Чтение 12–й страницы книги ~Иностранка~

- Уж это точно! Рафа в этом смысле - настоящий пионер!

- Не понял?

- Вроде Павлика Морозова. Всегда готов! Одна мечта: поддать - и в
койку! Я иногда думаю, не худо бы его к турбине присоединить! Чтобы энергия
такая зря не пропадала... А в смысле денег он не жадный. Кино, театры,
рестораны - это запросто. Однако на хозяйство сотню дать - жалеет. Или,
скорее всего, не догадывается. А мне ведь надо за квартиру платить...

Маруся переоделась, заслонившись кухонной дверью.

- Хочешь кофе?

- Нет, спасибо... Чем он вообще занимается? - спрашиваю.

- Понятия не имею.

- Ну, а все-таки?

- Что-то продает. А может, что-то покупает. Вроде бы, учился где-то
месяц или два... Короче, не Спиноза. Спрашивает, например, меня: "Откуда ты
приехала?" - "Из Ленинграда". - "А, говорит, знаю, это в Польше..." Как-то
раз вижу, газету читает. Я даже удивилась - грамотный, и на том спасибо...

Маруся налила себе кофе и продолжала:

- Их здесь целый клан: мамаша, братья, сестры. И все более-менее
солидные люди, кроме Рафы. У его маман четыре дома в Бруклине. У одного
брата - кар-сервис. У другого - прачечная. А Рафка, в общем-то, не деловой.
И деньги его мало беспокоят. Ему лишь бы штаны пореже надевать...

- Ну, хорошо, - говорю, - а все-таки, что будет дальше?

- В смысле?

- Каковы перспективы на будущее? Он хочет на тебе жениться?

- Я тебе уже сказала, чего он хочет. Больше ничего. Все остальное -
так, издержки производства.

- Значит, никаких гарантий?

- Какие могут быть гарантии? И что тут говорить о будущем? Это в Союзе
только и разговоров, что о будущем. А здесь - живешь и ладно...

- Надо же о Левушке подумать.

- Надо. И о себе подумать надо. А замуж выходить совсем не обязательно.
Я дважды замужем была, и что хорошего?.. И вот что я тебе скажу. Когда-то
мне случалось ездить на гастроли. Жила я там в гостиницах с
командированными. Платили им два сорок. Это в сутки. На эти жалкие гроши они
должны были существовать. А именно: три раза в день питаться. Плюс сигареты,
транспорт, мелкие расходы. Плюс непременно выпить. Да еще и отложить чего-то
женам на подарки. Да еще и бабу трахнуть по возможности. И все это на два,
пардон, рубля сорок копеек...

- К чему ты это говоришь?

- С тех пор я всех этих командированных упорно ненавижу. Вернее, дико
презираю.

Маруся зло прищурилась:

- Ты посмотри вокруг. Я говорю о наших эмигрантах. Они же все -
командированные. У каждого в руке - два сорок. Тогда уж лучше Рафаэль с его,
что называется, любовью...

Я спросил:

- И у меня в руке - два сорок?

- Допустим, у тебя - четыре восемьдесят... Кстати, я тебе должна за
сигареты... Но у большинства - два сорок... Есть тут один из Черновиц,
владелец гаража. Жена по медицинской части. Вместе зарабатывают тысяч
шестьдесят. Ты знаешь, как он развлекается по вечерам? Залезет в черный
"олдсмобиль" и слушает кассеты Томки Миансаровой. И это - каждый вечер. Я
тебе клянусь. Жена на лавочке читает "Панораму" от и до, а Феликс слушает
кассеты. Разве это жизнь? Уж лучше полоумный Рафа, чем отечественное быдло.

- Владелец гаража свою жену, я думаю, не избивает.

- Естественно. Не хочет прикасаться лишний раз...

Переодевшись и накрасившись, Маруся явно осмелела. Хотя синяк под слоем
грима и косметики заметно выделялся. Да и царапина над бровью производила
удручающее впечатление. А вот разбитую губу ей удалось закрасить фиолетовой
помадой...

Тут снизу позвонили. Маруся надавила розовую кнопку. Сказала:

- Возвращение Фантомаса...

Затем добавила спокойно:

- Вдруг он к тебе полезет драться? Если что, ты дай ему как следует.

- Ого, - говорю, - вот это интересно! Я-то здесь при чем? Он что,
вообще здоровый?

- Как горилла. Видишь эту лампу? Я увидел лампочку, свисающую на
перекрученном шнуре.

- Ну?

- Он ее вечно задевает, - сказала Муся.

- Подумаешь, - говорю, - я тоже задеваю.

- Ты головой, а он плечом...

Тут снова позвонили. Теперь уже звонок раздался с лестничной площадки.
Одновременно повернулся ключ в замке.

Затем в образовавшуюся щель протиснулась громоздкая и странная фигура.

Это был мужчина лет пятидесяти в коричневой футболке с надписью
"Хелло!" и узких гимнастических штанах. На голове его белела марлевая
повязка. Правая рука лежала в гипсе. Ногу он волочил, как старое ружье.

Я с некоторым облегчением вздохнул. Мужчина явно выглядел не хищником,
а жертвой. На лице его застыло выражение страха, горечи и укоризны. В
комнате запахло йодом.

- Полюбуйся-ка на это чучело, - сказала Муся.

Увидев меня, Рафа несколько приободрился и заговорил:

- Она меня избила, сэр! За что?.. Сначала она била меня вешалкой. Но
вешалка сломалась. Потом она стала бить меня зонтиком. Но и зонтик тоже
сломался. После этого она схватила теннисную ракетку. Но и ракетка через
какое-то время сломалась. Тогда она укусила меня. Причем моими собственными
зубами. Зубами, которые она вставила на мои деньги. Разве это справедливо?..

Рафа скорбно продолжал:

- Я обратился в госпиталь, пошел к хирургу. Хирург решил, что я был в
лапах террористов. Я ответил: "Доктор! Террористы не кусаются! Я был у
русской женщины..."

- Заладил, - сказала Муся.

Рафа продолжал:

- Я ее люблю. Я дарю ей цветы. Я говорю ей комплименты. Вожу ее по
ресторанам. И что же я слышу в ответ? Она говорит, что я паршивый старый
негритос. Она требует денег. Она... Мне больно это говорить, но я скажу.
Сегодня она плюнула на моего тигренка...

Я приподнял брови.

- На моего веселого парнишку...

Я не понял.

- Короче, она плюнула на мой восставший член. Не знаю, может быть, в
России это принято? Но мне стало обидно...

Я спросил у Муси:

- Что же все-таки произошло?

- Да ничего особенного. Мне понадобились деньги, за квартиру уплатить.
А он говорит - нету. Тебе, говорит, вечно нужны деньги. А я говорю, ты
ничтожество. Я десять лет была женой великого артиста, русского Синатры. Ты
ему ботинки чистить недостоин. Ты, говорю, паршивый черномазый сифилитик. А
он говорит - я тебя люблю. Смотри, как я тебя люблю. И вдруг, ты понимаешь,
стаскивает брюки. А я говорю - плевать мне на твое сокровище. И плюнула ему
на это дело. А он мне говорит - ты сука. А я беру пластмассовую вешалку... И
в результате, происходит драка...

- Учтите, - вставил Рафаэль, - я не сопротивлялся. Я только закрывал
лицо. Она меня загнала в угол. И я был вынужден ее толкнуть...

Рафаэль производил впечатление скромного и незлобивого человека.
Вызывал если не жалость, то сочувствие. Застенчиво присел на кран дивана.

Я сказал Марусе:

- Думаю, вам надо помириться.

И еще:

- Предложи ты ему чашку кофе.

- Я бы предпочел стаканчик рома.

- Еще чего?! - сказала Муся.

Тем не менее вытащила из холодильника плоскую бутылку.

Образовалась довольно странная компания. Женщина с подбитым глазом.
Изувеченный ею латиноамериканец. И я, неизвестно почему здесь оказавшийся. А
в центре - начатая бутылка рома.

Маруся говорила Рафаэлю:

- Ты посмотри на Серджио. Он - выдающийся писатель. Естественно, что у
него проблемы в смысле денег... А ты? Ведь ты же - зиро, ноль! Так хоть бы
зарабатывал как следует!..

В ответ на это Рафаэль беззлобно повторял:

- О, факен Раша! Крейзи рашен вумен!..

Я твердил Марусе:

- Он мне нравится. Оставь его в покое. К тому же от него есть прок.
Смотри, как ты заговорила по-английски.

Маруся отвечала:

- Для того язык и выучила, чтобы ругать его последними словами...

Мы немного выпили. Маруся вскипятила чайник. Рафаэль сиял от
удовольствия. Даже когда я спотыкался об его вытянутую ногу.

Забыв про все свои увечья, латиноамериканец явно жаждал
благосклонности. Он смотрел на Мусю преданными и блестящими глазами. Все
норовил коснуться ее платья.

Тем сильнее я был поражен, узнав, что Рафаэль - марксист. До этого я
был уверен, что вожделение и политика - несовместимы.

Но Рафаэль воскликнул:

- Я уважаю русских. Это замечательные люди. Они вроде поляков, только
говорят на идиш. Я уважаю их за то, что русские добились справедливости.
Экспроприировали деньги у миллионеров и раздали бедным. Теперь миллионеры
целый день работают, а бедняки командуют и выпивают. Это справедливо.