого
настроения (в последнее время эти приступы, словно стервятники, так и
вились вокруг него), но вдруг застыл, замолчав на полуслове.
солнечном свете лениво перемигивались синие огни.
подсказала ему его первая жена.
возникало. Он мог продолжать заниматься, чем занимался, пока ему
удавалось: а) укладывать слова на бумагу; б) посылать их своему агенту.
Достаточно один раз утвердиться в качестве литературного льва, чтобы
обязательно нашелся издатель, который с радостью опубликует твои слова,
даже если они лишь жалкая тень былого или просто полное дерьмо. Джонни
именно в этом видел самую отвратительную черту американского литературного
сообщества: его члены позволяли тебе болтаться в петле на ветру, медленно
задыхаясь, в то время как сами стояли вокруг с коктейлями в руках и
хвалили себя за доброту, проявленную к бедному старикану.
Джонни, каким образом он может создать что-то значительное, оставить после
себя еще один след. Написать книгу, которая будет мгновенно исчезать с
прилавков... а на что потратить причитающиеся ему денежки, он знал.
блестящую идею, поэтому Джонни мог не упоминать ее на странице, отведенной
выражению благодарности, ежели у него не будет на то желания. Но он
полагал, что скорее всего упомянет. Трезвость имела немало отрицательных
сторон, но она помогала человеку помнить о добрых деяниях других.
двадцать один год, и она училась на первом курсе Вассара [Престижный
частный гуманитарный колледж.]. Колледж Терри так и незакончила. Их
семейная жизнь продолжалась почти двадцать лет, Терри родила ему троих
детей, все они давно выросли. Один, Бронуин, даже поддерживал с ним
отношения. Остальные двое... ну, если они перестанут задирать нос, Джонни
готов протянуть им руку. Злопамятностью он никогда не отличался.
через адвокатов они рискнули вернуться к прямому диалогу, сначала
посредством писем, а потом и телефона. Поначалу они вели себя предельно
осмотрительно, опасаясь мин, которые могли остаться в руинах города их
любви, но с годами стремление к общению окрепло. Терри проявляла
постоянный интерес к делам своего бывшего мужа, что не слишком ему
нравилось. Но при этом в ее голосе постоянно звучала искренняя
доброжелательность, которую Джонни находил успокаивающей. Эдакая холодная
рука, ложащаяся на пылающий лоб.
через посредника, в роли которого выступали письмо или телефон. И Джонни,
и Терри, казалось, без слов понимали, что личная встреча может разрушить
те хрупкие узы, которые теперь связывали их. Но разговоры на трезвую
голову также таили в себе немалую опасность, грозя иной раз перейти в
пикировку язвительными фразами. Терри хотела, чтобы Джонни вернулся к
"Анонимным алкоголикам" [Международная общественная организация,
о6ъединяющая желающих излечиться от алкоголизма. Основана и 1935 г.], и
заявила ему, что он вновь запьет, если не прислушается к ее совету. А за
спиртным последуют наркотики, как за сумерками приходит ночь.
церковных подвалах, общаясь с бывшими забулдыгами, которые радостно
уверяют друг друга, будто сила воли - это прекрасно... а потом
разъезжаются на старых развалюхах по своим домам, где их никто не ждет,
кроме кошек.
знает, чем себя занять, - говорил ей Джонни. - Поверь мне, я там бывал.
Или почитай Джона Чивера. Он написал о них всю правду.
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Самойлова Елена
Акунин Борис
Маккарти Кормак
Роллинс Джеймс