неизвестные люди ехали на телегах.
гармониста-мастерового.
воздух из музыки.
вспомнив какое-то старинное чтение.
песню.-- Вали прямо, потом вкось, выйдешь на буераки, свернешь
на кузницу -- там и спроси французский завод!
побрел без всякого усердия.
усталую, сырую кровь.
революционному делу. Пухов не сосредоточивался на них, а шел
молча, изредка соображая, что Шариков -- это сволочь: заставил
трудиться по ненужному делу.
механика, евшего на ходу белую булку.
вдумчиво и ни слова не говоря. Пухов начал зябнуть, трепеща на
воздухе оскуделым телом. А механик все читал и читал -- не то
он был неграмотный, не то очень интересующийся человек.
молчание -- там жило давно остывшее железо, съедаемое ленивой
ржавчиной.
огнями, мешавшимися со звездами на высоком берегу. Густой ветер
шумела как вода, и Пухов почувствовал себя безродным,
заблудившимся человеком.
осмотрел его с тыльной стороны, но там была голая чистота.
цеха управятся с заказом?
сам пошел вдоль местоположения завода к себе на квартиру.
ветер, надел на шляпку высунувшегося гвоздя.
какая-то дождливая мелюзга доконали его самочувствие, и он
обрадовался дыму паровоза, как домашнему очагу, а вокзальный
зал показался ему милой родиной.
назначения.
сообщения.
вагон.
невидного человека.-- Едет, и мы с ним.
костяные головы забывшихся людей.
Пухов думал о тоскливой жизни этого ветра и жалел его. Он
соображал еще о мельницах-ветрянках, о пустых деревенских
сараях, где сейчас сквозит буря, и об общей беспризорности
огромной порожней земли.
успокаивался и засыпал, ощущая теплоту в ровно работающем
сердце.
о безопасности. Выпущенный звук долго метался по равнинам,
водоразделам и ущельям и ломался оврагами на другой страшный
голос.
колеса на большой скорости.
что нет никого.
сознании -- и, прижукнувшись, Пухов застонал, стараясь поскорее
утихнуть и забыться, потому что не было надежды ни на чье
участие. Так он томился долгие часы и не интересовался
несущимся мимо вагона пространством. Разжигая в себе отчаяние,
он устал и пришел к своему утешению во сне.
подсушило осенние кочки и сияло горящим золотом, ровной
радостью и звенело высоким напряженным тоном.
Они рассеянно помахивали ветками, бесстыдно оголенные перед
смертью,-- чтобы зря не пропадала их одежда.
поверхности земли была поставлена под расстрел холода,
заморозков и длинной ночной тьмы. Но -- предварительно --
скупая природа раздевала растения и разносила ветрами
замерзшие, полуживые семена.
удобрения, туда же укладывались для сохранности семена. Так
жизнь скупо и прочно заготовляет впрок. От таких событий у
очевидца Пухова слюни на губах показывались, что означало
удовольствие.
на заре -- от холода и потому, что прекратились сновидения.
Пухов против всех опоздал и вскочил тогда, когда начала
стрелять отлежанная нога.
пустую позднюю природу. Там ликовал прохладный свет низкого
солнца и беззащитно трепетали придорожные кусты от плотного
восточного утренника. Но дали на резком горизонте были чисты,
прозрачны и привлекательны. Хотелось соскочить с поезда,
прощупать ногами землю и полежать на ее верном теле.
обо всем:
евший три дня.-- Должно, грунт тут песчаный!
равнодушно старичок.
вчерась сели -- вместе и доедем.
себя внимание Пухов.
гладкая!-- разъяснил старичок и стал расчесывать какую-то зуду
на пояснице.
старичок и для поощрения погладил бурую щетину на своих щеках.
наружу, не обращая на него дальнейшего внимания.
водой.
Пухов одного черного мужика, похожего на колдуна.
называется!
-- родина. Речка называется Сухой Шошей, а деревня в сухой
балке -- Ясной Мечою; там жили староверы, под названием
яйценосцы. От родины сразу понесло дымным запахом хлеба и
нежной вонью остывающих трав.
кирпичный завод! За ночь мы верст четыреста угомонили!
чуть дышавший старичок, хотя у него не было чего менять.
разучились! А рабочих тут пропасть!-- сообщил Пухов и стал
подтягивать ремешок на животе, как бы увязывая себя за
отсутствием багажа.