достопримечательностях этих мест. Деннис остановился послушать.
вождающий обычно видовые фильмы:
одной из древнейших и наиболее почитаемых в Англии святынь. Сюда
приходили многие поколения студентов из всех стран мира и предавались
своим юношеским мечтам. Будущие ученые и государственные мужи,
еще неизвестные в ту пору, мечтали здесь о своих грядущих триумфах.
Здесь Шелли вынашивал свою великую поэтическую карьеру. Отсюда
молодые люди, исполненные надежд, отправлялись по пути успеха и
счастья. Это символ души Незабвенного, которая здесь начинает свой
путь величайшего и невиданного преуспеяния на веки вечные. Того
преуспеяния, которое уготовано всем нам, какие бы разочарования ни
постигли нас в нашей земной жизни.
Воспроизведение того, что древние мастера пытались построить
примитивными орудиями минувших веков. Время сыграло свою
недобрую шутку с прекрасным оригиналом. Здесь вы видите его таким,
каким некогда мечтали его увидеть первые строители.
стекла и первосортной стали. Существует прекрасная легенда, связанная с
этим прекрасным памятником. В 1935 году доктор Кенуорти совершал
поездку по Европе, ища в этой сокровищнице искусства чего-либо
достойного украсить "Шелестящий дол". Путешествие привело его в
Оксфорд, в знаменитую церковь св. Петра, построенную в норманнском
стиле. Он нашел, что она слишком сумрачна. Он нашел, что в ней
слишком много удручающих традиционных напоминаний о смерти. "А
почему,- спросил доктор Кенуорти,- вы называете ее церковью святого
Петра-вне-стен?" И ему объяснили, что в старые времена городская стена
проходила между церковью и деловым центром города. "У моей
церкви,- сказал доктор Кенуорти,- вообще не будет стен". И вот
сегодня она предстает перед вами полная Божьего света, солнечных
лучей и чистого воздуха, среди птичьего щебета и цветов..."
пародируемые, но ни в одной пародии не достигающие ни полной
бессмысленности, ни гипнотической убедительности оригинала. Интерес
его на сей раз был не только профессионального или иронического
свойства. "Шелестящий дол" опутал его своими чарами. За эту
заповедную грань рассудка, куда не дерзает ступить никто, кроме
художника, стекались несметные племена. И Деннис, дозорный у самой
границы, мог разбирать следы и знамения.
святого Петра-вне-стен из Оксфорда..." Деннис выключил устройство,
вернулся в отведенный для гостей придел церкви и приступил к
выполнению своей прозаической задачи.
карточками. Разложить их по скамьям было несложно. Под органом
стояла уединенная скамья, отделенная от остальной части придела
железной решеткой и шифоновым занавесом. В случае необходимости
безутешные родственники могли укрыться за этой чадрой от любопытных
глаз. Деннис отвел эти места репортерам скандальной хроники.
сад, который, впрочем, не мог превзойти Университетскую церковь ни
освещением, ни обилием цветов, ни оглушительностью птичьего щебета.
строчки, а томительный, напоенный ароматами день не располагал к
трудам. К тому же в душе его тихо и настойчиво звучал другой голос,
напоминавший ему о задаче, куда более трудной, чем погребение Фрэнка
Хинзли. Деннис оставил машину у калитки и спустился с холма по
усыпанной гравием дорожке. Могилы, обозначенные лишь небольшими
бронзовыми дощечками, многие из которых уже совсем позеленели, были
едва различимы в зеленой траве. Струйки воды играли там и сям,
вырываясь из спрятанной в траве системы труб и образуя сверкающую
пелену дождя, над которой, скрытое брызгами по пояс, поднималось
скопище бронзовых и мраморных статуй, аллегорических, детски-
наивных или эротических. Здесь бородатый маг пытал будущее в темных
глубинах какого-то предмета, похожего на футбольный мяч из гипса. Там
малыш прижимал к своей каменной грудке мраморного Мики Мауса. За
поворотом дорожки открылась опутанная ленточками нагая Андромеда,
пристально разглядывавшая свою отполированную руку, на которой
пристроилась мраморная бабочка. Поэтический инстинкт Денниса был
здесь все время настороже, точно гончая, идущая по следу. В
"Шелестящем доле" крылось нечто, что было нужно ему и что он один
мог отыскать в нем.
лилиями и водяной птицей. Объявление гласило: "Продаются билеты на
Озерный остров Иннисфри", и три юные парочки ждали у грубо
сколоченной пристани. Деннис купил билет.
людей, окутанных почти осязаемым облаком юной любви, вид был такой
же отсутствующий, как и у него самого. И потому Деннис стоял, не
замечаемый никем, пока небольшой дизельный паром, бесшумно
отчаливший от противоположного берега, не подошел к их причалу. Они
поднялись на борт, и, когда недолгая переправа закончилась, парочки
скользнули под сень сада. Деннис в нерешительности стоял на берегу.
заметил, коли пришла какая. Тут в большинстве парами ходят. А то
бывает, парень ей здесь назначит свидание, а девица и не придет. Это
сплошь да рядом. Так что по мне лучше уж сперва девицу добыть, а
потом билеты покупать.
Как тут, подходящее место?
все устроили по-поэтическому. Сам остров тоже по какому-то стиху
называется. Тут у них ульи. Раньше и пчелы были, но только они все
время гуляющих жалили, так что теперь уж тут все механическое, по
науке, и задница не покусана, и поэзии дополна.
за могилу берут. Самое что ни на есть распоэтическое место во всем
чертовом парке. Его еще на моей памяти строили. Они думали, тут у них
ирландцы будут своих хоронить, а потом оказалось, что ирландцы, они и
без того поэтические и такие деньги не хотят платить, чтоб их зарыли. К
тому же у них свое дешевое кладбище есть, католическое, в ихней части
города. Так что у нас тут все больше евреи из хорошего общества. Им
уединение нравится. А потом вода, она тут, видишь, всякое зверье
отгоняет. От зверья этого на кладбищах спасу нет: доктор Кенуорти тут
как-то отколол про это на Годичном собрании. Большинство, говорит,
кладбищ служит сортиром для собак и мотелем для кошек. Ничего сказал,
а? Доктор Кенуорти, он на Годичном в грязь лицом не ударит, уж будьте
покойны.
девиц спасу нет, девицы сюда с парнями просто в огромном количестве
обжиматься приходят. Я так думаю, им это уединение не меньше, чем
кошкам, нравится.
когда их пригласят на паром,- зачарованные Франчески и Паоло,
выходящие из своей преисподней в пылающем ореоле любви. Одна
девушка выдувала изо рта пузыри жевательной резинки, точно верблюд,
жующий жвачку, но широко раскрытые глаза ее были нежными от
недавно пережитого наслаждения.
казался маленьким и уютным. Сплошная ограда кустарников скрывала от
глаз его берега. Подстриженные дерновые тропки, петлявшие между
купами деревьев, а по временам выводившие к уединенным могилам на
прогалинах, сходились у главной поляны, где было посажено девять
рядов фасоли (которая благодаря какой-то рациональной системе
пересадки круглый год цвела алыми цветами), стояли шалаш из прутьев и
несколько плетеных ульев. Здесь жужжание пчел напоминало скорее гул
динамо-машины, зато во всех остальных уголках острова оно было и
мерным, и баюкающим, вряд ли отличимым от жужжания настоящих
пчел.
хотя внешне ничем не отличались от всех остальных могил парка; на
простых бронзовых дощечках среди густой травы были увековечены
самые звучные имена коммерческого мира Лос-Анджелеса. Деннис
заглянул было в шалаш, но тут же выскочил, извиняясь перед его времен-
ными обитателями, которых он потревожил. Потом он заглянул в ульи и
увидел в глубине каждого из них светящийся глазок, свидетельствующий
о том, что звуковое устройство работает исправно.
вечнозеленой листвы, время сочилось мирно и неспешно, на вкус
Денниса, даже слишком неспешно.
был семейный участок великого фруктовщика - об этом сообщала
бронзовая дощечка. Кайзеровские "персики без косточки" красовались
розовыми пушистыми боками на витринах всех магазинов страны.
Специальная кайзеровская получасовка по радио наводняла мелодиями
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Роллинс Джеймс
Глуховский Дмитрий
Суворов Виктор