должны быть внутренние, собственные признаки и определения, не
менее - от их отрицания?
добром, доступным нам внутренно через нашу совесть и разум, поскольку эти
внутренние формы добра освобождены нравственным подвигом от рабства страстям
и от ограниченности личного и
явлений. "Разве вы не знаете, - говорит ап. Павел верующим, - что мы будем
судить и ангелов?"21 - Если же нам подсудно и небесное, то тем более все
земное. Человек в принципе или по назн ачению своему есть безусловная
внутренняя форма для добра как безусловного содержания; все остальное
условно и относительно. Добро само по себе ничем не обусловлено, оно все
собою обусловливает и через все осуществляется. То, что оно ничем не
обусловлено , составляет его чистоту; то, что оно все собою обусловливает,
есть его полнота, а что оно через все осуществляется, есть его сила, или
действенность.
различить добро от зла безусловно и во всяком единичном случае сказать да
или нет жизнь была бы вовсе лишена нравственного характера и достоинства;
без полноты добра, без возможности связа ть с ним все действительные
отношения, во всех оправдать добро и все добром исправить жизнь была бы
одностороннею и скудною; наконец, без силы добра, без возможности его
окончательного торжества над всем, до "последнего врага" - смерти22 -
включительно,
нравственный смысл состоит в служении Добру чистому, всестороннему и
всесильному.
должно стать добровольным, а для этого ему нужно пройти через человеческое
сознание. Помогать ему в этом процессе, а отчасти и предварять то, к чему он
должен прийти, есть дело нравс твенной философии. Основатель ее как науки,
Кант, остановился на первом существенном признаке абсолютного добра - его
чистоте, требующей от человека формально-безусловной, или самозаконной,
воли, свободной от всяких эмпирических примесей: чистое добро тр ебует,
чтобы его избирали только для него самого; всякая другая мотивация его
недостойна. Не повторяя того, что хорошо изложено Кантом по вопросу о
формальной чистоте доброй воли, я обратился в особенности ко второму
существенному признаку добра - его вс еединству, не отделяя его от двух
других (как сделал Кант относительно первого), а прямо развивая
разумно-мыслимое содержание всеединого добра из тех действительных
нравственных данных, в которых оно заложено. Получились, таким образом, не
диалектические моменты отвлеченной идеи (как у Гегеля) и не эмпирические
осложнения натуральных фактов (как у Герберта Спенсера), а полнота
нравственных норм для всех основных практических отношений единичной и
собирательной жизни. Только такою полнотою оправдывается
осуществить для нас и свою чистоту, и свою непобедимую силу.
все, что разум, возбуждаемый опытом, мыслит в этом понятии, и тем самым дать
определенный ответ на главный для нас вопрос о должном содержании или смысле
нашей жизни - такова задача
смысле несомненна у высших животных, где она кроме различных ощущений
приятного и неприятного соединяется с более или менее сложным представлением
желательных или нежелательных предмет ов; человек же в этой оценке переходит
за пределы единичных ощущений и частных представлений и возвышается до
общего разумного понятия или идеи добра и зла.
Нет, правда, такой мерзости, которая не признавалась бы где-нибудь и
когда-нибудь за добро; но вместе с тем нет и не было такого людского
племени, которое не придавало бы своему по нятию добра (каково бы оно ни
было) значения постоянной и всеобщей нормы и идеала3. Краснокожий индеец,
поставлявший себе в добродетель скальпировать как можно больше человеческих
голов, признавал это добром и доблестью не на сегодня только, а на всю жиз
нь, и не для себя одного, а для всякого порядочного человека. Эскимос,
видящий высшее благо в наибольшем запасе гнилого жира от тюленей и трески,
несомненно, придает своему идеалу значение общегодного; он уверен, что то
самое, что нравится ему, хорошо та кже для всех времен и людей и даже для
загробного мира; если он услышит о таких варварах, для которых гнилой жир
отвратителен, то он или не поверит их существованию, или откажет им в
достоинстве нормальных людей. Равным образом и знаменитый готтентот, ут
верждавший, что добро - это когда он украдет много коров, а зло - когда у
него украдут23, присваивал такой этический принцип, конечно, не себе одному,
а разумел, что для всякого человека добро состоит в успешном похищении
чужого имущества, а зло - в поте ре своего.
всеобщность, т.е. утверждение ее как всегдашней нормы для всех, несомненно,
сохраняется, хотя содержание этой предполагаемой нормы (т.е. данные ответы
на вопрос: что есть добро?) сове ршенно не соответствуют здесь формальному
требованию, представляя лишь случайный, частный и грубо вещественный
характер. Конечно, даже у самых низменных дикарей нравственные представления
не исчерпываются ободранными черепами и уведенными коровами: тот ж е
ирокезец и тот же готтентот соблюдают некоторую стыдливость в половых
отношениях, знают жалость к близким существам, умеют преклоняться перед
чужим превосходством. Но пока эти зачаточные проявления истинной
нравственности стоят наряду с какими-нибудь д икими и бесчеловечными
требованиями или даже отступают на задний план перед ними, пока свирепость
ценится выше стыдливости и хищничество выше сострадания, - должно признать,
что идея добра, сохраняя универсальность своей формы, лишена
соответствующего ей действительного содержания.
как всякая органическая функция присуща организму. Нельзя отрицать, что
питательные органы и их отправления врождены животному, но никто не понимает
этого в том смысле, что животное
готовыми идеями, а только с готовою способностью их сознавать.
обладает общею идеей добра как безусловной нормы, в дальнейшем своем росте
постепенно сообщает этой формальной идее достойное ее содержание, стремясь
установить такие нравственные треб ования и идеалы, которые были бы по
существу всеобщими и необходимыми, выражали бы собственное развитие
универсальной идеи добра, а не представляли бы только внешнее ее приложение
к тем или другим чуждым ей материальным мотивам. При известной степени ясн
ости, раздельности и систематичности этот процесс человеческого сознания,
вырабатывающий истинное содержание нравственности, становится нравственной
философией, или этикой, которая в различных системах и теориях представляет
различные степени полноты и п оследовательности.
религией, а по способу познания - с теоретическою философией. Мы не можем
заранее объяснить, в чем состоит эта связь, но мы уже теперь можем и должны
сказать, в чем она не состоит. Е е не следует представлять как одностороннюю
зависимость этики от положительной религии, или же от умозрительной
философии, - такую зависимость, которая отнимала бы у нравственной области
собственное содержание и самостоятельное значение. Взгляд, всецело
принципам положительно-религиозного или же философского характера, весьма
распространен в той или другой форме. Несостоятельность его тем более для
меня ясна, что я сам некогда если не раз делял его вполне, то был к нему
очень близок24. Вот некоторые из соображений, заставивших меня покинуть эту
точку зрения, - привожу именно только те, которые могут быть понятны и до
изложения самой философии.
нравственности, - получает человек силы для исполнения добра; но вся
ценность добра - в его исполнении; значит, вне истинной религии этика не
имеет никакого значения". Что истинная религия дает силы своим истинным
приверженцам исполнять добро - это не подлежит сомнению; но чтобы только
чрез нее давались эти силы и помимо ее невозможно было делать никакого добра
- такое исключительное утверждение, требуемое будто бы высшими интересами
веры , на самом деле прямо противоречит учению самого великого поборника
прав веры - апостола Павла, признающего, как известно, что и язычники по
естественному закону могут делать добро. "Ибо, - говорит он, - когда языки -
те, что не имеют закона, - по природ е законное творят, то они, закона не
имеющие, сами себе закон. Они показывают, что дело закона написано в сердцах
их, в чем освидетельствует не совесть и рассуждения, промеж себя обвиняющие
или защищающие друг друга"4.
иметь понятие о добре, иначе его исполнение будет только механическим
действием. И несправедливо, будто бы вся ценность добра - в факте его
исполнения: важен и образ исполнения. Бе ссознательное автоматическое
совершение добрых поступков не соответствует достоинству человека, а
следовательно, не выражает и человеческого добра. Его исполнение необходимо
обусловлено сознанием, а сознание добра возможно и помимо истинной религии,
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия