Чтение 12–й страницы книги ~Тайна старого Холандца~

- Вы сказали, что мало выезжаете и не бываете в ночных кабаре. Где же вы
знакомитесь с вашими посетительницами?

Снова молчание. Снова замешательство.

- А вы разве не знаете, как это делается? - выдавил он наконец.

- Знаю, что есть посредники, но сводничество, как известно, карается
законом.

- А их клиенты тоже подпадают под этот закон?

- Строго говоря, их можно обвинить в соучастии, но, как правило...

- Как правило, клиентов не трогают. Тогда мне нечего вам больше сказать,
господин Мегрэ.

- Но у меня к вам есть еще одна просьба.

- Действительно просьба? Или под просьбой вы имеете в виду нечто иное?

Теперь они боролись уже в открытую.

- Как вам сказать? Если вы не выполните эту просьбу, я, возможно, должен
буду обратиться к закону.

- Чего же вы хотите?

- Осмотреть ваш дом.

- Точнее говоря, обыскать?

- Вы забыли, что до сих пор я рассматривал вас как намеченную жертву
неудавшегося ограбления.

- И вы хотите оградить меня от повторных попыток?

- Не исключено.

- Идемте.

Комиссару уже больше не предлагали ни сигар, ни виски. Из любезного
собеседника Йонкер сразу превратился в крупного буржуа с замашками вельможи.

- Эту комнату, где я провожу большую часть дня, вы уже видели. Прикажете
выдвинуть ящики?

- Не нужно.

- Довожу до вашего сведения, что в правом ящике автоматический пистолет
системы "люгер" - память с войны.

И, достав пистолет, добавил:

- Заряжен. В спальне у меня есть еще браунинг, я покажу его вам. Он тоже
заряжен.

Это гостиная. Вы, конечно, пришли не для того, чтобы любоваться
картинами, тем не менее рекомендую вам бросить взгляд на эту картину кисти
Гогена, которую считают одним из лучших его произведений. Я завещал ее
амстердамскому музею.

Сюда, пожалуйста. Обратите внимание на ковер - вы разбираетесь в коврах?
Пройдемте в столовую. Слева от камина - картина Сезанна, он закончил ее
незадолго до смерти.

Эта дверь ведет в небольшую комнату - здесь жена принимает своих гостей.

Зал приемов. Как видите. Карл чистит столовое серебро.

Кухня - в подвале. Кухарка тоже там. Хотите спуститься?

В непринужденности голландца - хотел он того или нет - все время
проскальзывали оскорбительные нотки.

- Нет.

- Тогда поднимемся. Эту лестницу перевезли сюда из старинного замка в
окрестностях Утрехта. Налево мои комнаты.

Он широко распахнул перед Мегрэ двери, словно маклер по найму квартир,
показывающий виллу заезжему любителю.

- Вот еще один кабинет, копия того, что на первом этаже. Люблю книги, да
и не могу без них обойтись. В этих папках слева - история нескольких тысяч
картин, списки всех их владельцев по порядку и цена, которую платили за них
на распродажах.

Моя спальня. На ночном столике - второй пистолет, о котором я уже
говорил. Плохонький браунинг калибра 6,35. Не оружие - игрушка, в беде вряд
ли поможеч.

Все стены, даже на лестничных клетках, были увешаны картинами. Но самые
ценные оказались не в гостиной, а в спальне голландца. Сама же спальня с
английским гарнитуром и глубокими кожаными креслами выглядела строго и
чопорно.

- Моя ванная. Теперь пройдемте на другую половину. Разрешите, я посмотрю
сначала, там ли жена.

Он постучал, приоткрыл дверь и ненадолго скрылся в комнате.

- Пройдемте, - сказал он, выходя. - Это ее спальня.

Обои в комнате были атласные, цвета мятой клубники.

- Ванная.

Заглянув в дверь, комиссар увидел ванну из черного мрамора, даже не
ванну, а целый бассейн, куда вели несколько ступенек.

- Поднимемся этажом выше. Ведь я обязан показать все, не так ли?

Йонкер открыл еще одну дверь.

- Комната Карла. А дальше его ванная. Заметьте, у него стоит телевизор.
Он предпочитает черно-белое изображение краскам великих мастеров.

Он постучал в дверь напротив.

- Можно, дорогая? Я показываю дом господину Мегрэ, старшему комиссару
уголовной полиции. Я правильно вас представил, господин комиссар?

Войдя, Мегрэ невольно вздрогнул. Посреди застекленного ателье он увидел
белый силуэт, склонившийся над мольбертом. "Привидение", - молнией вспыхнуло
у него в мозгу, - именно это сказал Лоньон".

Одеяние мадам Йонкер по виду напоминало монашескую рясу, а по материалу -
купальный халат.

В довершение всего на голове ее был белый тюрбан из того же материала. В
левой руке молодая женщина держала палитру, в правой - кисть. Ее черные
глаза с любопытством смотрели на комиссара.

- Я много слышала о вас, господин Мегрэ. Рада познакомиться с вами.

Отложив кисть, она вытерла руку о свой белый халат, оставив на нем
зеленые пятна.

- Надеюсь, вы не знаток живописи. Если да, то, умоляю вас, не смотрите на
мою мазню.

Это и впрямь было неожиданно. После стольких шедевров, которыми увешаны
стены этого дома, Мегрэ увидел перед собой полотно, испещренное
бесформенными пятнами.

РИСУНКИ НА СТЕНЕ

В этот миг что-то изменилось вокруг. Мегрэ почувствовал это сразу, хотя и
не мог бы сказать, что именно. Все вокруг будто слегка сдвинулось с
привычных мест, поменяло обличье. По-иному зазвучали слова, новый, скрытый
смысл обрели жесты и движения хозяев. Быть может, причиной тому была молодая
женщина в ее необычном одеянии, а быть может, странная обстановка ателье.

В огромном камине из белого камня, потрескивая, пылали поленья, языки
пламени напоминали пляшущих домовых.

Теперь комиссар понял, почему занавеси в ателье, которое просматривалось
из окон Маринетты Ожье, были почти всегда задернуты. Комната была застеклена
с двух сторон, что позволяло выбрать нужное освещение.

Шторы из черного выцветшего плотного репса сели от частой стирки и слегка
расходились посередине.

Все здесь казалось неожиданным. Особенно бросились в глаза Мегрэ обе
поперечные стены - чисто выбеленные и совершенно голые - и языки пламени в
камине, занимавшем добрую половину одной из них.

Когда он вошел, мадам Йонкер стояла с кистью у мольберта - значит,
балуется живописью. Но почему же не видно ее картин на стенах? Почему они не
лежат на полу или не стоят по углам, приставленные друг к другу, как это
обычно бывает в ателье художников? Нет, ничего нет - ни на стенах, ни на
отлакированном паркете. Около мольберта на изящном круглом столике - тюбики
с красками. Чуть поодаль другой столик из светлого дерева - кажется, первый
в этом доме предмет обихода, не имеющий музейной ценности. На нем навалом
склянки, жестянки, тряпки. Ну, что тут еще есть? Два старинных шкафа, стул,
кресло с полинявшей обивкой.

Мегрэ все еще не мог понять, что именно его здесь встревожило, но был
готов к любым сюрпризам. Слова голландца, обращенные к жене, заставили его
еще больше насторожиться:

- Комиссар пришел не для того, чтобы любоваться моей коллекцией. Как ни
странно, он хочет потолковать с нами о ревности. Его, видишь ли, удивляет,
что не все женщины ревнивы.

Это могло сойти за банальность, произнесенную в столь свойственном
Йонкеру ироническом тоне, но Мегрэ понял, что голландец подает жене сигнал,
и мог бы поклясться, что та едва уловимым движением век дала понять, что
приняла это к сведению.

- У вас ревнивая жена, господин Мегрэ? - спросила она.

- Признаться, она еще не давала мне повода подумать над этим.

- Наверное, через ваш кабинет проходит много женщин?

Может ли это быть! Ему показалось, что и эти слова - сигнал, но только
адресованный ему.

Он постарался припомнить, не приходилось ли ему встречаться с этой
женщиной на Кэ-дез-Орфевр. Их взгляды встретились. На ее прекрасном лице
застыла вежливая улыбка хозяйки дома, принимающей гостей. Но ему казалось,
что в огромных черных глазах с трепещущими ресницами он вот-вот прочтет
что-то совсем иное.

- Вы ведь француженка? - спросил Мегрэ.

- Норрис вам уже об этом сказал? Вопрос прозвучал совершенно естественно.
Может быть, зря он ищет в нем скрытый смысл?

- Я знал это до прихода сюда.

- О, значит, вы наводили о нас справки? - заметил голландец.

От его прежней непринужденности не осталось и следа. Это был уже не тот
Йонкер, который высокомерно говорил с Мегрэ в своем кабинете и потом
издевался над ним, разыгрывая роль гида в музее.

- Ты устала, дорогая? - спросил он. - Не пойти ли тебе отдохнуть?

Новый сигнал? Или приказ?

Сбросив свою белую ряску, мадам Йонкер осталась в простом черном платье.
Она сразу стала словно выше ростом, платье плотно облегало ее стройную