АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Я оставляю ее в распоряжении Жюстин.
- Вы правильно делаете. Она славная женщина и очень заботилась о вашем
отце... Я не знаю и не хочу знать, какие отношения могли быть между ними...
А скот вы тоже ей оставляете?
- Да.
- Вы милосердный человек, мсье Селерен... Не смею называть вас Жоржем,
как когда-то... Мне сказали, что вы приезжали сюда со своей женой. Как она
поживает?
- Она погибла. Несчастный случай...
- Извините, что заговорил о ней, я не знал...
Похороны постарались устроить как можно скорее. Это было в четверг. Ферма
папаши Селерена стояла недалеко от церкви, поэтому гроб поставили на
повозку, запряженную только одной лошадью, и накрыли черным покрывалом,
которое дал кюре.
Собралась вся деревня, и Селерен многих узнавал в лицо. Из его
одноклассников почти никого не осталось - трое или четверо, среди них сын
мясника, унаследовавший отцовскую лавку.
- Как поживаешь?
- Все в порядке. Не жалуюсь. Только вот деревня начинает пустеть. Старики
умирают, как твой отец, молодые уезжают, кто в Кан, кто в Париж или еще
кудато...
Учитель играл на органе. Он был моложе Селерена. Похоронная церемония не
растрогала Селерена, вернее сказать, он думал о другом - о том, как меняются
поколения.
Кюре произнес краткую проповедь, и после отпущения грехов оставалось
только обогнуть церковь, чтобы оказаться на кладбище.
Там была похоронена мать, и новый гроб опустили в "ту же могилу.
Все собравшиеся подходили к нему и пожимали руку. Наконец, после того как
он в последний раз зашел к Жюстин, Селерен собрался сесть в машину.
- Скажите... Извините, что вам докучаю... Может, будет лучше, если вы
подпишете мне документ?
Он понял и вернулся в дом.
- У вас есть бумага?
Она уже купила пакет дешевой линованной бумаги - такую можно купить
только в сельской местности. Были у нее и ручка, и бутылочка зеленых чернил.
- Только такого цвета и были.
Он составил нечто вроде арендного договора, не допускавшего иного
истолкования.
- Вы ведь в самом деле сказали, что я могу здесь оставаться, пока буду
жива?
- Здесь так и написано.
Она разыскала старые очки в металлической оправе и прочитала несколько
строчек, шевеля губами.
- Должно быть, здесь все правильно... Вы в этом разбираетесь лучше, чем
я... Спасибо вам еще раз, буду молить Бога за вас и вашу семью...
В детстве он жил здесь, в этой лачуге. У него были брат и сестра, оба они
умерли в один год от какой-то заразной болезни, названия которой он так и не
узнал.
Это был его мир, и другого он не знал, пока честолюбие не побудило его
отправиться в Париж.
Когда он вернулся домой на бульвар Бомарше, радио гремело на всю
квартиру. Марлен была готова с утра до вечера слушать музыку.
- Прости, отец...
В первые дни после смерти Аннет он просил детей не ставить пластинки, не
включать телевизор. Но мог ли он требовать, чтобы они отказывали себе в этом
бесконечно?
- Ничего, слушай...
- Как там было?
- Как обычно бывает в деревне.
- Пришло много народу?
- Все, кто способен передвигаться на своих ногах.
- Твой отец был известной личностью в деревне?
- В своем роде. Больше него никто не мог выпить.
- От этого он и умер?
- Вероятно.
- Тебе было очень грустно?
- Грустно снова увидеть места, где прошло мое детство.
- Там, должно быть, красиво?
- Совсем нет...
- Ты какой-то подавленный...
- Я повидал кое-кого из соучеников, которые остались там. Повидал
кузнеца, который, когда я уезжал, был крепким мужчиной в расцвете лет, а
превратился в седовласого старика, который ходит, опираясь на палку...
- Бедный отец!
- Надеюсь, когда-нибудь, через много лет, если вы приедете сюда, в эту
квартиру, у вас не будет такого впечатления. Мне хочется, чтобы у вас обоих
от вашего детства и вашей юности остались приятные воспоминания.
- Так и будет, это точно.
Она взяла его за руку и поцеловала.
- Жан-Жак безвылазно сидит у себя в комнате и трудится. Он не знает, что
ты приехал.
Из кухни высунулась Натали.
- Мне послышалось, что кто-то разговаривает. Как съездили? Хорошо?
- Скорее, тягостно.
- Да... Бывают места, куда лучше не возвращаться...
У Жан-Жака были всклокоченные волосы и усталые глаза. Он поцеловал отца в
обе щеки.
- Я в страшной запарке. Экзамен будет на той неделе, а остались еще
кое-какие мелочи, которым раньше я не придавал значения. Как насчет поесть?
- Все готово, - объявила Натали.
- На твоем месте я не изводил бы себя так... Ты же уверен, что сдашь
экзамен...
- Никогда ни в чем нельзя быть уверенным.
Селерен готов был согласиться с дочерью. Единственное, в чем можно было
упрекнуть Жан-Жака, так это в том, что он все принимал слишком всерьез,
начиная с учебы.
- У меня есть товарищи в лицее, которые считают, что в нашем возрасте на
все можно наплевать. Они не отдают себе отчета, что как раз сейчас, в эти
годы, решается вся наша жизнь... Что ты об этом думаешь, отец?
- Я думаю так же, как и ты... В наше время нужно иметь диплом, даже если
ты забыл все, чему тебя учили.
- Вот видишь! - закричала Марлен и расхохоталась.
Натали сидела с краю стола, она собрала глубокие тарелки. На второе были
равиоли, которые она готовила раз в неделю. Жан-Жака еда не волновала. А
Марлен стала возражать:
- Опять! Какой сегодня день? А, суббота... Могла бы и догадаться. По
субботам у нас равиоли.
- А почему вы не составляете меню вместе со мной? Тогда бы вы ели то, что
вам нравится.
Натали было примерно столько же лет, что и Жюстин, а выглядела она лет на
двадцать моложе служанки его отца. Самым удивительным было ее всегда хорошее
настроение. Она прошла через множество испытаний, даже таких, о которых
предпочитала молчать.
Но она не озлобилась, а решила принимать жизнь с ее лучшей стороны. Все
ее радовало: кухня, уборка, а раньше, когда дети были маленькими, прогулки с
ними.
Она никогда не говорила об усталости, даже когда делала генеральную
уборку, повязав голову платком, отчего становилась похожей на русскую
крестьянку.
Словом, только Селерен думал о том, что за столом кого-то не хватает.
Ведь все немного передвинулись, чтобы не оставлять пустого места.
За едой Аннет говорила мало. Можно было подумать, что ее занимают
какие-то мысли, и если на ее лице появлялось подобие улыбки, то только для
того, чтобы скрыть эти мысли.
Селерен часто задавался трудным вопросом: удалось ли ему сделать ее
счастливой?
На протяжении двадцати лет он был в этом уверен, потому что считал, что
все его близкие счастливы. Его удивляло только то, что она не бросает
работу, но он убеждал себя, что она нуждается в деятельности.
Что бы она делала одна, пока дети были в школе? Она не только не умела
готовить, но он никогда не видел, чтобы она шила. Это Натали по вечерам
чинила одежду под лампой в кухне.
Если она слушала музыку вместе со всеми, то редко высказывала свои
суждения.
- Что ты скажешь об этом певце, мать?
Это Марлен всегда прерывала передачу своими соображениями.
- Он неплох...
- А по-моему, он потрясный... У всех моих подруг есть его пластинки.
Хотелось бы, чтобы и мне их купили на день рождения...
На это уходили все ее карманные деньги.
Аннет курила сигарету. Курила нервно, то и дело вынимая ее изо рта, а
потом раздавила окурок в пепельнице.
- А ты куришь у людей, которых посещаешь? - как-то раз простодушно
спросил он.
- Я им приношу сигареты, - довольно сухо ответила она. - Или трубочный
табак...
Он никогда не бывал в учреждении, от которого она работала, находившемся
в одной из пристроек к ратуше. Она его туда не звала, а он не смел ее об
этом попросить.
Там прошла значительная часть ее жизни, о которой он ничего не знал.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [ 12 ] 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
|
|