на чиновника, глаза ее сузились, она ответила:
- Уж не себя ли вы считаете настоящим американцем?!. Мои предки
защищали континент от конквистадоров, и я хочу продолжать борьбу с
потомками конквистадоров, с вами, грабящими народ!..
Агнесс Смедли вынуждена была покинуть свою страну. Она жила то в
Англии, то в Германии, но второй своей родиной считала Китай, прекрасно
знала его, исколесив страну вдоль и поперек. Много лет Смедли провела в
китайской Красной армии, участвовала в ее тяжелых походах, много писала о
ней, не скрывая своих симпатий. В Шанхае американская корреспондентка
располагала большими связями, она дружила с писателем Лу Синем,
встречалась с Бернардом Шоу, который наезжал в Китай, с прогрессивными
японскими журналистами. Агнесс Смедли ввела Рихарда Зорге в свой круг -
круг прогрессивных людей.
Уже много лет спустя Рихард писал, подводя итог своей жизни:
"Мы старались установить, какие слои и классы населения активно
поддерживают нанкинский режим, действительный характер изменений,
происходивших в социальном фундаменте правительства... Собирали сведения о
военных силах, имеющихся у правительства, и реорганизации, которая
проводилась под руководством немецких военных советников. Кроме того, мы
внимательно наблюдали за перемещениями в верховном военном командовании, а
также за изменениями в вооружении армейских частей и фортов... Постепенно
у нас накопилась исчерпывающая информация относительно так наз.
"чанкайшистских дивизий", имевших самое современное вооружение, - дивизий,
верных нанкинскому правительству, и дивизий сомнительной надежности.
Я собирал подобные сведения главным образом через китайских членов
моей группы, хотя нередко получал весьма важные данные лично от немецких
военных советников и предпринимателей, занимавшихся поставкой оружия...
Помимо этого я собирал информацию о внешней политике нанкинского
правительства.., и убедился, что оно целиком зависит от Англии и
Соединенных Штатов... Мне стало ясно, что в будущем США займут место
Великобритании, как господствующая держава на Тихом океане, причем
указания на это я обнаружил уже в то время".
Одним из первых знакомств, которое осуществилось с помощью Агнесс
Смедли, была встреча с Ходзуми Одзаки. Агнесс спросила однажды:
- Хотите, Рихард, я познакомлю вас с очень милым японцем, это
корреспондент токийской "Асахи". У него солдатское лицо, но он ненавидит
войну, не терпит милитаристов.
Они сидели в летнем кафе на берегу Хуанпу в сквере рядом с садовым
мостом, перекинутым через канал. На воротах сквера висела предупреждающая
надпись: "Собакам и китайцам вход запрещается". Здесь был английский
сектор Шанхая. Рихард ответил:
- Я хочу познакомиться со всеми, кого возмущают такие вот надписи.
Уверен, что я найду в них своих единомышленников.
Смедли встретилась с японским журналистом несколько месяцев назад в
книжном магазине на одной из улочек французского сеттльмента. Заговорили о
китайской живописи, и новый ее знакомый обнаружил глубокие познания,
отличное понимание национального искусства Китая. Оказалось, что Одзаки
знаком с книгами Агнесс Смедли и собирается перевести кое-что на японский
язык.
- Вы несомненно понравитесь друг другу, - сказала Смедли.
В тот же вечер Агнесс позвонила Одзаки и пригласила его пообедать
вместе с приехавшим недавно в Шанхай иностранным корреспондентом.
Встретились они в гостинице, где жил Зорге, на верхнем этаже, в
ресторане с красными, цвета счастья, стенами, расписанными золотыми
драконами.
Не было ничего примечательного ни в том, что за одним столом
собрались коллеги-журналисты, ни в том, что американка Смедли представила
японскому журналисту своего знакомого. Но именно в этот день произошло
событие, которое принесло в дальнейшем столько неожиданных огорчений
многим разведкам мира. Встреча в гостиничном ресторане положила начало
большой дружбе и совместной работе двух ненавидящих войну людей - Рихарда
Зорге и Ходзуми Одзаки.
Одзаки и в самом деле был похож на простого солдата - своим
прямоугольным лицом, зачесанными назад густыми черными волосами и
желто-зеленым кителем, который он носил летом. Но лицо у него было очень
бледное - результат непрестанного пребывания в четырех стенах без свежего
воздуха, за работой, за книгами.
- Одзаки-сан, ну когда вы смените свою униформу! - шутливо
воскликнула Смедли, когда Ходзуми подошел к их столу. - Мечтаете стать
солдатом?
- Из меня выйдет только плохой солдат. Я предпочитаю быть хорошим
журналистом...
- Я думаю точно так же, - вступил в разговор Рихард. - Агнесс, может
быть, вы нас все-таки познакомите?
Поначалу Одзаки был сдержан, но к концу обеда разговорился. Речь
зашла о политической обстановке в Китае.
- Экономический кризис захватил и Японию, - говорил Одзаки. - Внешняя
торговля за год сократилась у нас на одну треть. В Токио намерены
поправить свои дела за счет Маньчжурии Японские капиталовложения
непрерывно растут и составляют здесь уже полтора миллиарда иен. Теперь в
Маньчжурии почти все иностранные капиталы принадлежат Японии. Исключение
представляет Китайско-Восточная железная дорога, которую построили
русские. Но это всего 23 процента капиталов, остальное принадлежит нам,
японцам... Но вы же знаете, что вслед за капиталом всегда маршируют
солдаты. Я не верю, что политическая обстановка в Китае разрядится в
ближайшее время. Скорее наоборот. Взрыв поезда Чжан Цзо-лина - это только
начало. Я уверен, что Доихара причастен к убийству. Вы знаете Доихара,
Агнесс-сан? Он был советником при Чжан Цзо-лине И еще Итагаки.. Эти люди
не появляются случайно на горизонте и не исчезают раньше времени. Сейчас
они в Маньчжурии...
Зорге поразило, с какой прямотой говорил Одзаки. Два года назад при
взрыве поезда был убит Чжан Цзо-лин, маршал-милитарист, принимавший
участие в междоусобной войне в Китае. Он располагал крупными военными
силами, придерживался японской ориентации, но ходили слухи, что диверсию
провели японские агенты. Почему? Теперь Ходзуми Одзаки уверенно
подтверждает это: Чжан Цзо-лина убили потому, что он не угоден был японцам
Поезд маршала взорвали под Мукденом. Организатором покушения был Доихара.
Одно из первых сообщений Рамзая в "Мюнхен", как шифровалась Москва,
содержало информацию о политической обстановке в Китае, об угрожающем
положении в Маньчжурии. Зорге высказывал предположение, что японцы
вероятнее всего будут заинтересованы в приобретении КВЖД. Однако еще не
известно, какими путями они постараются этого добиться.
За несколько месяцев Рихарду Зорге удалось создать в Китае активно
действующую группу. Он должен был знать, в каком направлении будут
развиваться события.
Официально доктор Зорге приехал в Китай изучать банковское дело,
которым занимался еще в Гамбургском экономическом институте. Он написал
диссертацию на тему о государственных тарифах, защитил ее и получил звание
доктора социологических наук. У него накопился также, пусть небольшой,
журналистский опыт. Это очень пригодилось в Китае. В Германии он получил
предложение корреспондировать в "Социологический журнал", а в Соединенных
Штатах, где он был проездом, Зорге заключил договоры с редакциями
нескольких провинциальных газет.
И еще одно официальное поручение имел доктор Зорге в Шанхае -
германское химическое общество, существовавшее при гигантском концерне "ИГ
Фарбениндустри", интересовалось емкостью китайского рынка для сбыта своих
химических товаров.
Германский консул в Шанхае господин Борх встретил молодого экономиста
доктора Зорге с распростертыми объятиями. Для консула рекомендательное
письмо, представленное Рихардом, имело большое значение: Зорге получил
деликатное поручение химического общества, будет изучать китайские банкир
связан с газетами... Видно, это парень с головой! - решил консул. Иначе
как бы могли ему поручить столько заданий сразу?
Консул охотно взял на себя опеку над этим приятным, общительным
немцем, который впервые оказался в Китае. Толстяк Борх одобрительно
отнесся к идее доктора Зорге совмещать исследовательскую банковскую работу
с работой корреспондента. Это позволит ему ездить по всей стране. Прежде
всего консул Борх настоятельно рекомендовал доктору отправиться в Нанкин и
познакомиться там с германскими военными советниками в армии Чан Кайши.
Они имеют возможность свободно ездить, куда им вздумается.
Борх поднялся, по-отечески обнял Рихарда за плечи и сказал:
- Вот что, поедете в Нанкин, надевайте свой лучший костюм. Там это
любят. И еще: если увидите Чан Кайши, будьте с ним предельно учтивы. Это
лучший способ завоевать его расположение.
В тот же вечер поезд доставил доктора Зорге в Нанкин - столицу
гоминдановского Китая, где располагался штаб германских военных советников.
Было душно, и термометр показывал выше двадцати пяти градусов. Не
задерживаясь в гостинице, Рихард поехал в штаб. Он находился в просторной
двухэтажной вилле с мансардой, выходившей окнами в тщательно ухоженный сад
с прекрасными цветниками, китайскими мостиками, искусственным прудом и
гротами из дикого серого камня. Рихард поднялся в приемную и, не
дожидаясь, когда о нем доложит китаец-служитель, прошел на веранду, откуда
доносился гул мужских голосов. Офицеры сидели в одних сорочках, развесив
кители на спинках плетеных кресел. Под потолком вращались электрические
опахала-вентиляторы, но они не спасали от духоты.
- Господа, вам привет из Берлина! - воскликнул Зорге, останавливаясь
в дверях с поднятой рукой. - Может быть, мне тоже дадут чего-нибудь выпить!
Через полчаса Рихард, сбросив пиджак и засучив рукава, сидел в
центре, в окружении сдвинутых со всей веранды кресел. Он уже
перезнакомился со всеми советниками и как бы между делом сказал, что в
Шилова Юлия
Шломо Вульф
Контровский Владимир
Акунин Борис
Контровский Владимир
Орлов Алекс