read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


-- Есть у вас Маяковского "Облако в штанах"?
Тогда отходил Есенин шага на два назад, узил в щелочки глаза, обмерял
спросившего, как аршином, щелочками своими сначала от головы до ног, потом
от уха к уху, и, выдержав презрительнейшую паузу (от которой начинал
топтаться на месте приемом таким огорошенный покупатель), отвечал своей
жертве ледяным голосом:
-- А не прикажете ли, милостивый государь, отпустить вам... Надсона...
роскошное имеется у нас издание, в парчовом переплете и с золотым обрезом?
Покупатель обижался:
-- Почему ж, товарищ, Надсона?
-- А потому, что я так соображаю: одна дрянь!..
От замены этого этим ни прибыли, ни убытку в достоинствах
поэтических... переплетец же у господина Надсона несравненно лучше.
Налившись румянцем, как анисовое яблоко, выкатывался покупатель из
лавки.
Удовлетворенный Есенин, повернувшись носом к книжным полкам и спиной к
прилавку, вытаскивал из ряда поаппетитнее книгу, нежно постукивал двумя
пальцами по корешку, ласково, как коня по крутой шее, трепал ладонью по
переплету и отворачивал последнюю страницу:
-- Триста двадцать.
Долго потом шевелил губой, что-то в уме прикидывая, и, расплывшись
наконец в улыбку, объявлял, лучась счастливыми глазами:
-- Если, значит, всю мою лирику в одну такую собрать, пожалуй что на
триста двадцать потяну.
-- Что!
-- Ну, на сто шестьдесят.
В цифрах Есенин был на прыжки горазд и легко уступчив. Говоря как-то о
своих сердечных победах, махнул:
-- А ведь у меня, Анатолий, за всю жизнь женщин тысячи три было.
-- Вятка, не бреши.
-- Ну, триста.
-- Ого!
-- Ну, тридцать.
-- Вот это дело.
Вторым нашим компаньоном по лавке был Александр Мелентьевич Кожебаткин
-- человек, карандашом нарисованный остро отточенным и своего цвета.
В декадентские годы работал он в издательстве "Мусагет", потом завел
собственную "Альциону", коллекционировал поэтов пушкинской поры и вразрез
всем библиографам мира зачастую читал не только заглавный лист книги и любил
не одну лишь старенькую виньеточку, сладковатый вековой запах книжной пыли,
дату и сентябрьскую желтизну бумаги, но и самого старого автора.
Мелентьич приходил в лавку, вытаскивал из лысого портфельчика бутылку
красного вина и, оставив Досю (Давида Самойловича) разрываться с
покупателями, распивал с нами вино в задней комнатке.
После второго стакана цитирует какую-нибудь строку из Пушкина, Дельвига
или Баратынского:
-- Откуда сие, господа поэты? Есенин глубокомысленно погружается в
догадку: -- Из Кусикова!..
Мелентьич удовлетворен. Остаток вина разлит по стаканам.
Он произносит торжественно:
-- Мы лени-и-вы и не любопы-ы-ытны!
Житейская мудрость Кожебаткина была проста:
-- Дело не уйдет, а хорошая беседа за бутылкой вина может не
повториться.
Еще при существовании лавки стали уходить картины и редкие гравюры со
стен квартиры Александра Мелентьевича. Вскоре начали редеть книги на полках.
Случилось, что я не был у него около года. Когда зашел, сердце у меня в
груди поджало хвост и заскулило: покойник в доме то же, что пустой книжный
шкаф в доме человека, который живет жизнью книги.
Теперь у Кожебаткина дышится легче: описанные судебным исполнителем и
проданные с торгов шкафы вынесены из квартиры.
Когда мрачная процессия с гробом короля испанского подходит к каменному
Эскуриалу и маршал стучит в ворота, монах спрашивает:
-- Кто там?
-- Тот, кто был королем Испании,-- отвечает голос из похоронного
шествия.
Тяжелые ворота открываются перед "говорившим" мертвым телом.
Монах в Эскуриале обязан верить собственному голосу короля. Этикет.
Когда Александру Мелентьевичу звонят из типографии с просьбой
немедленно приехать и подписать "к печати" срочное издание, а Жорж Якулов
предлагает распить бутылочку, милый романтический "этикет" обязывает
Кожебаткина верить своей житейской мудрости, что "не уйдет дело", и свернуть
в грузинский кабачок.
А назавтра удвоенный типографский счет за простой машины.




25

В раннюю весну мы перебрались из Богословского в маленькую квартирку
Семена Федоровича Быстрова в Георгиевском переулке у Патриарших прудов.
Быстров тоже работал в нашей лавке.
Началось беспечальное житье.
Крохотные комнатушки с низкими потолками, крохотные оконца, крохотная
кухонька с огромной русской печью, дешевенькие, словно из деревенского
ситца, обои, пузатый комодик, классики в издании "Приложения к "Ниве"" в
нивских цветистых переплетах -- какая прелесть!
Будто моя Пенза. Будто есенинская Рязань.
Милый и заботливый Семен Федорович, чтобы жить нам как у Христа за
пазухой, раздобыл (ах, шутник!) -- горняшку.
Красотке в феврале стукнуло девяносто три года.
-- Барышня она,-- сообщил нам из осторожности,-- предупредить
просила...
-- Хорошо. Хорошо. Будем, Семен Федорович, к девичью ее стыду без
упрека.
-- Вот! вот!
Звали мы барышню нашу бабушкой-горняшкой, а она нас: одного --
"черным", другого -- "белым". Семен Федоровичу на нас жаловалась:
-- Опять ноне привел белый...
-- Да кого привел, бабушка?
-- Тьфу! сказать стыдно.
-- Должно, знакомую свою, бабушка.
-- Тьфу! Тьфу!.. к одинокому мужчине, бессовестная. Хоть бы меня,
барышню, постыдилась.
Или:
-- Уважь, батюшка, скажи ты черному, чтобы муку не сыпал.
-- Какую муку, бабушка? (Знал, что разговор идет про пудру.)
-- Смотреть тошно: муку все на нос сыплет. И пол мне весь мукой
испакостил. Метешь! Метешь!
Всякий раз, возвращаясь домой, мы с волнением нажимали пуговку звонка:
а вдруг да и некому будет открыть двери -- лежит наша бабушка-барышня
бездыханным телом.
Глядь, нет, шлепает же ведь кожаной пяткой, кряхтит, ключ поворачивая.
И отляжет камешек от сердца до следующего дня.
Как-то здорово нас обчистили. Из передней шубы вынесли и даже из
комнаты, в которой спали, костюмы.
Грусть и досада обуяла такая, что прямо страсть. Нешуточное дело было в
те годы выправить себе костюм и шубу.
Лежим в кроватях чернее тучи.
Вдруг бабушкино кряхтенье на пороге.
Смотрит она на нас лицом трагическим:
-- У меня сало-о-оп украли.
А Есенин в голос ей:
-- Слышишь, Толька, из сундука приданое бабушкино выкрали.
И, перевернувшись на животы, уткнувшись носами в подушки, стали
кататься мы в непристойнейшем -- для таких сугубо злокозненных обстоятельств
-- смехе.
Хозяйственность Семена Федоровича, наивность квартирки, тишина
Георгиевского переулка и романтичность нашей домоуправительницы располагали
к работе.
Помногу сидели мы за стихами, принялись оба за теорию имажинизма.
Не знаю, куда девалась неоконченная есенинская рукопись. Мой
"Буян-Остров" был издан Кожебаткиным к осени.
Работа над теорией завела нас в фантастические дебри филологии.
Доморощенную развели науку -- обнажая и обнаруживая диковинные, подчас
основные, образные корни и стволы в слове.
Бывало, только продерешь со сна глаза, а Есенин кричит:
-- Анатолий, крыса!
Отвечаешь заспанным голосом:
-- Грызть.
-- А ну, производи от зерна.
-- Озеро, зрак.
-- А вот тоже хорош образ в корню: рука -- ручей,река -- речь,..
-- Крыло -- крыльцо...
-- Око -- окно...
Однажды, хитро прихромнув бровью, спросил:
-- Валяй, производи от сора
.-- И, не дав пораскинуть мозгами, проторжествовал:



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [ 12 ] 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.