это получалось довольно жалко, но в бригаде было несколько офицеров,
учившихся в Союзе и хорошо говоривших по-русски, они начали помогать
Обнорскому, и уже через неделю он стал. что-то понимать в местном диалекте.
Командование бригады - командир подполковник Абду Салих и замполит майор
Мансур окончили в Москве академии:
Академии имени Ленина. Они оба относились к Обнорскому доброжелательно,
понимали, что парню сложно, и не выражали неудовольствия новым переводчиком.
Кстати, с первого дня Андрей заметил, что отношения между Мансуром и Абду
Салихом довольно напряженные. Обнорский сначала подумал было, что дело в
извечной неприязни командиров к замполитам, но потом выяснилось, что Мансур
родом из провинции Абьян, родины президента Южного Йемена Али Насера
Мухаммеда, а Абду Салих родился в горах Радфана - там, где начиналось
когда-то национально-освободительное движение против англичан, - и был
дальним родственником Абд эль-Фаттаха Исмаила, председателя Йеменской
социалистической партии. О том, что вражда между этими ошными кланами
расслаивала страну на два противостоящих лагеря, Обнорский узнал в Аппарате
в день приезда из справок Пархоменко.
заставлял до одури прыгать на землю со специального трамплина так, чтобы при
приземлении ступни и колени оставались плотно сжатыми, учил укладывать
парашют. В бригаде на вооружении стояли парашюты Д-1-5-У - Дорошенко по
секрету рассказал Обнорскому, что на этих системах в Союзе давно уже никто
не прыгает, но техника, в принципе, надежная, хоть и старая...
в жизни, потому что я подарю тебе целое небо.
рассвете (утром в пустыне, как правило, утихал ветер), солнце едва
показалось из-за гор, отбрасывая от фигур десантников длинные тени. Андрей
ощущал себя довольно спокойно вплоть до посадки в "М-8", а вот в вертолете
уже навалился настоящий страх. Когда геликоптер набрал высоту и Семеныч
распахнул дверь, Обнорский вдруг понял, что ему сейчас придется шагнуть в
пропасть с каким-то мешком за спиной, и буквально прирос к скамье. Дорошенко
между тем хохмил, пытаясь поднять дух всех, кто находился в вертолете: сел
на пол, свесил ноги в открытую дверь и начал ими болтать. От этой "веселой"
картины Андрея вовсе замутило, он оглянулся на своих йеменских коллег - их
лица также не выражали особой радости, потому что опытных десантников в
бригаде просто не было, лишь некоторые успели сделать по два-три прыжка.
(Дорошенко прыгал не на "дубе", как все остальные, а на "крыле" - система
его парашюта называлась УТ-15) и помочился в открытую дверь. наорала сирена,
и первая пятерка, в которую входил Андрей, поднялась и начала цеплять за
трос карабины своих вытяжных. На негнущихся ногах Обнорский приблизился к
двери, глянул вниз, понял, что не прыгнет никогда в жизни и ни за какие
деньги или ордена, хотел повернуться к Дорошенко и честно заявить ему об
этом но не успел - майор левой рукой хлопнул Андрея по плечу, давая сигнал
на отделение, а правым коленом незаметно толкнул Обнорского в зад, так что
тот не успев, что называется, даже мяукнуть, вывалился из вертолета.
Воздушный поток подхватил и завертел Андрея, с испугу померещилась ему перед
глазами собственная задница, однако через несколько бесконечных секунд
Обнорский почувствовал сильный рывок, его тряхнуло, а когда он поднял глаза,
то увидел над головой раскрывшийся белоснежный перкалевый купол, заслонивший
почти все ярко-голубое утреннее небо. Андрей заорал от счастья, что-то
запел, глянул вниз - высота уже не казалось ему такой страшной. Было
ощущение, что он неподвижно висит в хрустально-чистом воздухе, напоенном
солнечным светом и тишиной, - вертолет тарахтел уже где-то вдали, и от него
продолжали отделяться крошечные человеческие фигурки...
бархан, быстро погасил купол, собрал парашют и лег на спину, глядя в
подаренное ему небо. Накал испытываемой им эйфории был настолько силен, что
ему немедленно захотелось прыгнуть еще раз, чтобы снова испытать это ни с
чем не сравнимое удовольствие мгновенного перехода от дикого ужаса к полному
счастью...
страхами (ему постоянно казалось, что он сделал какую-то роковую ошибку при
укладке парашюта), зато прыгнув, он чувствовал себя на вершине блаженства,
хозяином своей судьбы, суперменом, победителем и бог знает кем еще...
Постепенно прыжки начали засасывать Андрея, как настоящий наркотик. Семеныч
видел, что происходило с парнем, посмеивался, говорил, что пока это все еще
цветочки, а потом начнутся сложные выброски - с оружием, ночью, на море...
хотя Абду Салих и Мансур постоянно намекали на то, что, мол, было бы лучше,
если бы советник всегда, что называется, находился под рукой), Андрей
окунался совсем в другую среду - жизнь советского военного гарнизона Тарик
была полна скрытых и явных противоречий и интриг.
друг к другу групп. Самым бросающимся в глаза было некое - официально,
естественно, никем не декларируемое - противостояние хабиров и мутаргимов. В
категорию хабиров автоматически попадали все советские офицеры - не
переводчики независимо от того, были ли они на самом деле специалистами или
занимали ступень повыше и назывались мусташарами". Myтаргим - переводчик
(арабско-йеменскиц диалект), мусташары - советники (арабск.).
не моложе тридцати четырех - тридцати пяти лет. Их юность прошла по разным
отдаленным гарнизонам и была наполнена безденежьем и всем тем, что в Уставе
называлось "тяготами и невзгодами воинской службы". Первые относительно
большие (в советском понимании, конечно) деньги они увидели в Йемене, и,
естественно, далеко не все смогли перенести такой шок. Y многих хабиров
развилась настоящая болезнь, которую в Йемене называли "чековая лихорадка",
или "чеканка". Желание накопить как можно больше чеков подчас принимало
просто уродливые формы - люди экономили на всем: на еде, одежде, даже на
предметах личной гигиены (был, например, один хабир, который, чтобы не
покупать в магазине зубную пасту, чистил зубы... хозяйственным мылом).
показывала практика, "чеканка" была болезнью опасной и заразной.
капитана), либо вовсе курсантами или студентами. Их было меньше - в среднем
один переводяга на четырех хабиров, - они были моложе и в основной своей
массе учились или служили в столицах или крупных центрах. А потому смотрели
на хабиров как на убогих, как городские на деревенских. Хабиры, естественно,
платили мутаргимам лютой "взаимностью". Однажды квинтэссенцию отношений
между этими двумя группами четко сформулировал сожитель Андрея Илья
Новоселов.
первого взгляда - он вернулся на побывку в Аден через неделю после приезда
Обнорского. Ребята поладили сразу - им было о чем поговорить, Илья оказался
парнем начитанным и остроумным, в нем совершенно не было тяжелого военного
дубизма. Илья, как почти все курсанты ВИИЯ, прекрасно знал традиции, легенды
и предания военных переводчиков - в его институте их передавали от поколения
к поколению. Новоселов бескорыстно решил просветить абсолютно серого в этих
вопросах Обнорского.
нас ненавидят? Потому что они пыхтели лет пятнадцать-двадцать в каком-нибудь
Усть-Ужопинске и командировку сюда получили всеми правдами-не правдами,
вылизыванием задницы начальству и еще черт знает чем, о чем даже им
вспоминать противно. И тут они видят молодых, наглых, шибко грамотных,
которые уже в своем сопливом возрасте за кордоном - и имеют все, о чем
нормальный пехотный офицер даже мечтать не может. Притом ведь многие наши
начинают в загранку ездить с курсантских времен и знают, что еще поедут, а
потому не жмутся и не экономят, как те, кому обратно в Усть-Ужопинск
возвращаться. Может это хабиру нравиться? Нет! Поэтому он спит и видит, как
бы переводяге подлянку скроить, чтоб служба медом не казалась. Это с одной
стороны. С другой стороны, они нашу работу за работу не считают - чего, мол,
там сложного, знай языком мели... Но есть еще одно немаловажное
обстоятельство: они нас боятся. Они считают, что мы все работаем либо на
ГРУ, либо на Комитет и постоянно закладываем своих советников. Хотя этим
фирмам информация про наших придурков просто даром не нужна - без них дел
хватает. Ну а мы, естественно, друг другу помогаем, мы друг друга знаем, у
любых двоих переводяг всегда найдется куча общих знакомых - отсюда и
возникают все эти кошмарные хабирские страшилки про переводческую мафию,
которая может все... Тьфу, уроды!
такие монстры, взять хоть моего, например, - вполне нормальный мужик. И не
жадный - все небо мне подарил...
насчет своего не торопись с выводами - неизвестно, как он поведет себя в
пиковой ситуации... Хабир - он по природе своей жаден, завистлив, туп и
труслив... Раньше знаешь как ребята говорили, которые еще в Египте и Сирии
воевали: хороший хабир - мертвый хабир.
накаркаешь... Просто тебе с твоими советниками не повезло.
недавно товарищ полковник Кий задвинул? Высчитал, сколько чеков ему капает
за то время, что он в сортире сидит. Чуть не рехнулся от этой цифры,
говорит: я, мол, за такие деньги даже в тюрьме сидеть согласен...
бригады, где переводчиком работал Илья. Позже этот полковник прославился
тем, что, уезжая окончательно из Йемена, увез с собой все что мог - даже
дверные ручки из занимаемой квартиры.)
Максимов Альберт
Грабб Джеф
Березин Федор
Прозоров Александр
Трубников Александр
Орлов Алекс