Чтение 12–й страницы книги ~Человек по имени Беда~

над низким ложем и проговорил, явно цитируя кого-то из древних:

- "Любите друг друга, сволочи".

И бесшумно удалился.

Пиф на секунду нацепила очки, чтобы разглядеть, кого это ей
подсунули. Даже привзвизгнула от изумления.

- Ты?

Бэда покаянно кивнул.

- Слушай, - спросил он младшую жрицу, - что здесь происходит?

- Оргиастическое совокупление здесь происходит, - мрачно сказала Пиф,
снимая очки, чтобы только не видеть эту постную морду с белыми ресницами.

- Что?..

- Да ты совсем дурак! - разозлилась Пиф. - Руководству положено
совокупляться. Это в Уставе записано... От этого в Оракуле надлежащая
атмосфера, понятно?

Бэде ничего не было понятно. Он так и сказал.

- А при чем тут ты и я? Мы с тобой еще пока не руководим этим
бесовским кабаком...

- А вот при том. Верховная Верховного терпеть не может. Она под него
ложиться, видишь ли, не захотела. Откуда я знаю, какая ей вожжа попала?
Позвонила мне, вызвала с дежурства... Ну да, все равно безбрачные с меня
сняли... По твоей милости...

- Я помочь хотел... - начал Бэда.

- Да молчи ты! Помочь... Я и должна быть такой сумасшедшей, как ты не
понимаешь... Вот менады... Возьми со столика стаканчик в виде бабы
танцующей, а то я не вижу...

Бэда приподнялся на локте, нашел пустой стакан, повертел в пальцах.

- Девка пьяная... - сказал он. - Ну и что?

- Вот именно! "Девка пьяная"! Это менада - служительница Диониса.
Неистовые менады растерзали Орфея, ясно тебе? Кровь и вино! Вино и кровь!
Он с ними трахаться не хотел, вот они его и... в клочья... А голову в реку
бросили, голова еще долго плыла и пела, пела... "Так плыли - голова и
лира..." А ты - "девка пьяная"...

Бэда поставил стаканчик на место. Улегся, заложил руки за голову,
тоскливо уставился в высокий, скрывающийся за клубами дыма потолок.

- И что теперь нам с тобой делать? - спросил он.

- Трахаться! - сердито сказала Пиф. Она тоже улеглась, вытянулась и
уставилась в потолок. - Давай, трахай.

- Что?

- Ну да. Трахай меня.

- Я не хочу... - растерянно проговорил он.

- Я больно хочу! - озлилась вконец Пиф. - Оргиастичность в учреждении
кто будет поддерживать? Гомер с Еврипидом?

- А Верховный - он почему с тобой не стал? Не захотел?

- Импотент он! - взвизгнула Пиф. - Он ни с кем не хочет! Он только со
своим серебристым "Сарданапалом" хочет!

- А... - сказал Бэда.

Они помолчали. В безмолвии пьяная Пиф начала засыпать. Бэда осторожно
укрыл ее шелковым покрывалом, и она тотчас же открыла глаза.

- Ты чего? - спросила она шепотом.

- Ничего... Расскажи что-нибудь, если не спишь.

- Про что тебе рассказать?

- Как ты стала жрицей?

- Ну... - Пиф улеглась поудобнее. "Поудобнее" означало, что она
прижалась к Бэде всем боком и положила голову ему на руку. - Просто
нанялась. Прошла тестирование, медицинское обследование - и стала
работать. Жрица - это ведь должность такая... в табеле... У меня даже
посвящений нет. Кроме одного, самого низшего. Так оно у всех вольнонаемных
в Оракуле есть.

- Понятно, - сказал Бэда.

- А ты? - строго спросила его Пиф.

- Что я... Меня не очень-то спросили, хочу я здесь работать или нет.

- Откупись, - предложила Пиф. - Пятьдесят сиклей не такие большие
деньги.

- И что я буду делать, если откуплюсь? Здесь хоть кормят как на убой
и за квартиру платить не надо...

- Получишь посвящение, сделаешь карьеру... В Оракуле очень хорошую
карьеру сделать можно...

- Мне религия не позволяет, - сказал Бэда.

И обнял ее покрепче.

- Ну и дурак, - сказала Пиф. - А ты ничего, ласковый. Если очки снять
и рожи твоей не видеть.

- А как ты видишь без очков?

- Пятна вижу. Белое пятно - лицо, темное - одежда.

Бэда погладил ее по лицу.

- А у тебя бабы были? - спросила Пиф, сомлев.

- Были...

- А какие тебе нравятся?..

- Которые в постели болтают, - сказал он.

Пиф хихикнула.

Завывающая музыка наконец иссякла. Только свечи трещали, но и они
догорали. Постепенно становилось все тише и темнее.

- Иди ко мне, - шепотом сказала Пиф.

Он тихонько засмеялся.

- А я, по-твоему, где?

Пиф получила свои премиальные (в полтора раза больше безбрачных),
дала подписку о неразглашении и честно постаралась обо всем забыть.
Правда, часть премиальных ушла на покупку нового облачения - прежнее было
не отстирать от пятен виноградного сока.

- Что самое удивительное, - говорила Пиф своей подруге Гедде, которой
немедленно разгласила свое приключение, - так это ощущение, будто я
нахожусь в эпицентре грандиозного любовного романа.

Гедда глядела на нее ласково и помалкивала, потягивая коктейль. Они
сидели в маленьком кафе на углу проспекта Айбур Шабум и улицы Китинну
(Хлопковой). Это было их любимое кафе, еще со школьных времен. Только
тогда они заказывали здесь мороженое и сок, а теперь...

- Ты слишком много пьешь, моя дорогая, - заметила Гедда.

- Да? - Пиф нервно отодвинула от себя пальцем пустой стакан. - Я
закажу еще, можно?

- Дело твое, - сказала Гедда.

Пиф заказала еще.

- И как будто ничего не случилось, - продолжала она, плюхаясь обратно
в плюшевое кресло с новым стаканом в руке. - Верховная молчит, даже
намеков не делает. Верховный - слишком большая шишка, он к нам и не
заходит. Беренгарий только рожи корчит, но намекать не решается...

- А этот? - деликатно поинтересовалась Гедда, водя соломинкой по краю
стакана.

- Этот? - Пиф вскинула глаза. - Вообще ни слуху ни духу. Может, его
сразу после этого повесили, почем мне знать.

- А ты не спрашивала?

- У кого?

- У того же Беренгария, к примеру.

- Да? У Беренгария? Дать ему такой козырь в руки... Пиф интересуется
каким-то безродным программистом, которому цена грош в базарный день...
Очень надо!

Она сердито присосалась к своей соломинке. Содержимое стакана резко
пошло на убыль.

Гедда помолчала, а после очень ласково произнесла:

- Да ты, мать, влюблена по уши...

- Я?!

- Не сверкай очками. Тут не жертвенник с коноплей, так что не впадай
в буйство.

- Я влюбилась?

- Ага.

- В эту белобрысую образину?

- Вот-вот.

Гедда наслаждалась.

Побушевав, Пиф затихла.

- Кстати, не вздумай никому рассказывать. Я дала подписку. Так что
учти, Гедда...

- Учту, - совсем уж нежно сказала Гедда. - Идем, горе мое.

Пиф уже вставила ключ в замочную скважину, когда на лестнице,
пролетом выше, кто-то зашевелился и направился прямиком к ней. Пиф быстро
заскочила в квартиру, однако захлопнуть за собой дверь не успела -
грабитель (разбойник, убийца, маньяк, вымогатель, насильник) подставил
ногу в грубом башмаке. Стиснув зубы, Пиф с маху вонзила в эту ногу
каблучок, однако цели своей не достигла. Грубый башмак остался на месте.

- Пиф!

Только тут она подняла глаза и в полумраке разглядела грабителя
(разбойника, убийцу, маньяка, вымогателя, насильника).

- Проклятье на тебя, Бэда, - проворчала она, отпуская дверь. - Входи.

- Я не один, - предупредил он.

- Начинается, - засопела Пиф. Она была разочарована и откровенно
злобилась.

Бэда непонимающе посмотрел на нее.

- Я по делу, - пояснил он. - Если тебе сейчас неудобно, то скажи.
Просто трудно выбраться из барака. А отпрашиваться у Беренгария неохота,