Чтение 12–й страницы книги ~В доме напротив~

Он чувствовал себя униженным. Совсем ничтожным. Недоверчиво взглянул в
зеркало и окончательно расстроился из-за болезненного вида.

И тут же написал письмо в Стамбул, заказав невероятное количество брома.

Глава 6

В дальнейшем Адиль бей часто возвращался мысленно к тому мгновению, когда
Соня обернулась, ища его глазами, а потом опять принялась за еду, в то время
как брат и золовка наблюдали за ней, он - совершенно невозмутимо, а она -
насмешливо фыркая.

Да, на этом кончилась целая эпоха его жизни и началась другая, но он-то
этого еще не знал и был недоволен тем, что гроза все медлила.

Работать не хотелось. Когда Соня вернулась, он не вышел из спальни, сел
на край кровати в надежде, что ей понадобится о чем-нибудь спросить его. Но
этого не случилось, и тогда, часа в четыре, он провел гребенкой по волосам и
вошел, в кабинет.

- Вы спали? - спросила она.

- Нет.

Он почувствовал сразу же, что все изменилось, но не мог понять, что
именно.

Соня была в веселом, даже очень веселом настроении. Это веселье не было
бурным. Она писала, и на лице ее, как всегда, сохранялось выражение
прилежной девочки. Но глаза смеялись, и когда она вскинула голову, он увидел
в глубине этих глаз пляшущие золотые искорки.

Она улыбалась Адиль бею, и он вернулся в спальню, чтобы справиться со
своим лицом.

Три-четыре раза возвращался он в кабинет и уходил оттуда, то поглядывая
на Сонину тонкую белую шейку в вырезе черного платья, то пытаясь вновь
разглядеть золотые искры в глубине глаз.

В пять часов она встала, чтобы убрать бумаги. В половине шестого, как
всегда, надела шляпку и, уже выходя из кабинета, уверенно и откровенно
повернулась к Адиль бею.

Она, должно быть, знала, что ее ждет. Он двинулся ей навстречу -
пристыженный, на что-то решившийся, несчастный. Ему хотелось взять ее за
плечи, отвести на то же место, что утром.

- Слушайте, Соня...

Она стояла выпрямившись, держа сумочку обеими руками, и казалась еще
более тоненькой, совсем девочкой.

- Вы действительно этого хотите? Потом добавила тем же тоном, протянув
правую руку дверной задвижке:

- Ждите меня сегодня вечером. Света не зажигайте.

Позже он увидел, как она вернулась домой с пляжа и ужинала с братом и
золовкой. Они зажгли лампы и закрыли окна.

Адиль бей бродил в темноте по консульству, то присаживался ненадолго, то
опять ходил взад-вперед.

И Соня пришла. Он услышал ее шаги. Она открыла дверь, а потом, перед тем
как закрыть ее, выглянула в коридор. Он видел только светлые пятна - лицо,
шею, руки. В доме напротив все еще горел свет. С высокого неба упали,
вырвавшись наконец на свободу, первые капли дождя.

Адиль бей не сказал ни слова, не пошевелился, а Соня положила сумочку на
письменный стол, сняла шляпку, подошла наконец к нему и сказала:

- Вот и я!

***

Сколько же раз приходила она за две недели? Десять, возможно? Адиль бей
подстерегал ее, когда она в конце дня готовилась уйти. Она кивала ему в знак
согласия все с той же улыбкой или же говорила "нет".

И стоило ей это произнести, как она переставала слушать его просьбу. Нет,
и все тут.

Девушка приходила, когда становилось совсем темно, уходила, когда брат ее
удалялся от окна, где курил перед сном.

В первый вечер кто-то постучал в дверь, и они застыли в неподвижности, в
темноте, прислушиваясь к уходящим шагам. Позже зазвонил телефон, но Соня не
дала снять трубку.

Окна в доме напротив распахнулись, несмотря на дождь: г-жа Колина легла
спать, а сам Колин в одиночестве наслаждался прохладным воздухом.

Как близко они находились, те и другие! Соня была спокойна, так спокойна,
что Адиль бей удивился: зачем же она пришла? А он весь дрожал, обнимая ее,
снимая с нее черное платье, обнажая почти детское тело, открывшееся ему без
кокетства и без страсти.

- Почему вы так взволнованны? Он видел ее глаза совсем близко, эти глаза
с любопытством смотрели на него и как будто размышляли.

- Странный вы человек!

Она сказала это, зашнуровывая ботинки, в то время как Адиль бею хотелось
прижаться лбом к окну.

Теперь, по прошествии трех недель, он затруднился бы ответить: стал он
счастливее или, наоборот, несчастнее Соня днем по-прежнему старательно
работала и держалась спокойно, как будто между ними ничего и не было.

Адиль бей внимательно наблюдал за домом по ту сторону улицы. Колин и его
жена тревожили его все больше и больше. Могли ли они не знать? А если Колин
знал, почему с таким равнодушием посматривал на консульство?

Он пытался говорить Соне "ты", но из этого ничего не вышло. Держа ее в
объятиях, он внезапно испытывал отчаяние.

- Что с вами? - спрашивала она, улыбаясь. Что с ним? Он страдал оттого,
что она была здесь, принадлежала ему, но добиться настоящей близости не мог.

- Вы не любите меня, Соня.

- Смотря что значит любить.

Она была нежна, иногда даже ласкова. Он почти не выходил из консульства.
Зато однажды, в десять часов утра, явилась Неджла Амар и воскликнула:

- Так-то вы приходите ко мне в гости!

В кабинете было много народу. Адиль бей почувствовал неловкость, взглянул
на Соню, а та, придерживая бумаги карандашом, указала глазами на гостью, а
потом на дверь спальни.

- Вы знаете, что мой муж возвращается на той неделе?

- Это вы мне звонили? - спросил он невпопад.

- Нет. Но сознайтесь, что я имела право ждать от вас известий.

Кто же тогда звонил по телефону, в тот первый вечер? Кто стучал в дверь?

- Не знаю, что с вами такое, Адиль, но вы, по-моему, очень изменились.

Она сняла шляпу, перчатки, посмотрела в зеркало.

- Что вы поделывали с того дня?

- Ничего.

- Вы меня не поцелуете?

По ту сторону закрытой двери Соня принимала посетителей. Персиянка ушла
только два часа спустя, видимо недовольная. Они почти поссорились.

- Признайтесь, вам что-то обо мне наговорили! - воскликнула она в
какую-то минуту.

- Клянусь вам...

- С кем вы встречались?

- Ни с кем.

- Однако вас видели в баре.

- Я заходил туда один раз.

Когда Неджла прошла через кабинет. Соня на нее даже не взглянула. Адиль
бей сел на свое место. Секретарша указала ему на человека, сидящего в углу,
лицом и одеждой напоминающего пирата.

- Он хочет поговорить с вами наедине.

- Иди сюда! - сказал консул.

- Только когда вы закончите с остальными. Соня, как всегда, записывала.

- Твоя очередь.

Мужчина многозначительно посмотрел на девушку и пробормотал по-турецки:

- Вы думаете, можно говорить? Соня поняла. Она приподнялась, будто ждала
распоряжения.

- Останьтесь. Ты можешь говорить. Мужчина протянул ему грязные документы,
которые вытащил из-за пазухи.

- Это твой паспорт?

- Нет. Это паспорт того, кто умер. Он велел мне, если с ним случится
беда, принести его документы сюда, чтобы дали знать его сестре, она живет в
Смирне.

Соня поняла, что записывать не надо, и воспользовалась этим, чтобы
привести в порядок другие бумаги.

- Объясни.

Мужчина пошел к двери, открыл ее, чтобы убедиться, что никто не
подслушивает.

- Я шестерых переправил в Анатолию, по горным тропам. Когда мы уже почти
что были на месте, нас обстреляли и одного из шестерых убили.

- Ты многих так переправил?

Тот не ответил, забрал свою меховую шапку и, уходя, пробормотал:

- Так вы сделаете с бумагами все, что надо? Утро прошло. В кабинете было
пусто и грязно. Соня надевала шляпку.

- Вы не сердитесь? - спросил Адиль бей.

- Из-за чего?

- Из-за этой женщины.

- Вы иначе и не могли поступить. С вашего разрешения я днем не приду,
сегодня визит эскадры.

- Хорошо.

Разве он мог поцеловать ее, сказать ей что-то нежное, когда она стояла
перед ним такая прямая, точно жесткая. Вдобавок он все думал о том человеке,
который сейчас ушел из консульства, и злился на Неджлу, оттого что в воздухе
пахло ее духами.

- До завтра, Адиль бей.