эти папиросы.)
ему. Стоило только снять трубку и позвонить, куда следует звонить в таких
случаях. Но он остановил себя, потому что не совсем точно понимал, куда
именно в этом конкретном случае надо звонить. То ли в министерство, к
Константину Павловичу, то ли сразу в милицию.
шести тысяч недоказуем. А мои отказы на некоторые прошения Пименова лежат
в архиве. Там же есть и его обращения в вышестоящие инстанции с жалобами
на мои отказы. Выходит, я помогал ему под давлением сверху. И опять-таки
недоказуемо, что именно я направлял его в эти стоящие надо мной инстанции
и что именно я объяснял ему, как следует формулировать просьбы, мотивируя
их требованиями технического прогресса и повышения производительности
труда. Вой поднимет? Видимо. Ну снимут меня. Ну и что? Буду работать
простым инженером. Впрочем, инженером меня не поставят - высшего
образования нет. Вот где главный мой промах: все в кресло лез, все
поскорей хотел выбиться в люди, а надо б институт кончить - диплом, он как
железная кольчуга теперь. А, черт с ним, завхозом поставят, ну и что? Все
свобода, а не тюрьма".
рублей в месяц; жену, которая и так пилит его, что мало денег; он
представил себе, что каждый вечер ему придется проводить дома, и не будет
уже спасительных "совещаний", когда он мог спокойно бывать у Ольги, и не
будет командировок по обмену опытом, куда он мог ездить вместе с ней,
словом, не будет всего того, к чему он привык за двадцать лет своей
руководящей работы и особенно за три последних года, когда не надо было
вертеться дома ужом, и выносить унизительные скандалы Ирины Петровны по
поводу недоданных в семью денег, и выдумывать истории про вычеты за
пользование государственным транспортом.
твою контору, и помирать придется в лагере строгого режима.
исправительно-трудовые колонии. Только я туда попадать не собираюсь. Я
вижу, что вас сомнение гложет. Вы позвольте структуру объяснить, вам сразу
спокойней станет. Я ведь фирму не из пальца сосал, я изучил все
современные проблемы нашей экономической науки. Я вопрос кооперации
производства и внутриотраслевой интеграции как "Отче наш" вызубрил.
Смотрите, что получается, Юрий Михайлович. Пока у нас еще есть возможность
деловому человеку спокойно жить, людям помогать и самому на черный день
откладывать. Пока я, директор, должен ждать вашего указания, а вы -
министерского, а министерство - планового, я, директор, пальцем не
шевельну, чтобы поперек вас пойти, мне инфаркт ни к чему, да и года у меня
не те, я пору "горения на работе", слава богу, пережил и умудрился даже
давление нормальное сохранить. Я и тогда пальцем не шевелил без указа.
Зачем? Прикажут - исполню. Сверху видней, как говорится. Но это все
лирика, Юрий Михайлович. Про кооперацию в журналах пишут - значит, можно,
так ведь? Вот я скооперировался с мастерскими. Мой рабочий, фабричный,
сразу в народный контроль попрет, если я ему лишку закажу. А в мастерской
рабочий заказ исполняет - все по-честному, все для народа, как говорится.
И не себе я его товар заберу, а обратно через торговую сеть реализую
другому трудящемуся. Только для этого я должен знать конъюнктуру рынка,
так сказать, кїаїтїеїгїоїрїиїюї дїеїфїиїцїиїтїа. Чего в магазине нет, что
государство упустило, то мы должны наверстать. А новейшими станками, да
еще при наших-то фондах - что вы, Юрий Михайлович! И по большому счету
посмотреть: разве мы народу плохо делаем? Мы ж ему, народу, товар
поставляем, а не турку какому.
иголок для проигрывателей. Их нет в магазинах, на них государство валюту
тратит, а проигрывателей с пластинками - завал. Жизнь у народа веселей
пошла, трудящийся желает музыку слушать, а иголок-то у него нет! А я ему
иголки поставляю - разве я плохо делаю для страны, Юрий Михайлович? Разве
я виноват, что игл у нас мало производят?!
можно у тебя на производстве организовать?!
тысяч?! Окстись! У тебя ж у самого руки повязаны.
которые так или иначе простаивают половину времени без пользы, я на свой
страх сделал десять тысяч опытных иголочек для проигрывателей. У меня
токари вытачивают детали для головки, на сверлильном обрабатываем
пластмассу, а один человек камешки шлифует. Чистая прибыль нам с вами и
третьему моему человеку по две косых. Вот прошу, и расписываться не надо,
все как на бирже.
производство в государственном масштабе.
как к главе предприятия.
что они планируют, а что временят. Вот списочек. - И Пименов передал
Проскурякову листок бумаги, где были указаны наименования товаров, которые
пользуются наибольшим спросом в магазинах, особенно в хозяйственных.
списком. Он вернул его Пименову и повторил: - Неминуемо посадят.
Михайлович. Когда ко мне корреспонденты из газет приезжают, я только про
фабричных передовиков разоряюсь. А вот со мной один человек работает, так
я о нем ни гугу, хотя он так камни точит, что ни одному передовику не
снилось. Налбандов, вы его помните, наверное.
Как же мне провалиться? Дурнем надо быть. Или хапугой. А я ОБХСС уважаю, я
товар сбываю небольшими партиями.
экспериментально. По тысяче штук в квартал. А выход готовой продукции у
меня тридцать тысяч. Так что накладные по форме. - Пименов закурил свой
ломаный, искрошившийся "Север" и, достав из папки еще один лист бумаги,
доложил его перед Проскуряковым. - Тут моя просьба увеличить фонд
зарплаты. Это откладывать нельзя, Юрий Михайлович, мне людям надо хорошо
платить, чтоб недовольных не было, от них ведь вся кутерьма, от
недовольных-то и обездоленных.
они волынить начнут, а время у меня горячее, оно сейчас, как говорится, не
ждет.
отдых. Он выяснил, что "экономисточка" Ольга уходит в отпуск через неделю
после Проскурякова. Пименов бил беспроигрышно: в этом ему помогало то, что
они с Проскуряковым были людьми почти одного возраста: одному - пятьдесят
семь, другому - шестьдесят два. А в эти годы привязанность - она уже
последняя, самая что ни на есть дорогая, единственная. Хочется в этом
возрасте почувствовать себя сильным и нестарым, а это только когда
молодость рядом - красивая женщина, кто ж еще.
подписывать. Впрочем, тем же вечером он придумал себе оправдание, хотя
впервые за эти годы понял в глубине души, что оправдание-то липовое.
боль - не острую, но постоянную. Однако, уехав на юг, Проскуряков
постепенно стал забывать о разговоре с Пименовым, убеждая себя в том, что
и на этот раз не случилось ничего непоправимо страшного. Иногда только,
чаще всего под вечер, сидя с Ольгой на берегу и задумчиво глядя на зыбкую
лунную дорожку, он думал: "В конце концов будь что будет, только б
подольше не было. До пенсии осталось три года, а когда пойдет седьмой
десяток, кому я буду нужен? Ей, что ли? Зачем ей старик? Тогда и уйти из
игры не страшно".
сел и написал большое письмо в министерство. Он писал, что необходимо в
самый короткий срок наладить серийный выпуск продукции, представляющей
сейчас серьезный дефицит. Он перечислил все те наименования, которыми так
интересовался Пименов, и проанализировал возможность в самые короткие
сроки, без особых затрат, с отдачей в ближайшие же годы наладить
реконструкцию ряда ювелирно-аффинажных фабрик и всех тех заводов и
мастерских, которые входили в его систему.
Академии общественных наук, новый заместитель министра был человеком по
теперешним временам молодым - ему только-только исполнилось сорок.
Лукьяненко Сергей
Роллинс Джеймс
Березин Федор
Доценко Виктор
Мороз Александра
Андреев Николай