готовый уже сдаться перед логикой ее доводов Крейг тут же отпрянул. Как
это часто бывает с плохими актрисами, Цецилия всегда переигрывала: хорошо
начиная, она сводила все попытки на нет неудержимо прорывающейся фальшью.
Вот и сейчас, играя "страдалицу" за дело мужа, она испортила весь эффект.
сюда в любой момент могут зайти.
ты - мужчина!
исключение. Я же твоя жена!
гораздо интереснее, чем я. Ведь так? Ты - бездушный сухарь, и нечего
удивляться, что твоя собственная дочь тебя терпеть не может! О, как я
понимаю бедную девочку!
ее голосе фальшь смогла его смягчить.
любил, когда нарушали правила игры.
этот миг очень близка к тому, чтобы отказаться от игры и откровенно
надерзить своему мужу, но привычка все же взяла верх.
всхлипнула. - Ваша работа убивает все живое вокруг себя - это твоя Синтия
так говорила... Марту вы уже довели: несчастная лежит с нервным припадком.
Я следующая, да?
терпеть не могла!
застонала и принялась сползать вдоль ствола пальмы на землю. Крейг не
обернулся: сцены были ему не в новинку.
зажмурилась. На него ничего не подействовало. Он ушел... В ее висках
начала стучать кровь. Сердце неспокойно екало. Из памяти поднялась
страшная морда чудовища, по вине которого она была вынуждена тосковать в
одиночестве. Кривые зубы предстали перед ее глазами так ярко и
выразительно, что Цецилия вздрогнула. Ее "соперник" не был просто новым
видом оружия - это было поистине жуткое существо. Неужели Дональд серьезно
рассчитывает его выдрессировать?.. Или такие "зверушки" будут просто
сбрасываться на противника, сея вокруг себя кровавую смерть? И в том и в
другом случае Цецилия ни за что не захотела бы очутиться рядом с подобным
зверем, если он будет на свободе. Она снова попробовала представить себе,
что произойдет, если монстр вырвется...
волосы отменили необходимость искать парикмахера для новой прически.
спросил себя Соня, вспомнил ответ, но нашел и новый вопрос: - За что так
жестоко?"
организм, разум предпочтет исчезнуть. Слишком сложно, слишком страшно...
"Они - дикари, - продолжал морщиться Сонный. - Дикари и садисты. Как они
смотрели..."
его мучить, даже не попытавшись ни о чем расспросить?
издевательства, кто даст гарантию, что дети в безопасности? А что будет,
если произойдет встреча с этими безжалостными существами - вдруг их хватит
на то, чтобы начать войну? Сонный снова вспомнил об уроках истории, и
страх заставил его затрястись: вдруг то, что с ним вытворяли, не было
наказанием? Что, если они потребуют от него показать дорогу к родной
планете? Сперва доведут до предела, за которым начинается слом личности, а
потом начнут задавать свои вопросы? Что делать тогда?
то он наверняка долго не продержится, расскажет им все.
головами детей и женщин?
рассчитывать на худший. Но тогда...
не было никого. - Давай после того, как опыты закончатся, переедем на
Землю... Мне там говорили, что с удовольствием возьмут меня в свою
лабораторию, да и для тебя найдется место.
кокетливо сверкнули.
его в ухо.
рассмеялась.
чувство, которое вызывал у него лежащий в "садке" монстр. Почему-то при
нем говорить откровенно или как-то выражать свои чувства ему очень не
хотелось. - Мы словно не одни...
стесняться? Да и нет тут никого.
врагом. Или просто перед символом мощной и чуждой враждебности,
воплотившейся в эти лежащие сейчас бессильно когти и мускулы. Что бы там
ни было, все лучшее - не для Чужих. Особенно не для таких Чужих!
стекло взгляд. - Ты его боишься? Ведь правда, боишься?
- Я тоже его боюсь... только так, немножечко... Почему я с тобой и говорю
о том, что надо уехать... Я вообще давно на Земле не была, а знаешь как
хочется...
"Уехать... Да это было бы просто здорово!"
принялся втирать ее в пол.
зажав коленями сложенные ладони. С этой новой работой было что-то не в
порядке, и он злился, будучи не в силах понять - что. Да, работа охранника
опасна, и немало его знакомых погибли - но ни разу смерть не приходила так
неожиданно и непонятно. Кто-то где-то почему-то пролил кислоту - и нет
человека. Вильямс не мог поверить, что так бывает.
через час ляпнется все это чудище!
порядке ли вещей такие разговоры, он пока не знал и очень не хотел,
вмешавшись, ударить лицом в грязь.
очереди.
необходимости, но новенький, Бриджвуд, на вид ему доверия не внушал.
Мортимера он знал, пусть косвенно и вскользь, но уже по одному его
внешнему виду можно было заключить, что он не из неженок. Что же касалось
навязанного новичка, все в нем выдавало несолидную "мелкоту": от детского
(во всяком случае, по меркам Вильямса) румяного лица, до порывистых,
одновременно и неуклюжих и быстрых, движений.
сейчас его очередь, но ставить вместе Ника и Мортимера ему не хотелось:
один тоже слишком молод, второй - неопытен.
жевательной резинки. В воздухе пряно запахло корицей. - Все дерьмо.