небось, не дашь? Эх ты, а еще поп называется..."
перекрестком серел милиционер, так что спешить не стоило. Да и некуда теперь
спешить было, отспешил уже.
"Тканями" по другую сторону проспекта.
оставшиеся до черта почти пять часов.
всегда, всё возможное перебрав и придя к тому с чего начал, он успокоился.
Теперь черт был ему вроде зуба больного, какой выдрать надо, чтоб не мешал.
Задача стала конкретной, не хуже любой другой, и Тихон решил, что справится. Тут
лишь бы встречи дождаться, а там уж...
стороны, всех врачей за день не обегаешь, а потом - кому оно надо, горе чужое...
Чего зря людей дергать.
вокзалу. Ехать домой он передумал: Верку еще в такое дело путать - себе дороже,
да и ей беспокойство... Потому шел он теперь на электричку.
заодно."
если напивался и себя еще помнил. Пивали же они раньше, до Указу и со Штапиком
еще, здорово. Если уж начинали, то пили до упору - пока стакан видели. А в этом
состоянии Тихон всего один путь знал: ногами - домой. Hо если заканчивали почему
раньше (из-за денег, но случалось - и из-за Штапа: тот, бывало, посеред пьянки
вдруг к бабе очередной сбегал, бутылку прихватив, что Тихон ему прощал, понимая
трудность молодого дела) - тогда-то недобравший Тихон и брел на электричку:
трезветь. Рестораны он не любил да и с чужими пить не умел: скандалы
получались... Вот и шел на электричку. Верка про то знала и искать его не
рвалась - сам всегда приходил.
то и четыре часа езды. Тик-в-тик.
Оно и понятно: трезвый не пьяный, ему спать - кровать надо, а так - тряска одна,
а не сон.
вылез - понял, что прыгать, как собирался, с забора не будет, и ограничился тем,
что сначала повис на руках, а потом рухнул задом, запоздало жалея костюм
парадный, в подзаборный бурьян. И рухнул, вышло, прямо на черта, с воем давшего
из-под него в сторону и там оказавшегося просто котом.
башмаки, двинул слабым ходом к бытовке.
в густой тракторной тени от прожектора могли быть стекла, но зато не могло быть
Митрича.
как полиэтиленовая: взопрел. Годы уже не те, по садам лазить...
руки мелко и неостановимо дрожали.
движения, дышал только. Подумалось вдруг: "И чего я сюда приперся? Домой надо
было, спать, как люди... Здоровый мужик, за двести рублей в месяц набегает, а
полез через забор. И на хрена? С чертом встретиться! С каким чертом? Откуда -
черт? Столько лет Советской власти - ни бога, ни черта, - нормально живем. Hе
может того быть, чтобы черт!.."
должно быть! Думал всё как-то в другую сторону, вроде как заклинило. А теперь
вот... "Да еще стихами, паскуда, разговаривал... Э, выпил я перед тем лишку, вот
чего. Оно и привиделось. Я ж это сразу тогда, как его увидал, понял. А потом как
отшибло... В Лавру, дурак, бегал, свечку купил... С попом еще этим... Му-удрый
поп! А я - дубина стоеросовая... Чего ж теперь делать-то? Пить я вроде не пью
как тогда, часто чтоб так... А мешать не надо, вот чего! Ай-яй-яй... Мешать не
надо, и - всё. И никаких хренов и чертей в шкафике..."
сложил...
проснуться мог. Обождать надо... А чего спешить? Hочь и тут - ночь. А не придет
- так не придет. И хрен с ним. Hе должен прийти, нету ж его... А посидеть надо.
Да."
труба там, выходит, без толку. При мне никто никто не залезет, а зато вылезть
сможет..."
лучом: достать шкафную трубу можно было только оттуда.
шепотом.
чисто и ясно скрипнула дверка. И опять тишина.
обнаружив, принял решение обойтись собой.
вытянув, припер дверку спиной.
открылась плавно и бесшумно, скрыв от Тихона того, кто осторожно, но твердо
ступил на пол бытовки. Звука при этом не было, но Тихон сидел на полу и мягкий
прогиб половицы даже сквозь штаны был им уловлен лучше любого сейсмографа.
испытывал то, что можно назвать тихим ужасом в самом чистом виде...
зажмурить усталые, выпученные, готовые уже выскочить туда - за страшную дверку -
глаза.
вперед, но это оказалось лишним: дверки рядом уже не было. Закрыли ее, дверку
паскудную, а за нею...
потолок, а может и еще дальше, жуткий силуэт рослого - косая сажень в плечах -
мужика.
сказал:
стартовал к двери, чуть лбом в нее не грянув.
"подходи" рассыпалось как сургуч под каблуком.
пиджака...
дал, а теперь - бегать наладился...
кармана и готовый орудовать ею как дубинкой. Первый страх у него прошел: в руках
был какой ни какой, а инструмент.
кулак со свечой, перевел дыхание и хрипло объяснил:
ногу, повела со знакомым уже Тихону подвывом:
разберет... Растете как грибы.
Василенко Иван
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Никитин Юрий