время, когда милиция хватала тех, кто ходил в узких брюках, потом сажали
за клеши, а чего добились? То, что молодежь набралась тюремного
ума-разума? Словно сами подталкиваем их к тому, чтобы с понятием "власть"
постоянно связывалось зловещее слово "нельзя". Как новый редактор отдела
Кашляев может руководить нашей работой, если мы придерживаемся
противоположных взглядов на происходящее в молодежной среде?
участия в коллоквиуме, проводимом Академией наук, взял туда одного из
фоторепортеров и пообещал сам написать отчет - "будет интересно"; раньше
на эти встречи ездил обозреватель из отдела науки; ладно, пусть себе, но
так взвешивать каждый шаг - с ума можно свернуть или инфаркт заработать.
из Львова, парень моего возраста, тридцать один год, с хорошим пером;
резок, когда дело касается правды; не терпит вихляний и околичностей.
высказались. - От твоего ответа зависит исход дела. Коллектив теперь
вправе поставить на голосование вопрос: можешь ли ты возглавлять отдел? И
я не буду перечить в этом коллегам, несмотря на то, что ты утвержден бюро,
- если уж гласность, то для всех...
по-детски вздохнул и сжал кулаки так, что мне послышался хруст костяшек. -
Я вот что хочу спросить товарищей: является ли сплетня, оговор, донос
неизбежным, более того, необходимым спутником демократии и гласности?
Думаю, ответ однозначен - нет, такого рода гнусь компрометирует тот
процесс, который мы с вами так приветствуем, - перестройку, рождение
нового гражданского мышления... Я хочу спросить также вот еще о чем:
отменяет ли дальнейшее расширение демократии...
так есть, а нет - так и нету,
бритвой режете, я так не умею, аппаратчик... Но все же я кончу
формулировать мой вопрос, согласившись с твоей коррективой, товарищ
Гунько: отменяет ли гласность необходимость комсомольской дисциплины и
норм демократического централизма? Думаю, нет. Во всяком случае, я такого
постановления не читал. Между тем не я был инициатором запрета ВИА, я лишь
выполнял постановление бюро. Имел ли я право отказаться? Вы скажете: "Да,
имел". Но тогда я и вас спрошу: "А вы, каждый из вас, отказались бы,
очутившись на моем месте?" Почему вы печатали на страницах вашей газеты
разгромные статьи - и против абстрактников, и против Леонтьева, и против
рок-ансамблей?! Почему не отказались публиковать то, с чем не согласны?
Кто может доказать, что я, именно я, пригнал бульдозер на выставку левой
живописи? Вы там были? Читали документы, подписанные мною? Или слышали? Я
не понимаю абстрактную живопись и не люблю ее - да, это так, я этого не
скрывал, не скрываю и впредь скрывать не намерен, и когда вы захотите
печатать статьи в поддержку этого, с позволенья сказать, направления, я
буду требовать опубликования противной точки зрения. Да, я люблю Бетховена
и Моцарта, да, я плачу, когда слушаю Чайковского, да, я воспитывался в
Воронеже, и для меня "Летят утки" - самая нежная песня. Выступая против
рок-ансамблей, я хотел привить молодежи любовь к непреходящему, вечному!
Да, мне отвратительны "металлисты", доморощенные панки, увешанные цепями,
но кто докажет, что я был поклонником "люберов"? Наверное, я виноват в
том, что бездумно соглашался со всякими решениями, проштемпелеванными
круглой печатью... Видимо, я слишком ретиво выполнял то, что надо было
микшировать... Но сейчас все умны, все демократичны, все прогрессисты...
Это легкая позиция - отшвырнуть ногою того, кто тебе почему-то неугоден,
про кого что-то, где-то, кто-то не так говорит... Но как это вписывается в
нормы демократии? Вот и все, что я хотел ответить. А просить я хочу о
следующем: пусть будет создана комиссия, которая расследует мою работу в
отделе культуры, пусть повстречаются с молодыми художниками-реалистами, с
обществом молодых поэтов, со студией бального танца, с дизайнерами и
модельерами... И еще... Наверное, процесс, происходящий нынче, потому и
называется перестройкой, что он дает возможность всем и каждому - включая
тех, кто раньше в чем-то добровольно заблуждался, - именно перестроить
себя... Не репрессии, не тройки и особые совещания, не ссылки и травля на
открытых собраниях, но именно атмосфера доброжелательности, товарищеской
помощи, взаимовыручка, - вот что такое для меня пере... пере...
тяжело рванул воротник накрахмаленной рубашки; девушки бросились к нему с
водой, приехала неотложка, вкатили пару уколов, не до голосования...
Впрочем, я не убежден, голосовал бы я против после его выступления - при
всем том, что там было много чуждого мне, какие-то пункты опровергнуть
было невозможно, особенно про то, что мы все тоже были хороши, чего уж
грех таить...
чтобы он провел в постели хотя бы неделю, приходил в редакцию первым,
уходил последним, как-то алчно влезал во все дела, рукописи наши не
правил, только высказывал соображения, какие у него возникали, - часто
весьма дельные, он хорошо чувствует слово, относится к нему бережно, хотя
выступает против излишней телеграфности стиля: "Мы все устали без
воздуха".
ему, - тогда появится место для воздуха. Думаешь, мы его не ценим?
бюрократической бритвой в секретариате, а парой таких материалов, которые
сделают нашу просьбу оправданной.
награжденного орденом Красного Знамени на пятый день войны; старик жил в
сарае, исполком отказывал ему в жилплощади за то, что он якобы продал свою
квартиру в городе, а он ее никому не продавал, прописал туда дочь, а та,
по прошествии трех лет, турнула старика на улицу, - Шекспир потому и
гениален, что писал сюжеты, которые непреходящи во времени, круто мыслил
англичанин, нашим бы так литераторам, а то ведь все плачут и стенают, хоть
бы один вышел с программным произведением, предложил возможный путь выхода
из тупика, нет, все охи да вздохи.
задрал министра финансов за то, что тот до сих пор не издал единого
разъяснения для тех, кто переходит на самофинансирование и
самоокупаемость; полнейшая неразбериха, а при нашем исконном рвении
"тащить и не пущать" делу перестройки наносится громадный урон,
промышленность топчется на месте, особенно строители; его статью вывесили
на красную доску, а Павел Гунько похвалил Кашляева на летучке.
Сначала хотели отправить нашего сибирского собкора, чтобы сэкономить на
транспортных расходах, но Кашляев стеною встал на заседании редколлегии:
существует журналистская этика, давайте будем ей следовать не на словах, а
на деле.
ответили из местной прокуратуры, - бей наповал, гад и сутяга. Если же это
не подтвердится, защищай до последнего...
трехдневном отпуске, чтобы я мог толком отписаться; как всегда, в три дня
я не уложился, я вообще-то здорово разбрасываюсь, это моя беда: до этого я
три месяца собирал материалы по Новосибирску, - там псевдоученые дурачат
мозги студентам, прикрываясь святыми для каждого из нас понятиями о
народной памяти; полез в справочники и сразу же споткнулся о барьеры,
потому что мне понадобились материалы о власовцах, министерстве пропаганды
Геббельса, речах черносотенцев в Государственной думе; пока главный
написал ходатайство в институт военной истории, архив, пока все это стало
обкатываться по нашим бюрократическим волокам, я увлекся сказочной темой -
музыканты создали хор церковных песнопений на старославянском, молитвы
шестнадцатого века, мороз дерет по коже, только у негров есть подобные
"спиричвелс", скорбь и надежда, правда, если у негров солирует певец -
особенно велик был Армстронг, - то у нас многоголосье, ощущение
космической надмирности, прощание с суетной устремленностью землян.
образцово-показательная мама, честное слово: "Никогда не делай то, что
тебе в тягость. Твой отец говорил, что журналистика - это искусство, оно
требует огромной отдачи и многия знания, что рождают многия печали... Отец
тоже метался, всегда писал одновременно три, четыре статьи, одно
подталкивает другое, все в мире взаимосвязано, отдельность закончилась,
когда изобрели паровоз, это утопия - вернуть сказочное патриархальное
прошлое, всегда надо осваиваться в новых условиях, думая, как их
приспособить к себе, а не раствориться в них... Писатель, просто
фиксирующий происходящее вокруг него, никогда не станет великим, надо
навязывать окружающему свою мечту, а мечта всегда несет в себе добро". -
"Гитлер тоже был бо-ольшим мечтателем..." - "Нет, Гитлер не был
мечтателем, Ванечка. Он был маниаком, кликушей. На определенных этапах это
угодно толпе, изверившейся в возможности найти выход из тупика добром,
разумом, анализом... Тогда главное - найти врага, чужака, от которого все
беды... Как ни странно, это очень объединяет середину, лишенную
собственной точки зрения... Отец верно говорил: "От фашизма - чьим бы он
ни был по национальной выраженности, - есть только одна панацея: культура,
причем не казенная, школьная, а широкая, демократическая".
айсберга, много недоговоренностей, линия уходит в вопросительные знаки.
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Панов Вадим
Роллинс Джеймс
Вронский Константин
Перумов Ник