удастся добиться нового назначения в московский корпункт. Лондон, в конце
концов, отказал.
рассказывал Анне о её успехе у английских телезрителей, о повторных показах
сюжета и обещал, что вскоре выкроит неделю, прилетит в Сочи, и там вдвоём
они обговорят как дальше быть. Обещал он это, однако, не твёрдо.
подходил. Она затопила Лондон и факсами, которые отсылала из студии в счёт
так и не заплаченной Дроздовым премии. Идею подала ей Виолетта. Сперва
смеялась: факсани, мол, твоему красавчику Гибсону и факани моего мудачка
Дроздова. Директор молчал, хотя каждый день в Лондон - "по нуждам студии" -
уходило по несколько факсов.
концов за молчание и на Гибсона, стала подговаривать Анну факануть и того.
Шотландского мудачка. И даже уподобила шотландцев хохлам: тоже, дескать,
ненадёжны и помешаны на национальной независимости. Причём, этот, видимо, -
и на эмоциональной.
пришедшему счастью не умалилось. И действительно, через месяц раздался
наконец звонок из Лондона. Гибсон забросал Анну несметным количеством
круглых слов, из которых она поняла, во-первых, что он вернулся из
командировки в Бразилию, во-вторых, что по-прежнему скучает о ней, а,
главное, что ей, Анне, уже совершенно нечего делать в Сочи. Совершенно! Даже
если бы он её и не ждал.
убогое подобие курорта с населением в полмиллиона полуидиотов, где ничего
восхитительного кроме их состоявшейся встречи произойти не может. Что же
касается многомиллионного Лондона, где у Анны уже есть и поклонники, она
сможет тут заниматься чем угодно. Даже - выучив язык - тем же вещанием:
Русская служба Би-Би-Си начнёт скоро выпускать и телепрограммы.
служба Русская. Она этого как раз не поняла, но переспрашивать не стала.
Анны на звонок, сколько скорость этой реакции. Даже Дроздов пытался
отговорить Анну от горячки, хотя на второй же день объявил ей, что сам бы
купил у неё гусевскую квартиру для сына, выплатив тем самым и причитавшуюся
премию.
единственного чемодана плюс крохотного шпица ничего иного в Лондон забирать
ей с собой и не было. Ни с кем не прощалась - лишь с отцом. На кладбище
поехала с ней и Виолетта.
было ограничено трёхмесячным сроком. Виолетта даже звонила Гибсону и
высказала свои опасения. Не только в этой связи. Как же так, шотландский ты
юбочник: сперва ни слуха, ни духа, а потом вдруг - хэлло, Анюта, вали ко мне
навсегда! Хотя, мол, в визе сказано иначе!
что красивые люди мыслят иначе. Не только, видимо, живётся, но и думается им
легче. Относительно же визы Гибсон заверил Виолетту, что иначе не бывает:
срок всегда ограничен - на то он и срок. А о постоянной прописке будем
думать на месте. В Британии.
провожать себя, обещав накануне, как ей самой обещала некогда мать, что
увидятся скоро. На месте. В Британии.
задержали на пять часов.
шпицем и направилась к межгороднему телефону в другом конце зала.
сапог, обнявших - до колен - тесные вельветовые брюки кремового цвета. Поясу
на брюках, нещадно оттянувшему на себя белоснежную водолазку, не удавалось
сгладить бюст: как и всё остальное в Анне, туго вздрагивавшие груди говорили
о её - редкой среди людей -храбрости: готовности быть голой.
свисавшей с её плеча, лежали коробка собачьих сухариков, паспорт с визой,
томик Чехова из отцовских книг, фотографии самого Гусева и Богдана,
пятнадцать тысяч долларов и пузырёк с отечественным одеколоном "Цветущая
сирень".
23. Москва потребовала описать ягодицы
дверь сразу после Анны и скинул куртку. Потом набрал московский номер и
сообщил другу, что встречать меня не надо: в связи с бурей вылет
задерживается.
ладонями глаза, стала в упор разглядывать мою грудь.
начну качать гантели.
качался и хотя она у неё лучше. Но я, мол, стесняюсь: не смотрю. Тем более,
что главное не в бюсте.
ягодицы.
пора забыть - постарела. Но если б и нет - у американских звёзд корпус
пороскошней.
важна и душа, хотя кроме лица я разглядел тут пока корпус: копия Ким
Бейсингер. Если б, мол, не корпус, я подошёл бы к ней сам как только прибыл
в аэропорт и обомлел, увидев лицо. А при таком корпусе неудобно: каждый
козёл пялит на неё буркалы и кусает себе губы. Мечтая покусать ей.
сегодня, поскольку дело в другой буре, - поднявшейся в моём корпусе. На
всякий случай, ключи будут под половиком.
сутки. И ещё потому, что красавица с корпусом летит, как понимаю, туда же.
ибо не вправе меня не встречать.
сказать.
сиренью:
словами, я всё-таки скосил голову и проверил их взглядом. Удивился, впрочем,
не тому, что не догадался сделать это ещё в будке, а тому, что она не
убирала пальца.
грудь.
вас, я...
понимаешь?
значит, и есть из Лондона? Из Би-Би-Си? И по-русски умеешь?
язык! На телепрограмме!
вопрос, задала новый: -- А почему у вас надо сперва выучить язык?