read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



шейся любви, если я с комической торжественностью обещал ей никогда не
намекать на это и помочь ей забыть ее разочарование, то это как-то свя-
зано с тетей Элизой и ее сестрой? Мне было бы трудно признаться даже му-
жчине, что для меня слова "заниматься любовью" автоматически вызывают
представление о белокуро-розовом теле, пышном и теплом, быть может нем-
ного слишком мягком, - теле моей тети.
Но что тут же возникает карикатурная Ева, которую в действительности
я видел только мельком, но которая запечатлелась в моей памяти так же
резко, как рисунок Фелисьена Рожа? И даже майор...
И вот я уже теряюсь в догадках, какую Элизу, какую Еву могла знать и
моя жена, точнее, какую Элизу в мужском воплощении" какую Еву мужского
рода?
Так что, по всей вероятности, хотя мы говорим на одном языке, живем
вместе в такой близости, как это только возможно, спим в одной кровати,
воспитываем одних и тех же детей, мы не можем передать друг другу то,
что в действительности лежит глубоко за нашими поступками.
Мой отец был крестьянин, он с четырнадцати лет работал батраком на
ферме. Ее отец был известный врач. Ее мать умерла от кровоизлияния сов-
сем молодой, и Жанна сохранила в душе образ нежной и хрупкой мамы. Моя
мать живет на улице Шампионне и прибегает ко всевозможным хитростям,
чтобы заставить меня помогать моему брату Гильому деньгами или моим
скромным влиянием.
Даже понятие дождя... Сегодня утром, незадолго до рассвета, пошел
дождь, и я один, несмотря на то, что я в Париже и что у нас июнь, вызы-
ваю в памяти бочонки с уложенными на них досками.
Я ничего не принимаю трагически. Доказательство - то, что я сейчас
направился к холодильнику и поел. Это хитрость. Животное кормят, и вско-
ре равновесие восстанавливается, равновесие более или менее хрупкое, за
которым в дальнейшем достаточно наблюдать, чтобы оно не нарушилось. Это
не мешает иногда не выдержать, прожить один какой-нибудь день в ускорен-
ном ритме, как этот, например... И вот я уже едва могу сказать, было ли
это вчера, позавчера или еще на день раньше! Вас как бы охватывает порыв
ветра, он создает иллюзию, что вы устремляетесь к чему-то новому, краси-
вому, к чему-то...
Но в глубине души я прекрасно знал, что это не так, и что недостаточ-
но купить новую машину и затеять поездку на юг. И потому я даже не уди-
вился, когда Жанна сказала мне, что Било заболел.
Ее изумляет мое всегдашнее спокойствие, безмятежность, снисходи-
тельность. Изумляет, что я ем через несколько минут после того, как чуть
не потерял сына. Проснувшись, она с изумлением видит, как я спокойно пи-
шу что-то в школьной тетради.
Она не сомневается, что это маленькие хитрости, которым я научился в
детстве, чтобы обмануть судьбу. Она видит мое большое мягкое тело, мою
большую голову и, думая, что мысли в ней немного неясные, ошибается так
же, как моя мать, до сих пор считающая, что самый умный человек в нашей
семье - это Гильом.

V
Не знаю, что я ожидал увидеть, но я был удивлен покоем, царившим в
кухне, где напевал кипятильник. Давно уже я не наслаждался мирным теплом
кухни, с ее тщательно начищенной плитой и другой печью, поленьями и их
запахом, буфетом с расписной фаянсовой посудой, наконец, стульями,
мельчайшие соломинки которых я знал лучше, чем кто-либо, потому что,
опираясь на эти стулья, я научился ходить.
Взрослые, должно быть, с удивлением смотрели на медленно открывавшую-
ся дверь; им пришлось опустить глаза, чтобы обнаружить человечка с
большой головой, который стоял, не смея ни войти, ни отступить обратно в
комнату. Мать взяла меня за руку, не глядя, не говоря ни слова, с тем
непререкаемым авторитетом, который мы наблюдаем у матери, когда она, на-
пример, ведет за руку, не оборачиваясь, ребенка, а он упирается, но
все-таки тащится за ней. Дверь была затворена. Тепло восстановилось. Ды-
ры закрылись.
Один из жандармов сидел за столом, немного расставив ноги, сдвинув
кепи на затылок; перед ним на вощеном столе стояла рюмка; мать очистила
для нее место, сдвинув свою медную посуду на другой конец стола, в этот
день недели она всегда чистила медные кастрюли.
Другой полицейский тоже расставил ноги, но так как перед ним не было
стола, руки его висели, и в пальцах он держал дымящуюся сигарету.
- Вы говорите, что видели его в последний раз...
Мать, все еще стоя, была спокойна ровно настолько, насколько это тре-
бовалось, и отвечала, глядя на толстую записную книжку, в которой поли-
цейский начал писать лиловым карандашом: - Это было в прошлую среду. Я
точно помню дату, потому что Жамине, мой зять, заходил сюда немного поз-
же...
Я видел, как жандарм добросовестно записывает.
"... я точно помню эту дату... "
Мать спокойно ожидала. Не помню, открыл ли я рот, чтобы протестовать.
Первой моей мыслью было, что она ошибается, но мать почувствовала, что я
шевельнулся, повернулась ко мне, посмотрела на меня...
- Это точно было в среду, - повторила она.
Я не стану утверждать, что она отдала мне немое приказание, что она
как-то особенно пристально посмотрела на меня. Я не почувствовал, что
она боится. Ее глаза не умоляли меня. Нет! Повторяю, она была спокойна,
уверена в себе, зато я очень сильно покраснел.
"... заходил сюда немного позже..." - произносил полицейский, записы-
вая.
Я был словно раздавлен. Мать в этот момент казалась мне огромной, су-
ществом чудовищной силы и безмятежности. Думал ли я в какой-то момент,
что она путает из-за того, что Жамине заходил два раза?
С тех пор как она посмотрела на меня, я знал, что она не путает. Ее
ошибка была намеренной.
- Он не говорил вам ни о каких своих планах? Он не сказал, что соби-
рается куда-нибудь ехать? Как просто она ответила:
- Нет!
- Я полагаю, вы с ним ни о чем не спорили? Мать слегка улыбнулась;
она прощала ему этот вопрос.
- Никогда.
А я чувствовал, как вокруг меня, маленького человечка, возникает сло-
жнейшее сплетение обстоятельств. Мысли мои так же распухли, как и
пальцы, как все мое тело, как одеяло и подушка, когда у меня начинался
жар.
В среду были именины Валери, это был день, когда к нам приходил Жами-
не, приходил в первый раз. Второе его посещение, то именно, которое ин-
тересовало полицейских, имело место несколько дней спустя, самое раннее
в пятницу, и в этот день он пришел как раз тогда, когда дядя Тессон
только что вышел от нас и в кухне никого не было.
Так вот, если Тессон приходил в среду, то он потом вернулся к себе
домой и его исчезновение нас совершенно не касалось. А если, случайно,
он вообще не выходил в среду, если тетя Элиза заявит, что он тогда весь
день сидел дома?
- Ну вот, пожалуй, и все, - вздохнул полицейский, которому наполнили
рюмку.
- Постойте... - он поглядел на меня. - Я полагаю, вы не знаете, есть
ли у него связи?.. Вы понимаете, что я имею в виду...
Он осушил рюмку, поправил свой пояс, натянул резинку на записную кни-
жку, а второй полицейский молча поднялся.
- До свидания, мадам Малампэн... Привет вашему мужу...
Мать закрыла за ними дверь, помешала в печке, налила воды из кипя-
тильника в кастрюлю. Она мне ничего не сказала. Не задала никаких вопро-
сов.
Сейчас я напишу нечто очень преувеличенное, но между тем не такое не-
точное, каким оно может показаться: с этой минуты мать перестала на меня
смотреть.
А я со своей стороны, хотя я не могу утверждать, что причиной этому
были рассказанные мною события, всегда считал свою мать чужой.
В тот день, в присутствии полицейских, в кухне, где каждый кубический
миллиметр был как бы склеен с моей жизнью, между женщиной тридцати двух
лет и мальчишкой, еще не совсем пришедшим в себя от сильного жара, роди-
лась тайна.
С тех пор мать состарилась. Я стал мужчиной. У меня есть дети. В те-
чение долгих лет я каждый день ходил на улицу Щампионне. Я пойду туда
завтра или послезавтра. Каждый месяц я плачу матери пособие, на которое
она может жить.
Никогда ни я, ни она не произносили ни одного слова о посещении нас
Тессоном.
Она знает, что я знаю. Мы разговариваем о том и о другом, как люди,
пришедшие с визитом. Она даже считает себя обязанной, как только я при-
хожу, достать из буфета рюмку и дать мне чего-нибудь выпить. Если я пы-
таюсь анализировать чувства, возникшие у меня с того дня по отношению к
матери, мне кажется, что в них присутствует восхищение. Но восхищение
холодное, чисто интеллектуальное.
В тот период я еще не знал всего. Да и сейчас только урывками знаю
историю нашей семьи, потому что у нас всегда было правилом целомудренно
умалчивать о самом важном. Так, например, мне говорили:
- Твой дедушка был очень богат, но у него в жизни случились нес-
частья, а твоя мать была мужественной. Я принимал это мужество на веру
тем более потому, что оно соответствовало внешнему виду моей матери, но
я был бы неспособен уточнить, в чем сказалось ее мужество.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [ 12 ] 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.