морг или столовая. Не зал, а целая пещера, вырубленная в скальной породе.
В сущности, даже пятитысячная колония не нуждалась в такой свалке. И
действительно, помещение сперва замышлялось как еще один цех (тогда как
раз подумывали о расширении производства). Но грянуло сокращение тюрьмы, и
новый цех стал не нужен: едва хватало сил справляться с тем, что уже было.
И теперь все это обширное пространство было завалено грудами всякого
хлама; неровные, идущие грядами с одного края свалки на другой, они
напоминали волны. Местами из этих груд, словно купальщики, зашедшие в море
по плечи, высились железные скелеты-остовы станков, которые так и не
собрались демонтировать.
Конечно, обшарить все эти кучи (иные из них вдвое-втрое превышали
человеческий рост) было невозможно, однако этого и не требовалось.
Разумеется, тот "хлам", о котором говорил Клеменс, должен находиться
где-то совсем рядом со входом, ведь не потащили же его вглубь свалки.
Вдобавок надо искать там, где слежавшаяся, запыленная поверхность "волны"
будет нарушена свежим мусором.
целиком. Только рука, оцепеневшая в последнем движении, торчала вверх
сквозь мусор.
взяться за эту руку. Странно - ей куда проще было коснуться тела погибшей
девочки. Но там, по крайней мере, все было ясно: мертвое есть мертвое. А
здесь... Мертвое, которое еще можно заставить говорить, двигаться, но
живым оно при этом не станет. Впрочем, сейчас не до абстрактных
рассуждений.
сил.
смежены; но слева век вообще не осталось, и фотоэлемент зрачка оранжево
поблескивал.
него осталось, имело менее половины человеческого веса. Однако уже через
десяток-другой шагов эта ноша согнула спину Рипли ощутимым грузом - не
столько из-за тяжести, как из-за неудобства.
зыбучем песке. Лежащий на спине андроид придавливал ее к земле. Рипли
могла смотреть только вниз и перед собой - поэтому она не сразу поняла,
когда в поле ее зрения попали чьи-то ноги. Ноги человека, стоящего у нее
на дороге.
кто-то выдвинулся сбоку, преграждая ее движение. И только тогда она
подняла глаза.
собираясь уступать дорогу и молча уставившись на Рипли. В слабом свете был
различим лихорадочный блеск в глазах ближайшего из них, пальцы его
судорожно сжимались и разжимались...
ним спиной и, по-прежнему держа на плече андроида, все тем же неторопливым
шагом направилась к другому выходу, словно будучи уверенной, что никто не
бросится за ней вслед.
месте и потеряла несколько драгоценных секунд. Рипли была уже возле
запасного выхода.
стоявший в дверном проеме, потянулся было сдвинуть со лба на глаза черные
очки-"консервы", но не стал этого делать, понимая, что уже все равно будет
узнан. Тогда он, слегка усмехнувшись, кошачьим шагом двинулся к Рипли. В
движениях его сквозила упругая, хищная гибкость - мощный, безжалостный
зверь, опытный в деле насилия...
приближался. И когда заключенный, уверенный в своей способности одолеть
любую женщину, будь она хоть трижды лейтенант космофлота, не оберегаясь
протянул руки, чтобы схватить ее, - она, всем телом качнувшись к нему,
резко выбросила вперед колено, метя ему в пах.
нападавшего на пол, в груду мусора. Сбоку метнулись тени (значит, в этом
проходе ее тоже ждали не в одиночку), за спиной раздался многоногий топот
- это бросились те четверо. Но положение все же не было таким безнадежным,
как мгновением раньше.
андроида. Однако, если ей не удастся использовать аудиосистему Бишопа, ее
жизнь вообще потеряет смысл, да и продлится она недолго. Впрочем, как и
жизни подстерегавших ее негодяев. Но они об этом не знали...
поволокли на выступающую над уровнем свалки плоскую плиту. Толпясь и
матеря друг друга хрипнущими от похоти голосами, они уже рвали с нее
одежду...
с нее комбинезон. Тогда тот самый красавчик, которого она сбила с ног,
выхватил нож и двумя точными ударами рассек застежки.
(даже об этом подумали!) - и музыка заглушила крики и возню.
он выдвинулся вперед.
он нараспев. - Ну, так ты об этом пожалеешь. Очень сильно пожалеешь!
товарищи не видели, каким безумным блеском полыхают его зрачки.
освободилась от державших ее рук. Но все-таки - лишь почти.
пронзительный вопль восторга. Однако этот вопль внезапно оборвался
коротким взвизгом: громадный черный кулак, врезавшись в скулу Грегора,
свалил его, как кеглю.
- и еще кто-то опрокинулся от его кулака. Следующего, кто попытался встать
на его пути, Дилон отшвырнул пинком, как собачонку. А потом в его руках
появился обрезок трубы - тут уж врассыпную отскочили все, спасаясь от со
свистом рубящего воздух металла. Булькнув, оборвалась музыка: по плейеру
пришелся случайный удар.
на полу, быстро кивнула. - Уходи отсюда, сестра. У нас сейчас будет
воспитательное мероприятие для кое-кого из братьев. Мне придется заново
внушить им некоторые ценности духовного порядка... О добре и зле, о том,
что есть служение Господу - и что есть отказ от него...
и теперь возвышался над своей оробевшей паствой как монумент. Глаза его
сверкали, голос гремел, железная дубинка подрагивала в опущенной руке -
сейчас он больше чем когда-либо напоминал проповедника первых веков
христианства.
их бросить. Но теперь еще кое-что лежало между ними. Даже не "что", а
"кто" - оно медленно, тупо шевелилось, пытаясь подняться.
закрывал ему пол-лица. И смотрел он на Рипли не прежним нагло-уверенным
взглядом, а с испугом, как побитая дворняжка.
правую скулу Грегора с такой же хлесткой силой, как минуту назад кулак
Дилона - в левую. И Грегор снова ткнулся лицом в мусор.
"воспитательным мероприятием". Да, он остался победителем, но трубой и
кулаком он вколотил лишь страх в тела нескольких подонков. А это
ненадежно, да и ненадолго, а до прилета спасателей - еще неделя. И вообще
после того, как Рипли исчезнет из их мира - всем остальным еще жить и жить
на Ярости...
Пресвитером. Но он стал им, причем стал сам - вопреки планам тюремной
администрации и вопреки желанию воровской "элиты".
Причем на этот раз - не телам, а душам.
из темноты. Кажется, это был Рейнс. Сказал - и зачавкал жевательной
резинкой.
собрания заключенные проводили сами, в потайном месте, скрываясь от
Лондон Джек
Аникина Наталья
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Андреев Николай