каком-нибудь из своих банков, и никто из нас никогда больше не увидит
шевроновой перчатки молодого Гамнета Шекспира.
***
голосом. - Уберите их куда-нибудь. Я не в силах глядеть на них. Уберите.
последовали его примеру. По комнате пронесся тихий шелест страниц.
прекрасно.
устремлены на мистера Джея с покорностью средневековой святой. Однако, как
прекрасно знал Перигрин, это ничего не означало. Поймав его взгляд, актриса
послала томный воздушный поцелуй и промурлыкала своим знаменитым хрипловатым
меццо-сопрано:
грандиозно.
подумал, что второго актера с подобным голосом просто не найти, - мне это
нравится. Здесь открываются блестящие возможности. Я понял это сразу, как
только прочел роль. Именно поэтому я и согласился, и - будьте уверены! -
мнения своего не изменю.
благосклонно-снисходительно.
роли равнялся одиннадцати годам, выразительно подмигнул мисс Эмилии Дюн;
она, однако ж, проигнорировала его. Она не пыталась поймать взгляд Перигрина
и не обращала никакого внимания на всех остальных. Быть может, пьеса
действительно глубоко взволновала ее.
забарабанил пальцами по своей копии.
боксера. Брови мистера Грава были приподняты, а на губах играла легкая
улыбка. Его отличало едва уловимое выражение дерзости на красивом,
мужественном лице.
В. X.
руки в свои густые локоны, - неужели я не права? Энн Хэзэвей никак нельзя
представить лишенной всякой привлекательности. Не ведьма же она, правда?
Чарльз Рэндом. Перигрин остолбенел.
Мейд. - Или все-таки были? Это что-то историческое?
о возможном развитии событий после окончания действия. Извините.
занятым на вторых ролях, высказывать пустые замечания во время знакомства с
пьесой. Чарльз, будучи весьма бледным молодым человеком, сейчас густо
покраснел. Ему предстояло сыграть доктора Халла - роль, которая кончалась в
первом акте.
было? Ни в Стратфорде и ни вообще?
как ангел, и глупа, как овца. Бездонные глаза, рот, сводящий с ума мужчин,
прирожденная грация и артистичность, немалая доля здравого смысла - и при
всем при том ее умишко не вмещал более одной мысли одновременно, причем
выраженной на младенческом уровне. Зато стоило ей выйти на сцену и
скромненько встать хоть у задней кулисы при полном отсутствии прожекторов и
текста, как глаза всего зрительного зала невольно устремлялись к ней. Вот и
теперь на нее взирали и Маркус Найт, и Хартли Грав, и Перигрин, и Джереми
Джонс, и даже Гертруда Брейс. Последняя, правда, не без скрытой ярости.
призванное вселить в труппу бодрую уверенность в потрясающем успехе. Он и
сам понимал, что пора начинать речь, однако чувствовал, что обычными фразами
сейчас не отделаться. Мистер Джей сложил руки над своей пьесой и веско
произнес:
махнул рукой на продуманный заранее план и продолжил:
то, о чем я мечтал и грезил всю свою творческую жизнь, но никогда не
надеялся увидеть воочию. Более того, я получил, не только работу, но и
возможность формировать репертуар и - что уже совершенно невероятно - право
открыть сезон собственной пьесой. Надеюсь, вы понимаете, насколько я
польщен, потрясен и - что звучит не совсем привычно в устах
режиссера-постановщика - смущен. Возможно, было бы умнее держаться так,
словно ничего иного я и не ожидал, но лучше уж я признаюсь с самого начала и
скорее всего в последний раз, что просто не могу поверить в свою удачу. Я не
первый драматург, который замахивается на великого варвикширца, и вряд ли
последний. Надеюсь, вы все поняли, что именно я пытался выразить этой
пьесой. Я хотел показать, как вспыхивает огонь в душе уникального поэта,
обнажить потрясающую тонкость чувств, которая скрыта под маской
суховато-классического лиризма, тех золотых стрекоз, которые едва
выглядывают из-под розовеющих маргариток и голубых фиалок. Его единственная
радость, единственное утешение были в любви к мальчику Гамнету, и именно
смерть сына привела к пугающему внутреннему взрыву в момент, когда Розалин -
а я не сомневаюсь, что "смуглой леди" была именно она, - в порыве
высочайшего страдания натягивает перчатку Гамнета на свою руку. Этот
поступок в сочетании с молчаливым согласием на него породил в его душе
Тимона Афинского. Мне хотелось показать, что для подобного человека
единственная возможность облегчить страдание есть творчество. Он хотел бы
быть Антонием для своей Клеопатры - Розалии, однако его гений мешал
подобному подчинению, как мешало, кстати, и упрямство буржуа, которым он
тоже был.
ли продолжать? Пожалуй, нет.
откроется в процессе нашей совместной работы. - Его внезапно пронизало
теплое чувство к собравшимся, столь редкое в театре, и он порывисто добавил:
испортить рождения театра! Говорят, что дельфины - весьма разумные и
общительные животные. Последуем же их примеру и будем счастливы.
себя в глубине души польщенными и наперебой обменивались добрыми
пожеланиями.
поднимем бокалы за успех нашего смелого предприятия. Сегодня великий день!
***
руководством на должном уровне. Он был организован в круглом фойе, причем
"Парижский бар" лучился прежней славой. Бармен сверкал белоснежной рубашкой,
ярко-красным жилетом и золотой цепочкой часов. Рукава его помощника были
закатаны до самых плеч, как у колоритного персонажа из "Нашего общего
друга", а вполне современная форма официантов не выпадала из общего стиля
благодаря легким викторианским штрихам. Вдоль стойки красного дерева были
расставлены бронзовые ведерки для шампанского, и взгляд не мог налюбоваться
на букеты из темно-красных роз с листьями папоротника.
Морриса, агентов по связям с общественностью, сценического директора и его
ассистента, присутствовали шестеро финансовых тузов из того странного круга,
про который мистер Моррис, широко раскрыв глаза, выразился, что "с
социальной точки зрения, выше не бывает". Из намека, оброненного мистером
Гринслэдом, Перигрин заключил, что за их присутствием угадывается фигура
мистера Кондукиса, который, разумеется, не снизошел до появления в фойе. Да
они и не скрывали своей осведомленности касательно того, кто является, так
сказать, верховным ангелом-хранителем театра "Дельфин".
удивлены. (Интересно, кто это "мы", - подумал Перигрин). Впрочем, у каждого
свои забавы.
насмешливым взглядом.
лично мне до сих пор непонятен столь неожиданный всплеск фантазии В.М.К. Мне
всегда казалось, что он вообще не склонен предаваться воображению.
присутствовавших. - Его жизнь загадочна, как надпись на старинной монете.
запах сигары, шампанского и лучшего крема для мужчин.
Панов Вадим
Контровский Владимир
Свержин Владимир
Березин Федор
Андреев Николай
Распопов Дмитрий