Чтение 12–й страницы книги ~Запертая комната~

возраста. Изношенному колесику место на свалке...

Мартин Бек понимал, что его матери еще посчастливилось. Она долго
откладывала деньги впрок, чтобы на старости лет никому не быть в тягость.
Правда, инфляция сильно обесценила деньги, но все же сбережения позволяли ей
рассчитывать на уход и приличный стол, у нее была большая, светлая палата,
где ее окружали привычные, дорогие сердцу вещицы...

Брюки быстро высохли на солнце, и пятна почти не видно. Мартин Бек оделся
и вызвал по телефону такси.

Дом для престарелых был окружен большим зеленым парком - высокие деревья,
прохладные тенистые дорожки, клумбы, газоны, террасы. До болезни мать
Мартина любила гулять здесь под руку с сыном.

Он прошел в канцелярию, но никого не застал. В коридоре ему встретилась
женщина, которая несла поднос с термосами. На вопрос, где найти сестру
Биргит, она с певучим финляндским акцентом ответила, что сестра занята с
пациентом. Тогда он спросил, в какую палату перевели фру Бек. Женщина кивком
указала в конец коридора и пошла дальше.

Мартин Бек тихо отворил дверь. Палата была меньше прежней и больше
отдавала больницей. Все бело, только на столике у окна красные тюльпаны,
которые он привез два дня назад.

Мать лежала в постели, глядя в потолок. Казалось, от посещения к
посещению глаза ее становятся больше. Исхудалые пальцы теребили покрывало.
Он подошел к кровати и, взял ее за руку. Она медленно перевела взгляд на
него.

- Приехал, в такую даль...- чуть слышно прошептала она.

- Вам не следует говорить, мама, это вас утомляет,- сказал Мартин Бек и
сел на стул, не выпуская ее руки.

Это маленькое измученное лицо... И блестящие от жара глаза...

- Как вы себя чувствуете, мама?

Она долго молча смотрела на него, раз-другой моргнула - медленно, с
усилием, словно веки стали очень тяжелыми.

- Мне холодно,- услышал он наконец.

Мартин Бек осмотрелся кругом. На табуретке у изножья лежало одеяло; он
накрыл ее им.

- Спасибо, милый,- прошептала она.

Он снова сел возле нее. Не зная, что говорить, просто держал в своей руке
ее тонкие холодные пальцы.

В горле у нее что-то сипело. Постепенно дыxаниe успокоилось, она закрыла
глаза.

Мартин Бек продолжал сидеть неподвижно. Тихо... Только дрозд поет за
окном.

Он осторожно выпустил ее руку и встал.

Погладил сухую горячую щеку.

Шагнул было к двери, в эту минуту мать открыла глаза и посмотрела на
него.

- Надень синюю шапочку, на улице холодно,- прошептала она и опять закрыла
глаза.

Он постоял, нагнулся, поцеловал ее в лоб и вышел.

XII

Кеннет Квастму, один из двух полицейских, которые обнаружили тело Свярда,
опять ушел в суд давать показания. Мартин Бек разыскал его в коридоре
городского суда и до того, как Квастму пригласили в зал, успел задать два
самых важных для себя вопроса.

Выйдя из здания суда, Мартин Бек направился к дому, где жил Свярд; идти
было недалеко, всего два квартала. По пути он миновал две строительные
площадки. У южного торца полицейского управления прокладывалась новая линия
метро, а повыше на той же улице строители бурили и взрывали скалу для
подземных этажей нового полицейского штаба, куда предстояло перебираться и
Мартину Беку. Экскаваторы, грузовики, пневматические буры... Какое счастье,
что его кабинет сейчас помещается на Вестберга-аллее! Гул моторов на
С"дертельезеген - ничто перед здешним грохотом.

Дверь квартиры на втором этаже была отремонтирована и опечатана. Мартин
Бек снял печать, прошел в комнату и сразу же ощутил слабый трупный запах,
приставший к стенам и убогой обстановке.

Он подошел к закрытому окну и внимательно осмотрел его. Оно было старей
конструкции, открывалось наружу, а запиралось задвижкой с кольцом, которое
надевалось на крючок в раме. Собственно, задвижек было две, но нижний крючок
отсутствовал. Краска вся облезла, рама внизу потрескалась. Должно быть, в
щель над подоконником и ветер дул, и дождь просачивался.

Мартин Бек опустил основательно выцветшую синюю штору. Потом отошел к
двери и посмотрел оттуда на комнату. Если верить донесению Квастму, когда
полицейские проникли в квартиру, все так и было. Oн снова подошел к окну,
дернул за шнур, и штора медленно, со скрипом свернулась. Мартин Бек
распахнул окно и выглянул наружу.

Справа простиралась строительная площадка, где царил такой грохот, дальше
высилось полицейское управление, он даже различил окна уголовной полиции в
той части здания, которая выходила на Кунгсхольмсгатан. Слева видно пожарное
депо и конец Бергсгатан. Коротенький переулок соединял ее с Хантверкаргатан.
Постой, что же это за переулок? Надо будет пройти там, когда он закончит
осмотр квартиры.

Прямо напротив окна раскинулся Крунубергский парк, разбитый, как и многие
парки Стокгольма, на естественной возвышенности. Когда Мартин Бек работал в
Кристинебергском районе, он обычно проходил через этот парк, от каменной
лестницы в углу около Пульхемсгатан до старого еврейского кладбища в другом
конце. На самом гребне иногда присаживался на скамейке под липами выкурить
сигарету

Потянуло курить, и он полез в карман, хотя знал, что сигарет там нет.
Мартин Бек вздохнул. Перейти на жевательную резинку или мятные лепешки? Или
жевать зубочистки по примеру коллеги Монссона в Мальме?

Он прошел на кухоньку. Здесь оконная рама рассохлась еще сильнее, но щели
были заклеены бумагой.

В этой квартире и обои, и потолки, и скудная обстановка - все было
запущено. С тяжелым сердцем продолжал он осмотр, проверил ящики, шкафы.
Негусто, только самое необходимее...

Выйдя в тесный коридорчик, заглянул в уборную. Ни ванны, ни душа в
квартире не было.

Потом он проверил наружную дверь и убедился, что все те замки и запоры,
которые были перечислены в донесениях, налицо. И они явно все были заперты,
когда дверь взломали.

Чудеса, да и только. Дверь и оба окна были закрыты. Квастму утверждает,
что они с Кристианссоном не видели никакого оружия. И что квартира все время
под наблюдением, никто не мог проникнуть в нее и что-либо вынести.

Мартин Бек еще раз внимательно оглядел комнату. Напротив двери стояла
кровать, рядом с кроватью - полка. Сверху на полке - лампа с желтым
плиссированным абажуром, старая пепельница зеленого стекла, большой
спичечный коробок; внутри - несколько зачитанных журналов и три книги. У
стены направо - стул с грязным сиденьем в зеленую и белую полоску, налево -
крашенные коричневой краской стол и венский стул. От электрокамина к розетке
тянулся черный привод; вилка была выдернута. Еще в комнате был коврик, но
его отправили в лабораторию Среди множества всяких пятен на нем оказалось
три кровавых, причем группа крови была та же, что и у Свярда.

В стенном шкафу валялись три старых носка, грязная фланелевая рубашка
неопределенного цвета и пустая, сильно потертая холщовая сумка. На плечиках
висел сравнительно новый поплиновый плащ, на крючках в стене - вязаный
зеленый джемпер, серая нижняя рубашка с длинными рукавами и серые фланелевые
брюки. Карманы брюк были пусты.

И все.

Патологоанатом начисто исключала возможность того, что Свярд был ранен
где-то еще, вошел в квартиру, запер дверь на все замки, потом лег и помер. И
хотя Мартин Бек не был специалистом в медицине, опыт подсказывал ему, что
она права.

Но как же это произошло?

Каким образом был застрелен Свярд, если, кроме него, в квартире никого не
было, а ему самому нечем было стрелять?

Когда Мартин Бек еще только начал знакомиться с делом и увидел, как
небрежно оно велось, он решил, что и эта головоломка - плод чьей-то
небрежности. Однако теперь он стал склоняться к мысли, что в комнате и
впрямь не было никакого оружия и что Свярд самолично запер двери и окна. Но
как же тогда объяснить эту смерть?

Снова осмотрел он всю квартиру, тщательнее прежнего, но не нашел ничего,
что могло бы пролить свет на загадку. В конце концов он решил пойти и
спросить других жильцов.

Истратив еще сорок пять минут, Мартин Бек почувствовал, что топчется на
месте. Бывший складской рабочий Карл Эдвин Свярд явно не отличался
общительностью. Большинство жильцов даже и не знали о его существовании,
хотя он поселился в доме больше трех месяцев назад. К нему никто не
приходил, он ни с кем из соседей словом не перемолвился. Его ни разу не
видели пьяным, и никто не жаловался на шум в его квартире, оттуда вообще не
доносилось ни звука.

Мартин Бек вышел из подъезда и остановился. Через улицу высилась горка с
тенистым парком. Пойти, посидеть под липами? Но тут он вспомнил, что хотел
познакомиться с переулком, и повернул налево.

Улуф-‚дингсгатан... Много лет назад он где-то читал, что в восемнадцатом
веке был в Кунгсхольменской школе преподаватель Улуф ‚динг. И сейчас на
Хантверкаргатан есть школа - уж не та ли самая?

Не доходя до Пульхемсгатан, Мартин Бек заметил табачную лавку. Вошел и
купил себе пачку сигарет с фильтром.

Свернул в сторону Кунгсхольмсгатан, достал сигарету, закурил.
Отвратительный вкус... Он думал о Карле Эдвине Свярде, и ему было не по
себе.

XIII