оттого и лаяли.
полотенца.
Бартер.
ответил лысак.
устремились на кровать. На ней лежали две подушки, на обеих спали. Я вошел
в ванную. Одно из полотенец было испачкано губной помадой.
дверь номера семь. На ней был голубой купальный халатик. Она явно
удивилась, увидев Бартера, и тоже собиралась что-то сказать, пока не
заметила меня, сразу же закрыла рот и вопросительно посмотрела на Бартера.
быстро заговорил Бартер. - Вы разрешите нам войти?
или же "На каком основании вы беспокоите нас среди ночи?", во всяком
случае того, что можно было ожидать от женщины, разбуженной в такой час.
Она просто отступила в сторону, пропуская нас внутрь.
дверь.
вернуться в собственную хижину и не лечь спать? Утром вы проснетесь совсем
в другом настроении.
офиса. Я было подумал, что стоит поискать внутри сумочку Стефани, но
вообще-то вряд ли это было необходимо. Некоторые вещи ты чувствуешь
инстинктивно при детективной работе, некоторые вещи знаешь автоматически.
Я новый детектив, нос у меня не такой чувствительный, как носы у Барри
О'Хары или Тони Митчелла, которые давно уже занимаются этим делом. Барри
или Тони могут безошибочно сказать, взглянув на человека, честный ли он
или нет. Пока я этого еще не могу. Этот навык вырабатывается, потому что
мы окружены ворами, наверное, и это вполне естественно. Обнаружение
преступника является такой же работой, как любая другая. У детектива
постепенно вырабатывается опыт. Когда ювелир достаточно долго занимается
драгоценными камнями, ему не надо прибегать к различным анализам, чтобы
отличить подлинный камень от поддельного. Он это знает и по свечению
камня, и по граням. Жулики тоже "светятся". Может быть, сумочка Стефани
была в "кадиллаке".
Может быть, я был ненормальным, а все остальные говорили правду. Может
быть, Карлисл путешествовал налегке, и они с женой заняли номер тринадцать
в восемь часов.
выходишь из машины, то прежде всего проверяешь, где твой бумажник, а
женщина хватает сумочку, ибо без нее она шагу не может ступить, ведь там и
косметика, и лекарства, и еще черт знает сколько всего.
я увидел Бартера, шагавшего к себе в офис. Я не знаю, о чем он думал, но
голова у него была опущена, и он страшно торопился. Хезекая был сзади,
уподобляясь вытянутой тени. Я поехал прямиком в бревенчатый коттедж судьи
Оливера Хенли. Я мог бы позвонить в полицию по телефону, наверное, но
время было около четырех часов утра, и лишь один Бог знал, где бы я сумел
разыскать телефонную кабину.
парализующей паники. Теперь уже я считал идиотством, что мог на какое-то
мгновение допустить, что кровь в кабине одиннадцатого номера могла
принадлежать Энн. Энн исчезла, несомненно, была в опасности, но я больше
не думал, что она мертва. Опасность казалась мне вполне реальной. Раз она
исчезла, значит, для этого была основательная причина, и кровь в кабине
одиннадцать казалась вполне логичным и веским основанием. Люди добровольно
не кровоточат на полу стенного шкафа. Там, где кровь, там и опасность.
стороны сейчас было допустимо. Но в этом штате значок имел малую цену. Мне
была необходима тяжелая рука местного закона, чтобы пустить в ход механизм
страха. Страх - весьма полезная вещь для копа. Редко встретишь такого
человека, которому совершенно нечего бояться, и никому не хочется, чтобы
страх стал реальностью твоего существования в силу какого-то
недоразумения. Страх заставляет невиновного человека говорить правду о
секретах кого-то другого. Страх может довести виновного до паники, а
паника в среде преступников - самый настоящий их враг.
мне дверь. Это меня удивило. Возможно, конечно, что он был из тех людей,
которые автоматически пугаются, когда кто-то ломится к ним в дверь на
рассвете. Когда я подъехал, в коттедже горел свет, а когда Хенли открыл
дверь, хотя он был в пижаме и халате, он не выглядел человеком, только что
вылезшим из теплой постели. Была и другая странность в том, как он меня
впустил в дом. Я постучал, он не спросил даже: "Кто там?", а прямиком
подошел к двери и распахнул ее, произнеся: "А, Колби", как будто меня
ожидал.
казался много старше, чем днем, когда рассказывал мне о прекрасной рыбной
ловле на Сулливан Поинте. В то время его голубые глаза казались
удивительно прозорливыми и яркими, сейчас они выцвели, а уголки губ
опустились вниз.
за те три часа, которые прошли с тех пор, как мы с Энн отсюда уехали.
Хенли, скорее всего, после нашего отъезда сразу лег спать. Я быстро
осмотрелся. Единственное, на что я обратил внимание, была сигарета,
горевшая в пепельнице возле телефона.
мне, что случилось?
фильтром, которую тут же сунул в рот.
стоит мне проснуться.