вперед, поставите свою подпись там, где пунктирная линия, и можете привозить
мебель.
крахмальный воротничок и редкие светлые волосы - ответил:
Агент по продаже недвижимости говорил не переставая. Ворон сказал:
Дайте мне две бумажки. - И когда он заколебался, Энн сказала: - Надо
рискнуть.
говорил:
вощеным ситцем и с такими же занавесями.
захлопнулась, и голос агента, тоненький, отчетливо слышный, продолжал: -
Теперь в коридоре вы не услышите ни звука. Эти дома специально строились для
людей семейных.
Грейвс.
закрыла за собой дверь ванной и прошла к двери спальни. Дверь открылась, и
агент, тотчас же приняв галантный тон человека, хорошо известного во всех
барах города, произнес:
прийти поговорить с вами, но не предполагала, что вы встаете так рано.
агент.
костюме, чье бледное лицо и раздраженный тон вызывали в уме образы плохо
умытых детей в затхлой и тесной спальне и вечный недосып. - Нельзя же так. Я
ведь уже осматриваю этот дом.
все, что мне остается сделать, это...
Он отошел к окну. - Мне нравится вид отсюда. - Бледное лицо было обращено к
искалеченным полям: они тянулись под серыми лентами тумана к горизонту,
заставленному кучами шлака. - Совсем как в деревне, - продолжал он. - Жене и
детям будет здесь хорошо.
поставить свою подпись.
и извинился. - Я не привык заниматься делами до завтрака.
вообще отказываюсь что бы то ни было покупать. - Бледный и расстроенный, он
упрямо стоял посреди самой лучшей в "Сонном Угалке" спальни, бросая вызов
судьбе, вызов, который - он знал это из долгого и горького опыта - никогда
ни к чему хорошему не приводил.
пришел, того первым и обслужим.
гордость вниз по лестнице; он, по крайней мере, мог утешаться тем, что если
постоянно и опаздывал получить желаемое, то хотя бы не соглашался на
суррогаты.
руку и поворачиваясь спиной к ванной комнате, где с потемневшим, осунувшимся
лицом стоял в ожидании человек в черном с пистолетом в руке. Они спустились
по лестнице в холодный пасмурный день; серый влажный воздух показался ей
сладостным, словно воздух солнечного лета, потому что она снова была в
безопасности.
и хлопая ладонями по коленкам, с усталой энергией повторяя: "чин-чин". Они
репетировали уже пять часов подряд.
уж, благодарю покорно.
вопрошал режиссер. - Где ваша гордость? Это вам не какая-нибудь дешевая
пантомима.
На ней был костюм для гольфа - из твида, - и выглядела она так, будто только
что явилась с поля для игры или с охоты на куропаток в заросших травою
угодьях. По-настоящему ее звали Биннс, а папочка у нее был лорд Фордхэвен.
Она произнесла тоном проникновенным и аристократичным, обращаясь к Альфреду
Блику: "Я заявила, что не хочу быть представленной ко двору".
Человек казался ей со сцены всего лишь тенью.
деньги. Хочет рассмотреть нас получше. - Руби передразнила воображаемого
мецената: "Не познакомите ли меня с девочками, мистер Коллиер? Мне хочется
поблагодарить их: они так стараются сделать все для успеха спектакля. Как
насчет того чтобы пообедать вместе, детка?"
вопрос?
узнать, Руби?
дисциплины.
Срезанный подбородок не украшал и без того малоприятное лицо. Он постоянно
оглядывался через плечо, словно страшился, что кто-то готовится напасть на
него сзади. И он вовсе не был хорошим режиссером. Назначением в этот театр
он был обязан такому количеству "нажатых кнопок", что и не перечесть. Кто-то
должен был некую сумму денег некоему лицу, у которого имелся племянник... Но
мистер Коллиер не был этим племянником: цепь случайностей тянулась дальше и
дальше, до тех пор пока не дотянулась до мистера Коллиера. Одним из звеньев
являлась и мисс Мэйдью, но цепь тянулась так далеко, что невозможно было не
запутаться. И возникало ни на чем не основанное предположение, что мистер
Коллиер скорее всего получил это место исключительно благодаря своим
достоинствам. Мисс Мэйдью не претендовала на что-либо подобное. Она
постоянно публиковала в дешевых журналах для женщин коротенькие статейки под
названием "Упорный труд - единственный ключ к успеху на сцене". Она закурила
новую сигарету и спросила:
которого была накинута вязаная шерстяная шаль красного цвета:
саду.