день позади, рабочий день. Он улыбнулся, глядя сверху на сидящего у
стола Войлса.
наполненным теплотой и пониманием. - Я не завидую вам. Если возможно, я
бы хотел получать отпечатанный на машинке через два интервала доклад на
двух страницах к пяти часам вечера ежедневно, семь раз в неделю. О
продвижении в деле расследования. Если что-то случится, надеюсь, вы
сообщите мне немедленно.
тоже присутствовали.
никто не решался заговорить. Войлс шумно встал и затянул ремень на
широком плаще.
аутопсической экспертиз, будучи абсолютно уверенным в том, что Президент
никогда не прочитает их.
мячик на ковре.
момента, господин Президент, и все рассчитывают, что вы будете
находиться здесь, в этом кабинете, в окружении своих советников, весь в
работе.
пройти просто чудесно.
хорошо.
белых молодых людей, противостоящих абортам, порнографии, разврату,
контролю за оружием, расовым квотам, всем этим деньгам.
приветствуют смертную казнь. Понимаете?
ответно кивая боссу. Он выберет кандидатов, а потом убедит Президента.
***
движущегося в час ?пик? лимузина, который совсем недавно отъехал от
Белого дома. Войлсу нечего было сказать. Пока в первые часы трагедии
пресса была жестокой. Вокруг одни глупцы. Не менее трех подкомиссий
конгресса уже объявили о проведении слушаний и расследований причин
смертей. И тела еще теплые. Политики чувствуют легкое головокружение и
борются за право убыть в центре внимания. Одно крайнее утверждение
сменяет другое. Сенатор Ларкин из Огайо ненавидел Войлса, а Войлс, в
свою очередь, ненавидел сенатора Ларкина из Огайо, и сенатор тремя
часами ранее созвал пресс-конференцию и объявил о том, что его
подкомиссия немедленно начинает расследование по вопросу охраны
Федеральным бюро расследований двух убитых судей. Но у Ларкина была
подружка, довольно молоденькая, а у ФБР было несколько фотографий, и
Войлс не сомневался относительно того, что расследование будет отложено.
Розенберга.
гуверовскому зданию. Предстояла длинная ночь.
Льюис.
назад его племянницу изнасиловал и убил американский негр по имени Бак
Тироун. Девочке было двенадцать лет. Очень, очень жестокое изнасилование
и убийство. Я опущу детали. У Манси не было детей, и он боготворил
племянницу. Дело Тироуна расследовали в Орландо и его приговорили к
смертной казни. Его хорошо охраняли, потому что был целый ряд угроз.
Несколько адвокатов-евреев крупной нью-йоркской фирмы подали
всевозможные жалобы. И вот в 1984 году дело попадает в Верховный суд. Вы
догадываетесь: Розенберг влюбляется в Тироуна и стряпает свою нелепую
трактовку самообвинения в рамках Пятой поправки, чтобы свести на нет
признание вины, подписанное обвиняемым через неделю после ареста.
Признание на восьми страницах, которое он, Тироун, написал
собственноручно. Нет признания - нет дела. Розенберг записывает
витиеватое решение ?пять-к-четырем?, опровергающее признание подсудимого
виновным. Чрезвычайно спорное решение. Тироуна освобождают. Затем,
спустя два года, он исчезает, и с тех пор его не видели. Ходят слухи,
что Манси заплатил за то, чтобы Тироуна оскопили, изуродовали и скормили
акулам. Просто слухи, утверждают власти Флориды. Позднее, в 1989 году,
главного адвоката Тироуна по этому делу, человека по фамилии Каплан,
убивает на улице в Манхэттене простачок, не имеющий никакого отношения к
делу. Какое совпадение!
заплатил кучу денег, чтобы убрать и Тироуна, и его адвоката. Просто они
не могут это доказать. У них есть неохотно работающий на них информатор
без имени, который утверждает, что знает Манси, и сообщает им некоторые
сведения. По его словам, Манси уже не первый год говорит об устранении
Розенберга. Они считают, что он немного свихнулся после убийства
племянницы.
Флорида убеждена, что он может пойти на такой шаг.
хотите задействовать по данному делу три сотни агентов?
пока пресса не съела нас заживо.
не оставили.
Глава 7
измученного человека. Кроме него в комнате сидели и приглушенно
разговаривали трое его коллег и полдюжины служащих. На лицах были
потрясение и усталость. Джейсон Клайн, старший служащий Розенберга,
выглядел особенно убитым. Он сидел на небольшом диванчике, уставившись в
пол, тогда как судья Арчибальд Мэннинг, теперь старший судья, говорил о
протоколе и похоронах. Мать Дженсена хотела небольшой частной
епископской службы в пятницу в Провиденсе. Сын Розенберга, адвокат,
передал Раньяну перечень распоряжений, подготовленный судьей после
своего второго приступа. В нем он выражал пожелание быть кремированным
после невоенной церемонии, а пепел должен быть рассыпан над сиуиндийской
резервацией в Южной Дакоте. Хотя Розенберг был евреем, он отказался от
веры и считал себя агностиком. Он хотел быть похороненным с индейцами.
Это ему свойственно, подумал Раньян, но не сказал ничего. В наружном
помещении шесть агентов ФБР медленно пили кофе и нервно перешептывались.
За день прибавилось еще больше угроз, несколько поступило в часы
утреннего обращения Президента. Уже стемнело, самое время сопровождать
оставшихся судей домой. К каждому в качестве телохранителей было
прикреплено по четыре агента.
член суда, стоял у окна, курил трубку и наблюдал за движением на улице.
Если у Дженсена и был друг в суде, то именно Мак-Дауэлл. Флетчер Коул
проинформировал Раньяна, что Президент не только будет присутствовать на
отпевании Дженсена в церкви, но и хочет обратиться с надгробной речью.
Никто из находящихся во внутреннем кабинете не хотел, чтобы Президент
произносил хоть слово. Шеф попросил Мак-Дауэлла подготовить небольшую
речь. Робкий человек, избегающий выступлений, Мак-Дауэлл крутил
галстук-бабочку и пытался представить своего друга на балконе с веревкой
вокруг шеи. Было даже жутко думать об этом. Судья Верховного суда, один
из выдающейся судебной братии, один из девяти, скрывающийся в таком
месте, созерцающий эти фильмы и выставленный в таком кошмарном виде.
Какая трагическая ситуация! Он представлял себя стоящим перед толпой в
Суворов Виктор
Афанасьев Роман
Перумов Ник
Никитин Юрий
Орловский Гай Юлий
Андреев Николай