Чтение 12–й страницы книги ~Исповедальня~

водят чистоту в магазинах и кафе, и нередко перед лицеем заходил на ры-
нок Гамбетты.

Раньше, когда они жили на Эльзасском бульваре, рынок находился напро-
тив их дома, сразу через мостик, и стоило раскрыть окна, как квартиру
наполнял запах овощей и рыбы.

Не спеша, словно на воскресной прогулке, они шли вдоль мола, не сго-
вариваясь, останавливались перед каждым судном, долго смотрели на него.

Ему вдруг захотелось подшутить над собой.

- Когда я один, мне случается забывать о времени и, словно передо
мной разыгрывается необычный спектакль, я, застыв, смотрю на матроса в
шлюпке, который драит белую яхту щеткой и мылом.

- Ты любишь корабли?

- Я без ума от них и знаю их все до одного. Я с первого взгляда вижу,
какой ушел, а какой прибыл.

Большинство из них редко выходят в море. Черный кеч [7], вон там,
дальше, принадлежит американскому писателю; его можно увидеть за пишущей
машинкой. Он, кажется, знаменит у себя на родине.

Несколько дольше они задержались у огромной, размерами с теплоход,
яхты, экипаж которой, без метрдотелей и горничных, насчитывал больше
тридцати человек. Каждый год яхта пересекала Атлантику и бросала якорь
на Бермудах.

- Завидуешь? Андре задумался.

- Нет! В сущности, я не хочу быть богатым: деньги внушают мне страх.
Но не хочу быть и бедным, хотя...

- Продолжай.

- Трудно объяснить. Временами меня охватывает тоска: отказаться от
всего, не иметь никаких обязательств, ничем не быть связанным, ни за что
не Держаться...

- Тебе не кажется, что в этом есть что-то от литературщины?

- Разумеется. А твои родители богаты?

- Я сказала бы, что отец зарабатывает достаточно, чтобы мы жили без-
бедно.

- Вот-вот, это и есть предел моих желаний, при условии, что я не ста-
ну рабом комфорта и смогу заниматься любимым делом.

- Отец увлечен своей работой. Если бы еще не куча бумаг, которые при-
ходится заполнять!

- Главное, на мой взгляд, свобода. Как сейчас: можно остановиться
здесь или чуть дальше и ни перед кем не отчитываться. А вот и мой рыба-
чок.

- Ты его знаешь?

- Мы никогда не разговаривали. Сколько лет ты ему дашь?

- Сорок-пятьдесят.

- Пожалуй. Во всяком случае, еще не пенсионер. Он не инвалид, не ка-
лека. И на вид вполне здоров.

- Почему ты о нем говоришь?

- Потому что, когда бы я ни пришел сюда, утром или вечером, я почти
уверен, что найду его на этом самом месте, между Кормораном и смешным
маленьким суденышком с двумя шверцами [8] под нидерландским флагом.

Не знаю, почему он облюбовал именно это место, а не какое-нибудь дру-
гое. Ведь здесь столько якорей, что забросить удочку не так-то просто.

Андре поискал глазами поплавок.

- Видишь маленькую красную пробку? Представь себе, что ты часами смо-
тришь на нее в надежде, что она дрогнет и разом уйдет под воду.

- И он что-нибудь ловит?

- Никогда не видел, чтобы он хоть что-то поймал.

Но странно: его увлечение заразительно. Бывает, я минут пятнадцать
стою рядом с ним и тоже волнуюсь, когда пробка начинает подрагивать.

И не я один. Иной раз нас собирается трое или четверо. На краю мола
есть еще один рыбак, но тот человек серьезный: он ловит на спиннинг и
вытаскивает довольно крупную рыбу.

- Ты и за ним наблюдаешь?

Неужели она мило подсмеивается над ним? Он не пытался скрыть от нее
свои недостатки, причуды, ребячество. Действительно, порой он вел себя
по-детски, несмотря на атлетическое сложение и серьезность в учебе. С
ней он чувствовал себя счастливым, но ему в голову не приходило ухажи-
вать - он не видел в ней женщину.

- Странный ты парень, Андре!

- В чем?

- Во всем. Иногда тебе можно дать все двадцать, а порой ты ведешь се-
бя, как один из моих братьев. Хотелось бы мне, чтобы братья были похожи
на тебя!

- Потому что они забавляли бы тебя?

- Да нет же, не придирайся. Просто я чувствовала бы себя уверенней.

- Ты и так чувствуешь себя уверенно - с родителями.

Он вспомнил о телефонном звонке накануне вечером, о Буадье в своем
кабинете, о матери, вернувшейся из кухни в гостиную и усаживающейся ря-
дом с Франсиной.

- Кому звонишь?

- Андре, мама.

Он вдруг помрачнел, и, как сказал отец, в его глазах сверкнула мол-
ния.

- Ты им рассказала?

- Что?

- Сама знаешь что. О встрече в четверг.

- Ты хочешь услышать правду?

- А для чего же я тогда спрашивал?

- Ты не рассердишься на меня?

- Нет, обещаю.

- Да, рассказала.

- Когда?

- Вчера, сразу после нашего разговора по телефону.

- Зачем?

- Я тебя предупреждала: я рассказываю им все.

- Даже если тебя это не касается?

- Но это меня тоже касается.

Он становился все агрессивнее и, продолжая смотреть на корабли, вряд
ли действительно видел их.

- Как это?

- Во-первых, ты мой друг. По крайней мере так мне кажется.

- Что же теперь, рассказывать все твоим родителям?

- А во-вторых, здесь и моя вина. Если бы я, заметив твою мать, не
вскрикнула, ты и не увидел бы ее.

- Думаешь, так было бы лучше?

- Возможно. Для тебя.

- Но разве это не наша тайна?

- Об этом я как-то не подумала.

- И что сказали твои родители?

- Отец закрыл дверь - мы мешали ему работать.

- Тебе не кажется, что он закрыл ее из скромности?

- Возможно.

- Когда-то они дружили с моим отцом, и, если не ошибаюсь, отец до сих
пор высоко ценит его. Я почувствовал это, особенно у вас, глядя, как они
сидят друг против друга. А что думает твоя мать?

Франсина молчала, и он продолжал:

- Боишься обидеть меня? Поверь, что бы ты сейчас ни сказала, ничего
не изменится. Она знала, да?

- Кажется, да.

- Ты лишь убедила ее?

- Она знала.

- И другие тоже? Многие, да?

- В отличие от того, что ты можешь подумать, мама стала ее защищать.

- То есть?

- Она заметила, что люди почти всегда с удовольствием говорят о дру-
гих, особенно-плохое.

- А остальное? Дом на улице Вольтера?

- Я сказала маме, что после того, как мы с тобой расстались, ты туда
возвращался. Верно?

- Да. И еще раз на следующий день.

Она испугалась.

- Чтобы расспросить?

- Нет. Чтобы посмотреть.

Его вдруг охватило жгучее желание бросить ей вызов. А ведь он поклял-
ся себе никому, и уж тем более ей, не говорить об увиденном.

Он ухмыльнулся:

- Она пригласила меня.

- Кто?

- Мадам Жанна, та, что сдает меблированные комнаты. Она чем-то похожа
на мою бабушку, разве что ростом поменьше и помоложе. Так вот, она приг-
ласила меня прийти к ней с хорошенькой девушкой и даже дала адреса нес-
кольких баров, где их можно найти столько, сколько душе угодно.

На ходу, словно невзначай, она слегка коснулась его руки, и он уже
более возбужденно продолжал:

- Там довольно мило, чисто, полно вышивок и безделушек, как у бабуш-
ки, с одной лишь разницей: из конспирации ставни весь день закрыты. Он
не хотел плакать и сжал кулаки.

- Частенько, - сказала она, - мужчины выходят раньше своих подружек,
опасаясь, что на улице их увидят вместе. По другой причине, которая мне
ив голову не пришла бы, женщины одеваются дольше мужчин.

- Прекрати, Андре.

- Ты же сама спросила, возвращался ли я туда. Выйди мы из бара по-