чуть не допросил, да нервы сдали. Поехали отсюда.
он не стал.
пейзажам, мимо дубовых рощ, грибных перелесков, широких рек и
заросших речушек, порою над огромным песчаным карьером, порою
чистым придорожным лесом, а позади поднималось облако на
полнеба. Оно чернело, наливалось грозой, и облако это было
Александром Павловичем Молоко.
похоже?
одной историей.
одна змея влюбилась в военного.
нас из Винницы.
стоял, больше всех.
его в караул ставили. А может, то и другое. Только, как ни
проедешь мимо, он на посту с карабином столбом стоит. И вот в
него змея влюбилась, маленькая такая гюрза. Она все время на
него смотрела. А однажды скользнула ему на плечи и шею обвила.
Он испугался, стал ее сдергивать. Она его ужалила. Пошли на
пост его менять, а он уже мертвый.
удар был у него.
тут осенью ударило!
упрямый Лютый.Змея его укусила... змея.
Откуда вы взяли, что она влюбилась?
своими глазами видели. Как ни придешь, она там! И раз - сразу
в камни!
него все время перед глазами стояла такая картина: маленькое
солдатское кладбище, все в камнях и скалах, рядовая солдатская
бетонная могила, и на ней маленькая мультипликационная змейка
с холодными бриллиантиками вместо глаз.
КРУГ СУЖАЕТСЯ
раздался телефонный звонок. Какой-то дохленький, но
междугородный.
действительно ли дядя Мирон Бирюков или какие-нибудь Синие
Уши.
Серафимовна померла. Ее похоронили. И что для Рахманина есть
"старинушка". И приглашал приехать.
Александрой Серафимовной. Они приезжали в Торжок на машине
раза два в год, привозили консервы, гречку, стиральный
порошок, всякие там ведра-обои, все, что просила их тетя
Серафимовна. А она взамен собирала для них у старух по улице
старые вещи: фотоальбомы, пластинки, старые шкатулки. Конечно,
за плату. Постепенно у рахманинского товарища, тоже Виктора,
собралась целая коллекция.
Москвы с ее черными трамваями и "прокисающим молоком". Он
позвонил автоприятелю, но тот был неготов к скорому старту.
Рахманин не стал ждать автобуса и пошел пешком через весь
город в старую купеческую его часть.
плохо одетые люди проходили мимо него торопливыми шагами. На
каждой остановке стояла маленькая толпа.
Для москвича пробежать пару-тройку остановок не труд, а
удовольствие. В маленьких городах, наоборот, человек полчаса
упорно будет стоять на остановке, чтобы потом в крайне
упакованном виде ехать две с половиной минуты до какого-нибудь
Шестого микрорайона или Газового комбината волокнистой пленки.
из старых досок. И как-то странно он колебался в воздухе.
развалинах, а колеблется слабый призрак этого дома, тень его.
бежал с большой скоростью, а вел куда-то собаку:
строить.
дому-то еще стоять бы и стоять.
на другую сторону улицы со своей собакой.
Рахманину, поставил чайник, достал три сорта варенья, хлеб,
масло.
насобирала у старушек. Вот смотри, тебе отложено.
привез, что вы заказывали.
есть. Ты приехал, уже и хорошо.
раз Александра Серафимовна постаралась. Целый угол был завален
старинными вещами. Одна вещь была лучше другой. Чего стоил
один роскошный кожаный альбом с желто-коричневыми
фотографиями. Вся история купеческой семьи была изложена в
нем, как в учебнике.
пожилая властная женщина с поджатыми губами в платье до земли
- основатели династии. И фамилия, и имена у них были очень
купеческие - Марья Васильевна и Петр Тимофеевич Расторгуевы.
конфигураций. Потом уже их дети со своими женами и детьми, уже
снятые на улице. А потом уже их дети в гимназических фуражках
или в дорогих тройках с некоторой интеллигентностью и
высокомерием на лицах.
стекла, обрамленного металлом. Ее почистить - цены ей нет.
Были еще две лампады синего цвета очень тонкой работы, в
безумной грязи и сале.
знак, то ли вензель, то ли орден очень и очень аккуратной
работы. Никогда раньше он не видел ничего похожего. Это
изделие напоминало или старинный герб иностранного дворянского
рода, или герб страховой компании, или товарный знак компании,
торгующей научными приборами. Потому что основу его составляла
лента Мебиуса.
Флинт Эрик
Маккефри Энн
Роллинс Джеймс
Самойлова Елена
Афанасьев Роман
Каменистый Артем