Чтение 12–й страницы книги ~Колыбель для кошки~

- Взгляните на двери домиков,- с благоговением сказал Джек.

- Чисто сделано. Точно.

- У них дверные ручки настоящие, и молоточком можно
постучаться.

- Черт!

- Вы спрашивали, что за мальчик был Фрэнклин Хониккер. Это он
выстроил. - Джек задохнулся от кашля.

- Все сам?

- Ну, я тоже помогал, но все делалось по его чертежам. Этот
мальчишка - гений.

- Да, ничего не скажешь.

- Братишка у него был карлик, слыхали?

- Слыхал. Он снизу кое-что припаивал.

- Да, все как настоящее.

- Не так это легко, да и не за ночь все выстроили.

- Рим тоже не один день строился.

- У этого мальчика, в сущности, семьи и не было, понимаете?

- Да, мне так говорили.

- Тут был его настоящий дом. Он тут провел тыщу часов, если
не больше. Иногда он и не заводил эти поезда, просто сидел и
глядел, как мы с вами сейчас.

- Да, тут есть на что поглядеть. Прямо путешествие в Европу,
столько тут всякого, если посмотреть поближе.

- Он такое видел, что нам с вами и не заметить. Вдруг сорвет
какой-нибудь холмик - ну совсем как настоящий, для нас с вами. И
правильно сделает. Устроит озеро на месте холмика, поставит
мостик, и все станет раз в десять красивей, чем было.

- Такой талант не всякому дается.

- Правильно! - восторженно крикнул Джек. Но этот порыв ему
дорого обошелся - он страшно закашлялся. Когда кашель прошел,
слезы все еще лились у него из глаз.- Слушайте,- сказал он,-
ведь я говорил мальчику, пусть бы пошел в университет, выучился
на инженера, смог бы работать на Американскую летную компанию
или еще на какое-нибудь предприятие, покрупнеевот где его
придумки нашли бы настоящую поддержку.

- По-моему, вы тоже здорово поддерживали его.

- Добро бы так, хотелось бы, чтоб так оно и было,- вздохнул
Джек - Но у меня средств не хватало. Я ему давал материалы,
когда мог, но он почти все покупал сам на свои заработки, он
работал там, наверху, у меня в лавке. Ни гроша на другое не
тратил никогда не пил, не курил, с девушками не знался, по
авгомобилям с ума не сходил.

- Побольше бы таких в нашей стране.

Джек пожал плечами:

- Что ж поделаешь... Наверно, бандиты там, во Флориде, его
прикончили. Боялись, что он проговорится.

- Да, я тоже так думаю.

Джек вдруг не выдержал и заплакал.

- Наверно, они и представления не имели, сукины дети,-
всхлипнул он,- кого они убивают.

36. МЯУ

Во время своей поездки в Илиум и за Илиум-она заняла примерно
две недели, включая рождество,- я разрешил неимущему поэту по
имени Шерман Кребс бесплатно пожить в моей нью-йоркской
квартире. Моя вторая жена бросила меня из-за того, что с таким
пессимистом, как я, оптимистке жить невозможно.

Кребс был бородатый малый, белобрысый иисусик с глазами
спаниеля. Я с ним близко знаком не был. Встретились мы на
коктейле у знакомых, и ои представился как председатель
Национального комитета поэтов и художников в защиту немедленной
ядерной войны. Он потросил убежища, не обязательно бомбоубежища,
и я случайно смог ему помочь.

Когда я вернулся в свою квартиру, все еще взволнованный
странным предзнаменованием невостребованного мраморного ангела в
Илиуме, я увидел, что в моей квартире эти нигилисты устроили
форменный дебош. Кребс выехал, но перед уходом ои нагнал счет на
триста долларов за междугородные переговоры, прожег в пяти
местах мой диван, убил мою кошку, загубил мое любимое деревце и
сорвал дверцу с аптечки.

На желтом линолеуме моей кухни он написал чем-то, что
оказалось экскрементами, такой стишок:

Кухня что надо,

Но душа нe рада

Без

Му-со-ро-про-вода.

И еще одно послание было начертано губной помадой прямо на
обоях над моей кроватью. Оно гласило:

"Нет и нет, нет, нет, говорит цыпа-дрипа!"

А на шее убитой кошки висела табличка. На ней стояло. "Мяу!"

Кребса я с тех пор не встречал И все же я чувствую, что и oн
входит в мой _карасс_. А если так, то он служил _ранг-рангом_. А
_ранг-ранг_, по учению Боконона,- это человек, который
отваживает других людей от определенного образа мыслей тем, что
примером своей собственной _ранг-ранговой_ жизни доводит этот
образ мыслей до абсурда.

Быть может, я уже отчасти был склонен считать, что в
предзнаменовании мраморного ангела не стоит искать смысла, и
склонен сделать вывод, что вообще все на свете - бессмыслица. Но
когда я увидел, что наделал ,у меня нигилист Кребс, особенно то,
что он сделал с моей чудной кошкой, всякий нигилизм мне
опротивел.

Какие-то силы не пожелали, чтобы я стал нигилистом. И миссия
Кребса, знал он это или нет, была в том, чтобы разочаровать меня
в этой философии. Молодец, мистер Кребс, молодец.

37. НАШ СОВРЕМЕННИК - ГЕНЕРАЛ-МАЙОР

И вдруг в один прекрасный день, в воскресенье, я узнал, где
находился беглец от правосудия, создатель моделей. Великий
Вседержитель и Вельзевул жуков в банке,- словом, узнал, где
найти Фрэнклина Хониккера.

Он был жив!

Узнал я это из специального приложения к "Нью-Йорк санди
таймс". Это была платная реклама некой банановой республики. На
обложке вырисовывался профиль самой душераздирающе-прекрасной
девушки на свете.

За профилем девушки бульдозеры срезали пальмы, расчищая
широкий проспект. В конце проспекта высились стальные каркасы
трех новых зданий.

"Республика Сан-Лоренцо процветает!- говорилось в тексте на
обложке.- Здоровый, счастливый, прогрессивный, свободолюбивый
красавец народ непреодолимо привлекает как американских дельцов,
так и туристов".

Но читать весь проспект я не торопился. С меня было
достаточно девушки на обложке - более чем достаточно, потому что
я влюбился в нее с первого взгляда. Она была очень юная, очень
серьезная и вся светилась пониманием и мудростью.

Кожа у нее была шоколадная. Волосы - золотой лен.

Звали ее, как говорилось на обложке, Мона Эймонс Монзано. Она
была приемной дочерью диктатора острова Сан-Лоренцо.

Я открыл проспект, надеясь найти еще фотографии изумительной
мадонны - полукровки.

Вместо них я нашел портрет диктатора острова, Мигеля "Папы"
Монзано,- гориллы лет под восемьдесят.

Рядом с портретом "Папы" красовалась фотография узкоплечего,
остролицего, очень невзрослого юноши. На нем был ослепительно
белый военный мундир с чем-то вроде аксельбантов, усыпанных
драгоценными камнями Под близко поставленными глазами виднелись
большие синие круги. Очевидно, он всю жизнь требовал, чтобы
парикмахеры брили ему затылок и виски и не трогали макушку И он
отрастил себе огромный жесткий кок, что-то вроде невероятно
высокого волосяного куба с перманентом.

Подпись под этим малопривлекательным юнцом говорила, что это
генерал-майор Фрэнклин Хониккер, министр науки и прогресса
республики Сан-Лоренцо.

Ему было двадцать шесть лет.

38. АКУЛЬЯ СТОЛИЦА МИРА

Как я узнал из проспекта, приложенного к нью-йоркскому "Санди
тайме", остров Сан Лоренцо имел пятьдесят миль в длину и
двадцать - в ширину Население составляло четыреста пятьдесят
тысяч душ, "беззаветно преданных идеалам Свободного мира".

Наивысшей точкой острова была вершина горы Маккэйб -
одиннадцать тысяч футов над уровнем моря Столица острова - город
Боливар - являлась "...сугубо современным городом, расположенным