структура сознания есть определенная пространственная конфигурация. Сама по
себе она есть некоторое пространство. [И в этой связи мы решились бы
сказать, что "пространство есть структура сознания" в том смысле, в каком
Жан Гебсер говорит, что "время есть феномен психики".]
может обладать определенной сложностью, то есть он может содержать в себе
известное разнообразие. Мы говорим: "где-то есть факт сознания", "где-то
есть один факт сознания, а где-то совсем другой". Наши размышления о факте
сознания сами по себе есть размышления о структуре сознания. Он факт, пока
мы не наделили его этим последним важным свойством - внутренней сложностью,
в отличие от однородности состояния сознания. Именно поэтому он может быть
расчленен в процессе метарассуждения иначе, чем он расчленяется в
личностной, культурной, индивидуальной конкретизации, а также в любой
другой: социальной, технологической, математической, лингвистической и т. д.
И метарассуждение, расчленяющее, структурирующее материал сознания, будет
предметно иным, потому что оно есть некоторый самостоятельный предмет, и с
некоторой точки зрения наше расчленение будет опосредствующим по отношению к
другому расчленению, которое произвел бы сам человек, попадающий или
попавший в ту или иную структуру сознания.
возможности оценивать наше понимание сознания с точки зрения понятия
структуры, но мы можем утверждать, что содержанию такого факта сознания,
каким является в данный момент наше рассуждение о сознании, соответствует
известное состояние сознания. Когда мы рассуждаем о нашем понимании
сознания, то сами не знаем в какой структуре сознания мы находимся, и если
бы мы знали, то тем самым автоматически находились бы уже в другой структуре
сознания, чем та, в которой мы излагаем нашу метатеорию создания.
полагаться равноценным понятию "случившееся сознание". Как "случившееся",
сознание не может быть нами в каждый момент схвачено в метарассуждении.
Спрашивая - является ли указанное случившееся сознание содержательным,
является ли оно структурой сознания, мы знаем, что в этом случае отпадают
такие наложенные ранее ограничения, как например, "есть факт сознания или
нет факта сознания". Мы считаем, что "есть", потому что мы сейчас в
некотором роде сопричастны этому факту, но мы не можем говорить о структуре
сознания всегда, когда говорим о факте сознания, потому что структура
сознания обязательно предполагает внешнюю отчлененность и внутреннюю
расчлененность. Мы же не способны, в силу известного правила
дополнительности в наблюдении, одновременно переживать факт сознания и в его
определенной структурности: может быть, тогда бы мы оказались уже в другой
или третьей структуре; или мы бы вообще вышли из области структуры сознания
в область случившегося сознания, которое нами не может быть структурировано.
Поэтому мы не можем сказать, что где существует факт, там существует
структура сознания, ибо мы не можем к каждому факту сознания прилагать
интерпретацию структурированности. Мы лишь предполагаем, что
содержательность сознания может выступать в качестве структур. Понятие
структуры сознания позволяет нам компромиссно в "условиях дополнительности"
стать на путь объективного описания того, что мы в начале нашего рассуждения
договорились не считать объектом.
вербальные, письменные и т. д., мы не можем сказать с определенностью, о
какой именно структуре сознания идет речь. Можно рассуждать так: существует
нечто, что мы называем структурой сознания. Допустим, мы предлагаем текст:
"мы осознаем то обстоятельство, что мы когда-нибудь умрем, осознавая при
этом и то обстоятельство, что мы не знаем, когда это случится, и осознание
этого обстоятельства лишает первую его часть чисто психологической
достоверности". И мы говорим: "мы считаем это структурой сознания".
Поскольку мы ввели понятие "структура сознания", это уже наше дело считать,
что является структурой сознания, а что не является. Но мы при этом не можем
утверждать, что находимся в этой структуре сознания. Это можно сказать
(недостоверно) про другого, но не про себя.
тут же неизбежно переходим в метаструктуру, которая не равна структуре. Это
есть вторичное, третичное, четвертичное осознание сознания (и ему, очевидно,
соответствует и особое состояние сознания). Во-вторых, мы не можем быть
уверенными, что находимся именно в этой структуре, в силу того факта, что мы
сейчас осознаем нахождение в этой структуре, попадая благодаря этому
осознанию уже в другую. Поэтому эмпирическое утверждение о каком-то факте
(или тексте) сознания, что он является структурой сознания, может иметь
место только в объективном плане. Ведь мы в принципе могли бы сказать, что
может быть задан какой-то "список" структур сознания, но мы не можем сказать
в каждый данный момент - в какой части, в какой точке этого списка мы
находимся.
структур сознания. Итак, какие-то факты мы можем рассматривать как структуры
сознания, какие-то как разные структуры сознания, какие-то факты как
относящиеся к структуре сознания, какие-то как не относящиеся к структуре
сознания (если мы ставим вопрос в общей форме). Является ли этот факт этого
рассмотрения сам структурой сознания или нет? По-видимому, мы можем иметь
дело не только с разными структурами, но и с разными фактами сознания,
разными в их отношении к структуре. О каком-то факте мы можем сказать, что
это - структура сознания, о другом - что это не структура сознания, хотя
последний в определенных прагматических ситуациях может фигурировать как
структура сознания. Это именно то, что можно было бы назвать
псевдоструктурой сознания. Здесь, как об этом уже говорилось вначале,
невозможна теория, и мы не можем заранее предсказать структуру сознания,
даже рассматривая при этом относительно большой текст. Мы можем этот текст
определенным образом сегментировать, дробить, членить. И мы можем сказать,
что текст этот поддается описанию на уровне структур сознания, или, что в
нем поддается такому описанию и ч т о нет.
договорились, что какие-то факты есть структуры сознания; или что некоторые
факты мы можем представить себе в некоторых прагматических ситуациях
играющими роль структур сознания. Скажем, относительно такого примера, как
"человек смертей", мы предполагаем, что это - структура сознания. Но понятие
"человек" не является структурой сознания по преимуществу; оно является
фактом сознания, но оно не является фактом, который будет давать нам при
многочисленном повторении во времени и пространстве основание считать себя
одним и тем же, то есть считать себя структурой сознания. Мы его называем
одним и тем же фактом сознания исключительно в силу одинаковости его
лингвистической обозначенности (когда такие тексты оказываются в пределах
одного и того же естественного языка). Таким образом, если мы говорим, что
существует структура сознания в применении к "человеку" (в нашем примере),
то имеем в виду, что человек является структурой сознания лишь как набор
признаков или в содержаниях типа "человек смертен".
называем псевдоструктурой сознания. Возьмем, наконец, для примера третий
факт сознания - "Я". Его еще труднее объективно квалифицировать с точки
зрения сознания, ибо признаки "Я" относятся к совершенно другой плоскости,
чем признаки "человека", не говоря уже о плоскости, в которой фигурирует
структура "человек смертен".
признаки "Я" фигурируют на уровне вторичных образований сознания, то есть
тех, которые конструируются из материалов первичных структур сознания. И
когда человек говорит: "мое Я этому чуждо", он использует некоторые
псевдоструктуры сознания, потому что "Я" не существует как структура
сознания, но соответствует определенному состоянию сознания. Напомним при
этом, что состояние сознания не обязательно должно соответствовать структуре
сознания. Оно может соответствовать псевдоструктуре сознания или
не-структуре сознания, или факту сознания, или ничему. Но мы здесь условимся
считать, что факты и структуры сознания не могут быть обратно соотнесены
состояниям сознания. Даже если мы рассматриваем конструкцию "Я" как
иллюзорную по отношению к материалу, заданному структурой сознания, то сама
эта иллюзорная конструкция имплицирует определенное состояние сознания.
случае не можем однозначно соотносить со структурой сознания. Мы не можем
также и само наше метарассуждение соотнести с определенной структурой
сознания. Но каждый этап нашего метарас-суждения является, с одной стороны,
фактом сознания, а с другой, что особенно важно, - соответствует
определенным состояниям сознания. Таким образом, становится возможным
представление о своего рода обратной семиотической связи: структуры
сознания, отсутствия структур или фактов сознания на данном этапе нашего
мета-рассуждения могут полагаться знаками состояния сознания. Но не
наоборот, мы не можем идти от состояния сознания к содержательности
сознания. В этом смысле содержательность мы рассматриваем как постоянную
возможность состояния сознания.
сознания: что-то в сознании мы могли бы полагать знаком чего-то другого. В
частности, внутри структуры сознания можно вычленить какой-то атомарный
факт, который, будучи нами воспринят отдельно, будет фигурировать как знак
этой структуры. Но и тут не будет однозначной связи.
генерируется психикой, потому что мы не занимаемся психикой, - мы занимаемся
только сознанием. Но если мы отказываемся от гипотезы психического субстрата
сознания (в нашем рассмотрении он не фигурирует), то обязаны отказаться и от
тех прагматических навыков и эстетических образов, которые связаны с идеей
генерации, и прежде всего от одного пространственного образа, который
присутствует почти во всех текстах, где соотносится человек и какой-то акт
сознания. Человек включает факт сознания в какую-то пространственную
физическую (на самом деле "псевдофизическую") сферу своего "я". Он говорит:
Свержин Владимир
Круз Андрей
Прозоров Александр
Суворов Виктор
Гуль Роман Борисович
Майер Стефани