было достаточно, чтобы приправить унынием любое мгновение жизни.
меня начищена сбруя. Ладно, пусть новобранцы драют сбрую. Но чтобы ста-
рослужащий...
площади черными зигзагами стекали ручейки воды.
ряженные посетители: все выпили сегодня малость больше, чем обычно, все
торопились ко второму завтраку.
пахи смешивались, и в конце концов получался один-единственный - запах
Нового года.
щего и озорника. Вероятно, на здоровье он не мог пожаловаться, но еще не
возмужал и, должно быть, недостаточно много спал. Он был бледен той
скверной бледностью, которая выдает завсегдатая пьянок в маленьких ос-
тендских кафе. Известная лихорадочность в глазах, не слишком приятная
ирония.
снял сюртук и остался в рубашке, обнажив два ослепительных пятна манжет.
позволить себе такую бесцеремонность в его присутствии. Он это знал,
чувствовал себя как дома. Как мальчуган, все трогал руками, открывал
ящики шкафов и коробки.
- вернее, всегда было - традицией, что в Новый год он ест с Терлинком и
его женой; традицией стало и то, что Йорис в этот день что-нибудь ему
дарил: раньше - какую-либо вещь: серебряные часы, потом золотые, один
раз пальто, другой - сберкнижку; теперь, когда Альберт превратился в мо-
лодого человека, - стофранковый билет.
Тереса прочла предобеденную молитву. Альберт, даже не перекрестившись,
налил себе бульону.
что может позволить себе все?
заверяла:
со своей стороны...
в его возрасте.
Только у Альберта она проявлялась не в том, чтобы чего-то добиться, дос-
тичь чего-то раньше других. Она состояла в том, чтобы ничего и никого не
бояться, и он гордился числом дней, проведенных на гауптвахте, а если бы
пришлось, то и в тюрьме.
тер-офицерской столовой.
не выказывал никаких чувств. Да и были ли они у него? Когда Мария
объявила ему, что затяжелела, он сказал:
служанку, нашел кормилицу, принял на себя все расходы. Жене без обиняков
объявил:
меется, не признаю.
ли, а сообщали ей исключительно О несчастьях. В то время было еще неиз-
вестно, что Эмилия неизлечима. Считалось, что она просто отстала в своем
развитии. А потом почти каждое воскресенье в доме стал появляться
Альберт, чересчур смышленый, озорной, хитрый. Тереса наблюдала за мужем
и удивлялась, почему он не проявляет нежности к мальчику.
холодно наблюдал за ним. Это был его сын, который в то же время не мог
быть его сыном. Мальчик называл его "крестный". Ему объяснили, что отец
его умер.
достойным его...
тем, отданный в ученье, стал таким же плохим подмастерьем, после чего на
три года завербовался в армию. Солдатом он явно оказался таким же сквер-
ным. От каждой среды, в которую он попадал, Альберт брал только худшее.
любопытствовал он, накладывая себе курятины. - Для рекламы, а?
хорошенько поразмыслить, Йорис был скорее даже доволен этим: кто знает,
как все повернулось бы, придись ему парень по сердцу?
тогда не наладится, его отправят в Конго.
мени подслушивала у дверей, о чем говорится в столовой.
читал про это в газете. Самое забавное, что я чуть ли не каждое утро
встречаю девчонку ван Хамме.
муж, напротив, вздернул голову:
своей фурой я еду по набережной и часов в десять утра, возвращаясь из
интендантства, почти всегда вижу, как она прогуливается. Она живет в на-
шем квартале, над лавкой канатчика...
рывал больше рта. На мгновение молчание стало таким же тягостным, как
утром в ратуше при появлении Леонарда ван Хамме.
дать знак сыну, но тот не смотрел в ее сторону.
вушке ребенка. А уж если она богата - тем более, верно?
ный язык не принят в доме. Но в нем жила неизбывная потребность перечить
чувствам собеседников.
мужчины - святые.
на ему, Йорису. В таком случае Альберт знает. Но молодой человек, не
глядя на него, продолжал с аппетитом есть.
Терлинка утром был не таким, как в остальные дни года. Разве Йорис не
пожимал подружески руку каждому и служащих, для которых у него обычно не
находилось ничего, кроме холодных, как лед, замечаний?
Альберт, не отрываясь от еды, говорил и говорил с набитым ртом, чего
Терлинк никогда бы не спустил своему настоящему сыну.
рышня останавливается всякий раз, когда он захочет пописать...
беду. Она подняла голову одновременно с мужем. Она чувствовала, она была
уверена, что Йорис сейчас задаст вопрос.
нее спросил:
где швартуются малые рыбачьи суда, есть с полдюжины кабачков, где торгу-
ют мидиями и жареной рыбой. За третьим из них, там, где прислуживает
красивая испанка, - лавка канатчика, трехэтажный белый дом. Так вот, я
видел, как она возвращалась туда.
лать торты, но упрямится.
удался на славу.
трамвай...
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Акунин Борис
Шилова Юлия