дем".
и пусть один из вас всегда стоит настороже на самом высоком дереве, ка-
кое в лесу найдется, и пусть смотрит на замковую башню. Если у меня ро-
дится сынок, то велю выставить на башне белый флаг, и тогда вы все може-
те спокойно вернуться домой; если же родится доченька, то велю выставить
на башне красный флаг, и тогда бегите как можно скорее, и да хранит вас
Бог. Каждую ночь буду вставать и молиться за вас Богу: зимою, чтобы был
у вас огонек, около которого вы могли бы согреться, а летом - чтобы жара
вас не сморила". После того она благословила своих сыновей, и они ушли в
лес. Все они, чередуясь, влезали на высочайший из лесных дубов и стояли
там настороже, и глядели на башню замка.
белый, а красно-кровавый флаг, всем им возвещавший смерть!
ли: "Неужели же мы осуждены на смерть изза девчонки?! Так мы же клянем-
ся, что отомстим за себя: где бы ни повстречали мы девчонку на пути на-
шем - она должна погибнуть от нашей руки".
нашли небольшой заколдованный домик, стоявший пуст-пустехонек.
ший из нас и самый слабый, должен здесь быть постоянно и заниматься до-
моводством; а мы все остальные будем кругом рыскать, о пище заботиться".
птиц и голубков - что в пищу годилось: все это сносили они к Вениамину,
и тот уж должен был им из этого изготовить обед, которым бы они все мог-
ли насытиться.
заметно.
девочка предобрая и собою красоточка, и во лбу у ней горела золотая
звезда. Однажды, когда в замке была большая стирка, она вдруг увидела
среди белья двенадцать мужских рубах и спросила у матери: "Чьи же эти
двенадцать рубах? Ведь отцу они слишком малы".
твоих двенадцати братьев". - "Да где ж эти двенадцать братьев? Я о них
еще никогда не слыхала". Мать отвечала: "Единому Богу известно, где они
теперь. Бродят где-нибудь по миру".
на двенадцать гробов со стружками, с изголовьицами. "Эти гробы, - сказа-
ла она, - были предназначены для твоих братьев; но они тайно ушли еще до
твоего рождения".
братьев".
вошла в большой дремучий лес.
ла в домик и встретила в нем мальчика, который спросил ее: "Откуда идешь
и куда?" - и немало был удивлен тем, что она была так хороша и наряжена
в королевское платье и во лбу у нее горела звезда.
братьев, и пойду хоть на край света белого, пока не найду их". При этом
указала она на двенадцать рубах, которые принадлежали королеви-
чам-братьям.
твой младший брат".
миловались от всего сердца.
Ведь мы пообещали, что каждая девочка, с которой мы встретимся, должна
будет умереть, ибо мы изза девочки должны были покинуть наше родное ко-
ролевство". А она на это: "Так что же? Я охотно умру, если смертью своею
смогу освободить моих двенадцать братьев из ссылки". - "Нет, - отвечал
он, - ты не должна умереть; садись вот под этот чан и сиди, пока не при-
дут остальные одиннадцать братьев; уж я с ними как-нибудь улажусь".
был готов. И когда они сидели за столом, то спросили: "Что слышно но-
венького?" Вениамин отвечал: "Неужто вы ничего не знаете?" - "Нет", -
отвечали те; а Вениамин продолжал: "Как же это так? Вы по лесу рыщете, а
я дома сижу, да более вас знаю!" - "Ну, так рассказывай нам!"
рая нам встретится, не будет убита?" - "Да, да, - крикнули они разом, -
она должна быть помилована Ну, рассказывай!" Тогда он и сказал: "Наша
сестра здесь! ", - и приподнял чан, и королевна вышла из-под него в сво-
их богатых одеждах и с золотою звездою во лбу, и явилась им такою прек-
расною, нежною и стройною.
ли от всего сердца.
в работе. А остальные одиннадцать братьев по-прежнему рыскали по лесу,
били всякую дичь, диких коз, птиц и голубков, чтобы было им что поесть,
а сестра с братом Вениамином заботились о том, чтобы им еду приготовить.
огня ворочала - и ужин был всегда на столе, когда возвращались домой ее
одиннадцать братьев. Она и вообще наблюдала за порядком в домике, и пос-
тели им постилала чистенько и беленько, и братья были ею довольны и жили
с нею в большом согласии.
сестрою приготовили братьям отличное угощение, и когда они все сошлись,
сели за стол и стали превесело есть и пить.
росли двенадцать лилий. Сестра задумала братьям доставить удовольствие,
сорвала эти двенадцать цветков и хотела каждому из них поднести по цвет-
ку после ужина.
братьев обратились в двенадцать воронов и полетели за лес, а дом и сад -
все исчезло, как не бывало.
стала оглядываться кругом, то увидела рядом старуху, которая ей и сказа-
ла: "Дитя мое, что ты это наделала? Зачем ты сорвала эти двенадцать бе-
лых лилий? Ведь эти цветки были твои братья, и вот теперь они навек об-
ратились в воронов".
спасти?" - "Нет, - отвечала старуха, - одно только и есть средство на
всем свете, да и то такое трудное, что ты этим средством их не изба-
вишь... Ты должна сама семь лет быть немою, не должна ни говорить, ни
смеяться, и если ты хоть одно слово проронишь, а до семи лет недоставать
будет хоть одного часа, то все твои труды пропали, и одно твое слово
убьет всех твоих братьев".
своих братьев", - и пошла по лесу, отыскала себе высокое дерево, залезла
на него и стала прясть, и не говорила, не смеялась.
а у того короля была большая борзая собака, которая прямо подбежала к
тому дереву, на котором девушка сидела, стала около него кружить и лаять
вверх. Подъехал к дереву король, увидел королевну-красавицу с золотою
звездою во лбу и так восхитился ее красотою, что крикнул ей прямо, не
желает ли она быть ему супругою. Она ему ничего не ответила, только го-
ловкою кивнула. Тогда он сам влез на дерево, снес ее оттуда, посадил к
себе на лошадь и привез домой.
ворила и не смеялась.
короля, женщина злая, стала на молодую королеву нашептывать и клеветать
королю: "Вывез ты из леса простую нищую, и кто ее знает, какими она без-
божными делами занимается втайне от нас! Если она точно немая и не может
говорить, так ведь она, по крайней мере, могла бы смеяться; ну, а уж кто
не смеется, у того, конечно, совесть нечиста!" Король долго не хотел ве-
рить этим наговорам, однако же старуха так настаивала на своем и обвиня-
ла свою невестку в стольких злодеяниях, что король наконец дал себя уго-
ворить и приговорил жену к смертной казни.
должны были ее сжечь: и король стоял у верхнего окошечка замка и смотрел
сквозь слезы на все эти приготовления, потому что все же очень любил
свою жену.
ными красными языками стало лизать край ее одежды, истек последний миг
заветных семи лет.
лись над костром и опустились наземь: и чуть земли коснулись, обратились
в ее братьев, которые ей обязаны были своим спасением. Они разбросали
костер, погасили пламя, отвязали сестру от столба и стали ласкать и це-
ловать ее.
лю, почему была нема и никогда не смеялась.
в согласии до самой смерти.