моменты: он отошел к окну и повернулся ко всем спиной.
забыл про сети. Это важно, очень важно. Испытывая облегчение,
Муми-папа повернулся и сказал:
захода солнца. Собственно, это надо делать каждую ночь, пока мы
на острове.
-- объяснил Муми-папа. -- Западный мыс принадлежит рыболову.
Нехорошо рыбачить прямо у него под носом. Теперь греби
медленней, я наблюдаю за дном.
террасами, опускаясь в воду как парадная лестница. Муми-тролль
греб к мысу через лес водорослей, который становился все темнее
и темнее.
как раз подходящее дно. Мы расставим сети тут, наискосок к этим
скалам. Медленней!
сеть в море. Она поплыла медленно и ровно, капли воды сверкали
в ячейках. Пробки оставались минуту на поверхности, а потом
затонули, как ожерелье из белых бусин. Забрасывание сетей
приносило чувство удовлетворения. Это мужская работа,
необходимая всей семье.
раза на маркер и бросил его в воду. Мелькнув в воздухе, он
исчез под водой. Муми-папа сел у руля лодки.
сумерках, но над самой чащей небо было красным. В молчании они
вытянули лодку на берег и пошли домой через остров.
воды.
Я полагаю, это птица.
Здесь вообще ничего не было". Он стоял и ждал.
скалы и пропало. Это не мог быть рыболов. Он низенький и худой.
Это что-то другое. Муми-тролль взял себя в руки и направился к
дому. Он ничего не скажет, пока не убедится. Во всяком случае,
Муми-тролль надеялся, что никогда не узнает, кто сидит там и
воет каждый вечер.
Кто-то звал его. Но он не был вполне уверен -- возможно, ему
это только приснилось. Ночь была такой же спокойной, как и
вечер, полной голубоватого света, и прибывающая луна всходила
над островом.
Муми-маму, сполз с кровати, подошел к окну, осторожно открыл
его и выглянул. Он услышал слабый звук волн, разбивающихся о
берег, и увидел темные скалы, одиноко плывущие в море. Вдали
прокричала птица; остров отдыхал.
неясный топот и плеск воды -- там кто-то был. Муми-тролль
пришел в возбуждение. Он знал, что бы это ни было, оно касалось
его, только его и никого другого. Он должен сойти вниз и
посмотреть своими глазами. Что-то говорило ему -- это важно,
ему надо увидеть, что творится ночью на берегу. Кто-то звал
его, и он не должен бояться.
можно было взбегать по ней не задумываясь, но ночью мысль о
винтовой лестнице пугала. Муми-тролль вернулся в комнату и взял
со стола штормовой фонарь. Спички нашлись на каминной полке.
башня. Он не видел ее, но знал, что она здесь. Пламя штормовой
лампы замигало, поднимаясь и опускаясь, потом опять загорелось
ровно. Муми-тролль поставил лампу на пол и, собрав все свое
мужество, посмотрел вниз.
вокруг Муми-тролля, кода он поднял лампу. Их было много --
фантастические фигуры, мелькающие вверху и внизу в пустоте
маяка. Это было прекрасно. Лестница уходила вниз, вниз, вниз,
серая и хрупкая, как скелет доисторического животного, и
терялась во мраке. Каждый шаг заставлял танцевать тени на
стенах. Это было слишком красиво, чтобы помнить о страхе.
лампу, и наконец достиг илистого дна маяка. Дверь заскрипела,
как обычно, -- она была очень тяжелая. Он стоял снаружи на
скале в холодном нереальном лунном свете.
Муми-тролль. -- Все меняется внезапно и без всякой причины!
Лестница вдруг стала красивой, а о поляне я не хочу больше
думать".
осин. Сейчас они были неподвижны и тихи, в воздухе не
чувствовалось ни малейшего ветерка. Муми-тролль шел медленно,
прислушиваясь. На берегу тоже было тихо.
потушить лампу. -- Тот, кто приходит сюда по ночам, должно
быть, очень застенчивый. И сам остров ночью боится".
приблизился. Неподвижно лежащий в лунном свете, он был совсем
рядом. Муми-тролль совсем не боялся, он просто сидел и слушал.
Вот оно: звук танцующих шагов на песке за осинником. Они
двигались взад-вперед и вниз по берегу к воде, они плескались,
и пена летела во все стороны.
понял. Серебряную подкову, найденную в песке, календарь с
луной, купающейся в волнах, зов, услышанный во сне. Муми-тролль
стоял между деревьями и смотрел, как танцуют морские лошади.
хвосты развевались за ними блестящими волнами. Они были
неописуемо красивы и, похоже, осознавали это. Они танцевали
кокетливо, свободно и открыто -- для самих себя, друг для
друга, для острова, для моря -- казалось, им все равно. Иногда
они вдруг вбегали в воду, брызги взлетали над ними, и в лунном
свете появлялись радуги. Тогда лошади прыгали через них, глядя
вверх и наклоняя головы, чтобы подчеркнуть изгиб шеи и линию
спины. Они танцевали, словно перед зеркалом.
только друг о друге. Обе они были одеты в серый бархат, очень
теплый, мягкий и никогда не промокающий, который, казалось, был
разрисован цветами.
странное, но вполне естественное. Он вдруг решил, что тоже
прекрасен. Он сделался свободным и игривым, и на сердце у него
стало легко. Он побежал по берегу, крича:
кажется, я могу летать!
мимо Муми-тролля с широко раскрытыми глазами, развевающимися
гривами, в страхе стуча копытами по земле. Но он понимал, что
они только притворяются и совсем не испугались, и не знал,
должен ли аплодировать или попытаться успокоить их. Он опять
стал маленьким, толстым и неуклюжим. Когда они пролетели мимо
него в море, он закричал:
вверх, последняя радуга исчезла, и берег опустел.
вернутся. Конечно, вернутся, если он будет достаточно терпелив.
их сюда поиграть", -- подумал Муми-тролль. Он зажег штормовой
фонарь и поставил его перед собой на песок, напряженно глядя в
темную воду. Через некоторое время он поднялся и начал
размахивать лампой туда-сюда. Это был сигнал. Муми-тролль
пытался думать только об обычных успокаивающих вещах. Он был
очень, очень терпелив.
полз от моря, и лапы Муми-тролля стали мерзнуть. Он задрожал и
взглянул вверх. Прямо перед ним в воде сидела Морра.