Чтение 12–й страницы книги ~До последней капли~

Мы дадим хорошую цену.

- Я не буду торговаться.

- Вы обижены?

- Можете считать так. Я не буду торговаться до возвращения ситуации на
исходные позиции.

- ???

- Ремонт квартиры - раз. Ремонт дачи - два. Единовременная компенсация
семье моего трагически погибшего сослуживца - три.

- Может, лучше деньгами? Для экономии времени.

- Лучше ремонтом. Строить должен тот, кто ломает. Это в высшей степени
справедливо. И не пытайтесь экономить, оценивая мою жизнь в один пистолетный
патрон. Помните, скупой платит дважды - причем во втором случае сроком. Моя
безвременная кончина вам не поможет. Как вы смогли убедиться, дорогой вашему
сердцу предмет хранится не у меня дома. Он хранится в совсем другом месте и
после моей преждевременной кончины неизбежно выплывет наружу. Так что лучше
заплатить деньгами, чем годами жизни за очень колючей проволокой.

- Хорошо. Согласен. И насчет компенсации. И насчет ремонта.

- Евроремонта. Я обещал соседке по даче и приходящему участковому
евроремонт. Слово не воробей. Я не могу отказываться от своих слов.

- Все-таки ты наглец.

Словесные реверансы кончились. Началась деловая торговля.

- Наглец тот, кто без спросу вламывается в чужой дом и взламывает этот
дом.

Депутат поднял трубку правительственного телефона.

- Слушай, Петро, отряди завтра четыре полные бригады строителей и технику
на ремонт квартиры и дачи. Адрес я подскажу позже. И не жмись, не экономь на
спичках. Мне эти объекты сейчас важнее, чем достройка собственного коттеджа.
В семь работа должна кипеть, как яйца полгода воздерживавшегося матроса.
Уяснил? Все. До связи. Ты этого хотел?

- Вы меня не поняли. Я сказал, что ремонтировать должны те, кто ломал. Те
же самые. Те же!

- Да ты что! Они же, кроме пистолетов и бабских титек, ничего в руках
держать не умеют.

- Это меня не касается. И учтите, я знаю, что такое евроремонт. Я знаю,
что такое качество. Я бывал за границей, и туфту я не приму. Мне перед
участковым будет стыдно.

- Для положительного решения вопроса ремонта будет достаточно?

- Ремонта будет достаточно для объявления торгов. Не более.

- Ох, Полковник, смотри не ошибись.

- Полковники не ошибаются. Полковники ошибаются только перед генералами.
До свидания. Жду ремонтников завтра к восьми. В девять начинаю нервничать. В
десять искать покупателя на имеющуюся в моем распоряжении информацию. Того,
кто понимает толк в евро-ремонте. Я не могу ждать. Я не могу жить в таких
нечеловеческих условиях. Я старый, больной пенсионер. Мне нужен комфорт.

Глава 10

В восемь часов перед дверью Сан Саныча стояла бригада давешних липовых
сантехников. В полном составе.

- Ну, чего делать-то? - мрачно спросил бригадир, исподлобья оглядывая
свою недавнюю жертву.

- Для начала поздороваться. Вежливо.

- Ну.

- Да не ну, а "с добрым вас утром, Александр Александрович". Я же ваш
работодатель. Меня любить надо. А вы мычите, как некормленые бычки. Итак,
допустим, я открыл дверь...

- Доброе. Утро. Александр. Александрович, - вразнобой прогудели
ремонтники.

- Громче. В вашем приветствии должен ощущаться молодой задор и радость
жизни. Примерно как у новобранцев, приветствующих ротного старшину. Ну-ка,
разберитесь по росту, подберите носочки. И еще раз. С бодростью в голосе.

- Гнида старая! - негромко выругался бригадир.

- Что? - повысил голос Сан Саныч. - Нет, если вы не хотите работать или
считаете, что утро недоброе, я не смею настаивать. Я против насилия и
принудительной эксплуатации. Труд должен быть радостью, а не наказанием. Я
готов сообщить вашему начальству о вашем отказе от производства работ и
нежелании соблюдать элементарные нормы человеческого общежития, выражающиеся
в...

- Доброе утро, Александр Александрович!

- Вот это совсем другое дело. Теперь я верю, что утро действительно
доброе. Вы уж простите, что я вас разбудил в такую рань, но вообще-то все
нормальные служащие начинают работать именно в это время. Мы - не
исключение. Затем - с часу до двух обеденный перерыв, в пять конец рабочего
дня. Все остальное время - созидательный труд на фоне широко развернутого
социалистического соревнования. Все как у людей. Ясно?

- Да ладно. Не дураки.

- Не понял. Ясно?!

- Ясно! - дружно ответила стройбригада.

- Вот теперь ладно. Приступайте.

Ровно до тринадцати и с четырнадцати до семнадцати бригада не разгибала
спин. Кучи мусора убывали на глазах, очищая площади для дальнейшего
строительства.

- Ай, молодцы, ребятки. Любо-дорого смотреть, - приговаривал Сан Саныч,
зорко наблюдая за их действиями. - А досочку зря ломаешь.

Досочка еще может кому-нибудь сгодиться. Ты ее аккуратно в сторонку
отложи, а после во дворе возле стеночки поставь. О людях тоже думать надо.

К концу первого в их жизни трудового дня строители чуть не валились с
ног.

- Что ж вы, ребятки, к работе такие не приспособленные. На вид
крепенькие, а на деле - в чем душа. Тренироваться надо. Трудиться. Труд
превратил обезьяну в человека. А вы припозднились. Пора наверстывать.

- Слышь-ка, дед, - не однажды пробовали договориться вконец измученные
поденные работники с работодателем, - хошь, мы это дело по-быстрому устроим.
Завтра нагоним профессионалов - штукатуров там, маляров. Заделаем все
тип-топ. Или давай деньгами. Валютой. А, дед!

- Всей бы душой. Мне и самому вся эта тягомотина надоела. Но не могу.
Обещал начальству вашему посторонних в квартиру не допускать. Кроме особо
доверенных лиц. Кроме вас. Уж и сам даже не знаю почему. Но если кто-то
хочет отказаться...

Работники уходили, поигрывая желваками и страшно матерясь про себя.

На второй день завезли половые доски и обои. На пятый - навесные потолки
и небесно-голубой санфаянс. Работа спорилась. Строители трудились не за
деньги - за свободу. Раньше закончишь - раньше освободишься. Они не были
заинтересованы тянуть время.

Неожиданно позвонила вдова погибшего сослуживца.

- Здравствуйте, Полковник. Я хочу с вами посоветоваться.

- А что такое случилось?

- Мне деньги принесли. За погибшего мужа.

- Ну так и хорошо, что принесли.

- Мне очень много принесли.

- Что значит много?

- Очень.

- То есть так много, что если бы ваш муж был жив, вы за эту сумму
согласились с ним расстаться?

- Конечно, нет.

- Ну, значит, не такую большую. Значит, много меньшую, чем стоила его
жизнь.

- Но все это как-то странно. Я ничего не просила, заявлений не писала. И
вдруг сразу принесли.

- А они что сказали?

- Они сказали, что пришли от фонда помощи семьям погибших милиционеров. И
попросили расписаться в ведомости.

- Ну, значит, все нормально. Ведомость - это серьезно. Да и сами
рассудите, кто бы стал вам отдавать не принадлежащие вам деньги? Свои, что
ли?

- Вообще-то, конечно.

- Ну, вот и тратьте ваши деньги. И ни о чем таком не думайте.

- Тогда спасибо вам, Полковник.

- А мне-то за что?

- Они сказали, что вы хлопотали...

- Ерунда какая. Так, только адресок подсказал. Если бы вам эти деньги не
полагались, никакие бы хлопоты не подействовали. Что вы, наших бюрократов не
знаете? Когда они больше положенного давали?

- Да, что верно, то верно. Но все равно спасибо.

И почти сразу же, еще трубка не остыла, позвонила соседка по даче.

- Александр Александрович, тут такое. Тут такое!

- Пожар, что ли?

- Хуже! К вам на дачу строителей понаехало, машин, кранов всяких. Мы
отродясь столько и не видели. Даже когда элеватор строили. Вчера старую вашу
дачку порушили, яму выкопали, а сегодня уже половину первого этажа сложили.
Прямо как в сказке. Как по щучьему велению! Может, они чего перепутали?
Может, они думают, что это не ваша дача?

- Все нормально, Марь Иванна. Никакой путаницы нет. Я же предупреждал,
что хочу дачку подновить. Вот и подновляю. Вы там посматривайте, чтобы они
не халтурили. Особенно когда балкон на третьем этаже крепить будут.

- На третьем?!

- Ну да. На четвертый денег не хватило. Я еще пенсию за прошлый месяц не
получал.

- Ой!

- Что с вами, Марь Иванна?