Чтение 12–й страницы книги ~Секрет полишинеля~

чашку профессора...

Я прошу прощения, промокаю лужу и испытываю непреодолимое желание влепить
Мартин пощечину, потому что эта идиотка предлагает профессору свою чашку. К
счастью, реликты французской галантности заставляют Тибодена отклонить ее
предложение. Минивье, кладущий четыре куска сахару, не может предложить
боссу свою, потому что тот кладет только два.

Я возвращаюсь на кухню и готовлю чай по особому рецепту. Я выливаю в
чашку половину содержимого флакона. Перед тем как подавать ее, я нюхаю,
проверяя, не чувствуется ли запах посторонней жидкости... Нет, пахнет только
чаем.

Все-таки слегка дрожа, я несу этот смертельный завтрак моей жертве.
Тибоден оживленно говорит о работе на день.

Я внимательно слежу за его чашкой; когда он подносит ее к губам, я
чувствую легкий укол в сердце. Он скоро почувствует то же, только гораздо
большей силы!

Он отпивает глоток и останавливается, чтобы заговорить. Значит, пойло
все-таки пахнет. Но он продолжает пить, видимо сказав себе, что повар из
меня паршивый. Наконец он выпивает всю чашку. Теперь, как говорится, жребий
брошен. Он начал путь к яме глубиной в два метра... Послезавтра у
цветочников будет много работы!

Я смотрю вслед удаляющейся группе ученых. Со мной остается одна Мартин,
чтобы помочь мне убрать со стола.

- Ты сегодня какой-то грустный,- замечает она.

- Думаю о жизни,- отвечаю я, пожимая плечами.

- И это нагоняет на тебя тоску?

- Да. Временами она кажется мне отвратительной... Она бросает на меня
игривый взгляд, от которого возникло бы желание даже у снеговика.

- Однако она имеет и хорошие стороны, мой дорогой... Вспомни...

Очень прозрачный намек на наши ночные шалости. Женщины любят доставать
вас намеками на эти темы.

Я ласково шлепаю ее по попке.

- Ты права, моя черноволосая красавица,- говорю. Она встряхивает пышной
пепельной шевелюрой.

- Почему черноволосая?- спрашивает она с легкой улыбкой выздоровевшего
печеночника.

-А почему светловолосая?- отзываюсь я тоном, так перегруженным намеками,
что последний слог уже просто невозможно удержать.

Она громко смеется. Через четверть часа мы проходим через парк в дом.

Внутри стоит большой шухер. Мы находим профессора лежащим на плитке
холла. Весь его штаб сгрудился вокруг него с мрачными лицами.

Двое докторов осматривают его и спрашивают друг друга взглядом.

- Сердце,- говорит Минивье.

Дюрэтр соглашается с ним кивком головы.

Мартин издает обычные в таких случаях восклицания, а я с некоторым
сожалением смотрю на беднягу, которого только что вычеркнул из списка живых.

- Он еще жив,- заявляет Дюрэтр.- Думаю, его надо отправить в больницу
Эврё, а?

Минивье относится к его идее скептически.

- Лучше его не трогать... Я сделаю ему укол камфарного масла...

Ну, пошла работа. Все суетятся, бегут за одеялами и подушками, чтобы
уложить Тибодена... Толстяк Бертье с расстроенным видом щупает ему пульс...

- Еще бьется...- шепчет он.

- Сердечный приступ?- спрашиваю я.

- Да.

- Есть надежда?- лицемерно интересуюсь я.

Толстяк морщится.

- После укола станет ясно... Но я не думаю!

И тут я вспоминаю о лаборатории. На мой взгляд, я должен воспользоваться
всеобщим смятением и тем, что все заняты профессором, чтобы спереть из его
сейфа документы...

Я, как ни в чем не бывало, иду в его кабинет. Прежде чем свалиться, он
успел отпереть дверь... Захожу внутрь и галопом мчу прямо к сейфу.
Поворачиваю гайку, отодвигающую аквариум, и набираю ЛИДО... Все проще
простого. Я открываю уже не первый сейф, но в этот раз получаю шах и мат! Он
остается запертым. Должно быть, старикан сменил комбинацию. Я возвращаю
аквариум в нормальное положение.

Я осматриваю лабораторию, где родилось одно из величайших открытий,
сделанных человеком. И надо же, по требованию политики я ликвидировал того
самого человека, который его сделал...

Мною овладевает глубокое разочарование. Я думаю о старике Тибодене,
умирающем в холле... Как паршиво!

Мой расстроенный взгляд останавливается на рабочем столе, на котором
материализовывался его гений.

Что-то заставляет меня нахмурить брови... Это маленькая круглая точка в
центре блокнота. Точка, которая является слабым отблеском... Отблеском
дневного света...

Это тем более странно, что, как я уже говорил, в комнате нет окон...
Может быть, дырка?

Я поднимаю голову и замечаю пятнышко света на потолке. Да, как раз над
рабочим столом Тибодена в потолке есть крохотная дырочка. Падающий из нее
свет не заметен в обычное время, потому что тогда в комнате включено
электричество! А я сейчас, чтобы не привлекать внимания, воспользовался моим
карманным фонариком...

Смущенный этим открытием, я ставлю на широкий стол Тибодена еще один,
поменьше, на него стул и забираюсь на эту пирамиду с риском проломить себе
башку.

Взгромоздившись на данное сооружение, я оказываюсь рядом с потолком и
тогда замечаю, что это не просто дырочка, а маленькая линза... И тут я все
просекаю.

Благодаря этой линзе, встроенной в потолок, из помещения над лабораторией
можно видеть стол старикана в увеличенном виде...

Можно фотографировать то, что лежит на этом столе. Вы понимаете?

Меня наполняет ощущение холодного, отвратительного безумия. Ситуация так
ужасна, что мне хочется влепить себе в башку маслину.

Однако вот она, правда, перед глазами: произошла ошибка, профессор стал
жертвой предателя. Тот, должно быть, заметил подмену голубей и обратил мою
хитрость против меня! Подлец, воровавший плоды трудов Тибодена,
воспользовался нашей уловкой, чтобы подставить беднягу!

Я отравил невиновного!

Вот так!

Глава 10

Я превратился в соляной столб, как та баба, что посмотрела куда не надо,
а соль, как известно, вызывает жажду.

Внезапно я принимаю героическое решение. Я быстро выбегаю в холл.

Тибоден по-прежнему лежит на полу. Его завернули в одеяла, а его персонал
обсуждает, что же надо делать. В конце концов они врачи, так что пусть
действуют...

- Он еще жив?- спрашиваю я. - На мой вопрос едва отвечают. Вижу, грудь
старикана слабо поднимается. Да, он еще жив, может быть благодаря уколу,
сделанному, чтобы поддержать сердце.

Я бросаюсь в кабинет умирающего, снимаю телефонную трубку и требую срочно
дать мне Париж. К счастью, мой шеф не на совещании.

- Алло, босс!

- А! Добрый день, мой дорогой... Ну что?

-Я сделал все необходимое, патрон, но только что обнаружил, что произошла
ошибка...

- Вы дали не тому...

- Нет! Юридическая ошибка. Тибоден невиновен! Он впервые выходит из своей
легендарной невозмутимости.

- Что?!

- Я потом расскажу вам во всех подробностях... Надо попытаться что-то
сделать, чтобы спасти его, шеф! Это ужасно! Он лежит в холле, чуть живой...
Неужели не существует противоядия от той гадости, что вы велели мне ему
подлить?

Он не протестует.

- Не кладите трубку, Сан-Антонио, я спрошу у нашего токсиколога, что он
об этом думает...

Я жду, сопя от нетерпения. Слабо слышится голос босса, разговаривающего
по другой линии. Быстрее! Быстрее! О господи, только бы удалось вытащить
Тибодена из этой передряги. Я говорю себе, что если он умрет, то я швырну на
стол Старику мою отставку!

Никто не сможет сказать, что я убил хорошего человека и продолжал жить
как Ни в чем не бывало! Как я злюсь на моего начальника! А я-то всегда
считал его непогрешимым.

-Алло, Сан-Антонио?

- Да.

- Дайте трубку кому-нибудь из врачей, мы передадим ему инструкции...

- О'кей!

Выбегаю в холл. Там я на мгновение останавливаюсь в нерешительности...
Чертова работа берет верх и заставляет меня задуматься.

Следите за ходом моей мысли: раз профессор невиновен, значит, как мы и
полагали раньше, предателем является кто-то из его окружения.

Позвав одного из типов, окружающих его, я имею один шанс из пяти
нарваться на настоящего предателя. Представляете, в какой корнельевской
ситуации оказался ваш друг Сан-Антонио?

Выбор за мной... Я должен за три секунды решить, который из них
невиновен...

Смотрю на Минивье и Дюрэтра.

- Доктор Дюрэтр,- слышу я собственный голос. Я положился на свой