Чтение 12–й страницы книги ~Плюшевый мишка~

кой некрасивый!

Наступил перерыв - ждали, когда выйдет плацента. Ждать пришлось не-
долго, после чего сразу приступили к туалету роженицы. Напряженность
спала. Младенец на весах заливался первым криком.

- Сколько он весит?

- Три килограмма восемьсот шестьдесят граммов... Вы уже знаете, как
его назовете?

- Анри, в честь моего второго деверя, который живет на Антильских
островах.

Мадам Рош посмотрела на врача, и взгляд ее омрачился:

- Вы ведь чего-то опасались, правда? Был миг, когда я почувствовала,
что все идет не так, как вам хотелось... Теперь-то вы можете сказать мне
правду... Что вас испугало?

- Ничего, уверяю вас...

- Я думаю, что...

Она замолчала.

- Ну, так что же вы думаете?

- Даже не знаю... Даже не смею этого выразить... Несколько минут мне
казалось, что все мои усилия напрасны, что ребенок не живой... Я почти
отчаялась... Покажите-ка мне его еще раз, мадам Лашер...

Наступила реакция, и она заплакала, а Шабо держал ее за руку и не
знал, что ей сказать.

* * *

Выйдя из клиники, он застал последний солнечный луч, синеватую дымку
над Булонским лесом и Вивиану, которая садилась за руль машины.

- Похоже, что вы недовольны. Но ведь все прошло хорошо, и мадам Рош
оказалась права, предсказав, что родит мальчика...

Он согласно кивнул. Слова тут не имели значения. Годами страшился он
того, что произошло с ним сегодня. Пожалуй, он думал об этом, даже при-
нимая первые роды, еще будучи экстерном в больнице Брока.

- А вдруг я забуду все, чему учился?

Такое бывало с другими, например на экзаменах, особенно если к ним
слишком усердно готовились. В какойто миг вдруг оказываешься в пустоте,
и чем больше упорствуешь, тем больше мутится в голове.

Он слыхал, что подобный срыв бывает и у актеров, перед сотнями зрите-
лей, даже если они десятилетиями выступали на подмостках. Иные в таких
случаях не могли сдержать слез. Другие сжимали кулаки и с ненавистью
смотрели в зал.

Хотя он быстро овладел собой, все же у него осталось убеждение, что
никогда больше мадам Рош не войдет в клинику со своей обычной беззабот-
ностью. Он вынудил ее усомниться в себе, тогда как ей следовало усом-
ниться в нем.

Он виновен в том, что злоупотребил доверием пациентки, и он чуть было
не велел Вивиане вернуться, чтобы пойти к мадам Рош и открыть ей правду.

Но и это было невозможно. Он успокоил бы свою совесть, но принес бы
пациентке не пользу, а вред, потому что она перестала бы верить ему, а
может быть, и вообще врачам.

Сестры-ассистентки, мадам Дуэ и мадам Лашер, запомнят этот случай, уж
от них-то ничто не укрылось, и отныне они будут с беспокойством следить
за всеми его движениями и поступками.

- А что, вы действительно не можете найти себе замену хотя бы на нес-
колько дней и поехать куда-нибудь отдохнуть, в горы например?

Ему случалось вместе с Вивианой ненадолго уезжать в горы. И на Лазур-
ный Берег. Уже три года семья Шабо не выезжала на отдых в полном составе
- каждый отдыхал сам по себе.

У него не было никакого желания очутиться в горах вместе со своей
секретаршей, еще меньше ему хотелось болтаться там в одиночестве, в ка-
ком-нибудь отеле или пансионе, под внимательными взглядами иностранцев,
путешествующих парами.

В этот миг он почти уверился, что если согласится на предложение Ви-
вианы, то никогда уже не вернется обратно. Он уже представил себе, как
выходит из отеля, идет в лес, выбирает удобное место...

Он будет совершенно спокоен, может быть, даже на лице его застынет
улыбка. Ему особенно нравилось представлять себе эту улыбку. Новость по-
явится сначала в местном листке. Полицейские опросят персонал отеля. За-
тем им займутся парижские газеты:

"Известный врач... "

Как поступит с клиникой жена? Ее брат Филипп имеет долю в дохода с
клиники и, вероятно, возьмет на себя административное управление, что,
конечно, очень обрадует его.

У Одэна нет ни веса, ни достаточно солидной репутации, чтобы получить
должность главного врача. Значит, кандидатуру станут подыскивать среди
его коллег, и он мысленно представил себе список известных ему имен, вы-
черкивая одни, вписывая другие.

Домой он вернулся без десяти пять. В консультационном кабинете Вивиа-
на спросила, имея в виду миссис Маркхэм, которая вот-вот могла поя-
виться:

- Вы ей сделаете подкожное впрыскивание?

- Да.

- Пять кубиков?

Должно быть, он подтвердил, потому что она подготовила шприц, положи-
ла перед ним карточку пациентки и зашла в комнатку у самого входа - там
она обычно работала.

Он терпеливо выслушал объяснения англичанки, употреблявшей самые нео-
жиданные слова, задавал ей вопросы, делал заметки, затем, уже в соседнем
кабинете, провел ее за занавеску, чтобы она могла спокойно подготовиться
к процедуре, надел белый халат и разложил инструменты.

Выслушивание. Измерение артериального давления. Вагинальный осмотр.
Измерения. Взвешивание... Бутылочка, которую она приносит полной в кар-
тонной коробке; пустая бутылочка, которую она почти всегда забывает, и
Вивиане приходится выбегать за ней в сад. На седьмом месяце... Пятнадца-
тилетний сын от первого брака... Если ее визит приходился на четверг,
сын ждал ее в приемной...

Наконец, молоденькая мадам Салиган, дочь бывшего министра, жена инс-
пектора по финансам. На пятом месяце. Примерно та же рутина, разве что
мадам Салиган не закрывает рта и даже уходя, на пороге, требует дополни-
тельных объяснений и задает новые вопросы.

Теперь одна Вивиана нарушала покой его кабинета:

- Вы будете диктовать письма?

- Не сегодня.

Она никогда не спрашивала:

- Пообедаем вместе?

Нет, она говорила:

- Какие у вас планы?

Планов не было.

Он почувствовал, что она огорчилась; в конце концов, она, вероятно, и
вправду обеспокоена его состоянием.

- Вы не собираетесь сегодня уходить? Может быть, поставить машину в
гараж?

- Не стоит.

Было без четверти семь. Он редко освобождался к этому часу.

- Не забудьте принять лекарство через сорок пять минут.

- Спасибо.

- До свиданья, профессор.

- До свиданья.

Она еще шла садом, когда зазвонил телефон. Он узнал голос жены:

- Я не помешала? У тебя клиентка?

- Я один.

- Извини за настойчивость. Ты уверен, что действительно не можешь
прийти к Филиппу на обед? Я у них. Филипп требует, чтобы я тебе позвони-
ла.

Он уже отказался от этого обеда, когда она заговорила о нем несколько
дней назад.

- Послушай, Жан. Я все-таки думаю, если ты, конечно, не слишком ус-
тал, что тебе следовало бы зайти ненадолго, хотя бы на кофе. Между нами,
у Филиппа есть причины настаивать на твоем приходе. Его тесть хочет поп-
росить тебя о какой-то важной услуге.

- Передай Филиппу, что я постараюсь прийти.

- Ты обедаешь дома?

- Еще не знаю.

- Дети вернулись?

- Я никого из них не видел.

- Ну, до скорого. Отдыхай.

Все как сговорились - отдохни да отдохни! Что бы с ними со всеми бы-
ло, если б он все эти двадцать лет не трудился как каторжный, вернее -
он трудился всю свою жизнь, начиная с детства и юности, когда упорно до-
бивался стипендий!

И что с ними станется, если он вдруг остановится? Все рухнет, все
пойдет прахом - и дом на Анри-Мартэн, и клиника, и уютные существо-
ваньица, пристроившиеся к нему.

Кристине, как и Вивиане, не хватает психологической проницательности.
Ни одна из них так и не поняла, что вне своей профессиональной дея-
тельности он просто перестал существовать. Кристина, возможно, винит его
за то, что он от нее отдалился, не интересуется ее жизнью, не отвечает
на ее законные супружеские притязания. А Вивиана, хотя бы сегодня вече-
ром, вероятно, думает примерно то же самое на свой счет.

Им даже не приходит в голову, что они сами упустили его. Никто и ни-
когда не позаботился о том, чтобы дать ему... Дать - что? Он мучительно