аккуратненькая и нарядная, весело смотрела с фотографии. Доверчивая.
Открытая.
Ребекка Джордан, Мэри Джордан...
смерти. Ребекка, маленький отважный ребенок, - пусть она трясется сейчас
от страха, но выжить в этом аду мог только отважный человек, - напоминала,
что есть и жизнь.
цветущая девчушка с фотографии и этот пугливый зверек были одним и тем же
человеком? Через что она прошла, что вытерпела? Взрослые, то есть те, кто
должен был ее защищать, быть надеждой и опорой, - погибли. Наверняка
погибли. Конечно, Ребекка восприняла их слабость как предательство тех, в
кого она верила. С родителями ничего не страшно! Да? Ничего не скажешь,
девочка имела полное право ей не доверять...
ей хотелось одного - просто прижать этого детеныша к себе и согреть. - Все
в порядке. Не бойся! - Она подползла ближе и обняла девочку за плечи.
казалось горячим. - Все будет хорошо теперь...
Те страдания, через которые им пришлось пройти обеим, сблизили, породнили
их.
и в настоящий момент их ничего не касается.
враждебности. Никогда в своей жизни Рипли не знала такой всепоглощающей
нежности, какая прорвалась у нее к этой несчастной девочке с перемазанной
грязью мордашкой и спутанной соломой волос на голове. Никогда...
Впервые за долгое время чудовищной игры в прятки от всего ставшего
враждебным мира. Повинуясь новому порыву, девочка сама прижалась к
незнакомке. Они замерли, обнявшись и не желая думать ни о чем...
что она должна была ощущать, - совсем недавно она сама шла сюда, заранее
примирившись с ужасной участью. Теперь к ней вернулась надежда, - к ней,
но девочка ее утратила. Незваные защитники лишили ее возможности спасаться
самой, а их собственная способность защищаться вызывала большие сомнения.
Кроме того, девочке явно было не до расспросов.
девочке сейчас докучали, но уж слишком многое могло зависеть от сведений,
прячущихся в ее нечесаной головке.
лейтенант. Он явно не знал, как надо разговаривать с детьми. А с другой
стороны, кто знает наверняка, как следует говорить с ребенком, пережившим
такой кошмар?
выхода.
лейтенант.
отшибло память?
с языка ругательства, возразила Рипли.
Тот скривился, но все же вышел.
словно застывшую на своем месте, Рипли взяла чашку и медленно приблизилась
к Ребекке:
почувствует ее особое отношение. - Это горячий шоколад.
женщина? - мучительно соображала она. - Чего они все от меня хотят?"
почувствовала, что живот сводит от желания выпить этот предлагаемый
напиток; рот заполнила слюна.
колени и поила вот так, сама, а ей оставалось только приоткрывать рот и
сглатывать. Обычно ей давали так горячее молоко. Ребекка не слишком любила
его, но пила, потому что так уютно было сидеть в маминых объятиях и знать,
что ей всегда помогут сильные мамины руки.
началось: необходимость спасаться, прятаться, бежать не давала на это
времени. А теперь она была готова заплакать, но от слез ее отвлек запах
шоколада... Как и всякий ребенок, она не могла еще удерживать в себе
несколько разных чувств сразу.
рот и глотнула. Шоколад был сладким. Она уже не помнила, когда пила
что-нибудь такое вкусное. Через секунду ни о чем, кроме вкуса шоколада,
она уже не думала. Она осторожно глотала его, стараясь подольше растянуть
удовольствие, и пролившиеся мимо струйки приятно ползли по ее маленькому
подбородку. Но вот напиток закончился, чашка исчезла, и перед ней опять
оказались чужие люди и комната, в которой спрятаться было просто негде.
пугающая своей силой нежность. Рипли не знала, что это чувство было
нормальным для всех женщин, узнавших, что такое материнство. Ребекка была
ей дочерью, подаренной общим горем. Если бы она была старше или сильней,
она стала бы ее сестрой. Но ей было слишком мало лет - как раз столько,
сколько могло бы быть ее настоящему ребенку, решись Рипли в свое время
обзавестись семьей.
и в голубых детских глазах снова засветился огонек настороженности.
Перепачканная шоколадом мордашка Ребекки выглядела почти смешно и
по-своему трогательно. Рипли улыбнулась снова, поддавшись мгновенному
чувству.
вытер не только шоколад - подбородок Ребекки оказался светло-розовым, а
вовсе не смуглым, как казалось поначалу. Грязь не только разрисовала ее
мордашку темными полосами и разводами, но и качественно поменяла цвет
кожи.
Рипли. - Теперь тебе надо вытирать полностью...
любой момент спрыгнуть со стола и удрать куда глаза глядят, но потом,
после недолгих колебаний, согласно кивнула.
этого скрыть. Пухлые щечки, чуть вздернутый носик, маленький ротик. И тем
тяжелее было видеть на нежном, несформировавшемся еще личике серьезные
глаза, во взгляде которых не осталось ничего детского.
Хадсон.
лейтенант.
время. Не похоже, чтобы в колонии кто-то уцелел...
не меньше суток. Может случиться так, что мы все здесь свихнемся, прежде
чем найдем чьи-нибудь объедки... если сами к тому времени не превратимся в
чужое дерьмо.
затягивается ли там кто-нибудь сигареткой? - не унимался Хадсон.
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Мурич Виктор
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Громыко Ольга