уверенности?
не перейдем к рассмотрению дистрибуции, но для этого нужна еще одна
формула. Например, мой характер, изучение которого, а роsterioi [задним
числом (лат)] покажет, что, возможно, я способен совершить убийство во имя
революционной научной теории. Еще одна деталь - мои финансовые
возможности. Я получаю зарплату доцента, и этого едва хватает, чтобы жить
вполне сносно, но я платил десять долларов в неделю за этот "Ипподром".
девяноста девяти процентов ставок на скачках делается в результате
эмоционального порыва, а не работы ума. Я приберегаю свои эмоции для той
деятельности, для которой они предназначены. - Саварезе взмахнул рукой. -
Это дает нам толчок в Другом направлении, к негативной уверенности.
Конечной точкой этого пути является заключение, что не я убил Орчарда, и
мы можем спокойно перейти к этому. Аргументы таковы.
диагонали напротив него и не помогал передавать бутылки. Нельзя доказать,
что я когда-нибудь покупал, похищал, брал взаймы или хранил у себя цианид.
Невозможно установить, что я выиграл, выигрываю или выиграю в будущем от
смерти Орчарда. Когда я пришел в радиостудию, в двадцать минут
одиннадцатого, все остальные были уже там, и если бы я попытался подойти к
холодильнику и открыть дверцу, меня наверняка бы заметили. Нет никаких
свидетельств тому, что мои отношения с Орчардом носили иной характер, чем
я их описал, содержали элемент враждебности или предубежденности.
Меня нет на этом пути, меня вообще нет ни на какой из дорог. Я смотрю по
сторонам и интересуюсь различными вещами. Вы никогда не бывали в Мичигане?
расстрелял Саварезе вопросами. Тот отвечал кратко и по существу. Было
видно, что профессор действительно хотел сравнить технику работы Вульфа и
полицейских. Когда ему задавался вопрос, он его внимательно выслушивал, с
таким видом, будто был судьей, арбитром, а не подозреваемым в убийстве,
проходящим через серьезное испытание. Другими словами, сохранял
объективность.
закончилась, и я проводил "объективность" до дверей. Вульф направился к
своему лифту.
лишь до середины уха) и хрупкого сложения, Сол и вовсе кажется крошечным в
кресле из красной кожи, но он любит сидеть в нем. Плюхнулся он в него и на
сей раз. Он также весьма объективен, и я редко видел его ликующим или
огорченным по поводу того, что случилось с ним, или того, что произошло с
кем-то еще в результате его действий. Но в тот день он был действительно
не в духе.
Мне стыдно показываться на глаза мистеру Вульфу. У меня была наготове
отличная история, и я был уверен, нужно лишь десять минут разговора с
мамашей. Но я недооценил ее. Я поговорил о ней с парой коридорных,
пообщался с ней по телефону, и у меня была возможность как следует
разобраться в ней, когда она появилась в вестибюле гостиницы и тогда,
когда она вышла на улицу. И все-таки я недооценил ее. Я ничего не могу
сказать о ее уме или характере, но она точно знает, как отваживать собак.
Я был чертовски близок к тому, чтобы провести день за решеткой.
грустная история. Ни один частный детектив не любит, когда приходится
возвращаться с пустыми руками, не выполнив простую работу. И Солу Пензеру
это тоже явно не нравилось. Чтобы отвлечь его, я смешал ему коктейль и
достал колоду карт, предложив сыграть по маленькой. В шесть часов, когда
Вульф спустился из оранжереи, игра закончилась. Я выиграл три доллара.
перебивая и не комментируя. Когда Сол закончил, Вульф сказал, что тому не
за что извиняться, и попросил его позвонить после ужина для получения
инструкций. После этого он отпустил Сола. Мы остались вдвоем. Вульф
откинулся в кресле, закрыл глаза, и казалось, что он даже не дышит. Я сел
за машинку и отпечатал изложение доклада Сола. Я пошел к шкафу, чтобы
подколоть листок к досье, когда Вульф заговорил:
Фрейзер сожалела, что мы не продвинулись вперед. Она сделает все, что в ее
силах, чтобы помочь, но опасается, что не будет пользы, если она позвонит
миссис Шеперд в Атлантик-сити и попросит ее привезти дочку в Нью-Йорк,
чтобы увидеться с Вульфом. Нет никаких сомнений, что миссис Шеперд ей
просто отажет. Мисс Фрейзер признала, что имеет влияние на Нэнсили, но не
на мать. Она и думать не хочет о том, чтобы позвонить Нэнсили и убедить ее
удрать и приехать самой. Она не может этого сделать, поскольку дала денег
матери и дочери, чтобы они уехали
Мисс Коппел сказала Гудвину, что никто из вас не знает, куда они уехали.
называть вещи своими именами, отца Нэнсили просто спровоцировали всеми
этими фотографами, репортерами и всем прочим. Он обвинил во всем меня, и я
предложила оплатить расходы поездки. Но я не знала, куда он решили
отправиться.
предложить другие варианты, но Вульф зациклился на Нэнсили, и я не смог
осудить его за нежелание начинать новый раунд встреч с людьми, на которых
он работает. Наконец он завил властным тоном, по которому было ясно, что
обсуждение закончилось:
этим все и кончится.
случай.
способна разговаривать. Ты можешь ее привести в чувство после того, как
доставишь сюда. Мне следовало сразу послать тебя, зная твои успехи у
молоденьких женщин.
девочка. Она носит короткие юбочки и носочки.
столом, пока я слушал рассказ Вульфа о человеке с усами длиной в один фут,
который преподавал математику в школах Черногории. Чтобы стать
продуктивной, идея требовала некоторой информации от дворника дома 829 по
Виксли-авеню. Но когда сразу после обеда я поехал туда, выяснилось, что он
ушел в кино, и мне пришлось ждать его целый час. Я выжал из него все, что
могло мне пригодиться, щедро пожертвовав еще один доллар из денег "Хай
спот" Затем я вернулся, поставил машину в гараж и прошел в свою комнату.
Вульф, конечно, сидел у себя в кабинете, и дверь была открыта, но, проходя
мимо, я даже не остановился, чтобы кивнуть ему.
скоро они в следующий раз увидят щетку. Затем я начал собираться в
путешествие, положив расческу в верхний карман пиджака. Я не хотел брать с
собой сумку - лишняя возня. Еще я позвонил. Я сделал это у себя, а не в
кабинете, поскольку Вульф возложил всю операцию на меня, не дав и намека о
том, как ее можно осуществить. Если ему так хочется - тем лучше. Стало
быть, ему и впрямь ни к чему было слушать, как я даю подробные и
исчерпывающие инструкции Солу Пензеру. Снова спустившись вниз, я
остановился у двери кабинета и пожелал Вульфу спокойной ночи. Больше мне
было нечего ему сказать.
И в четверг. В пятницу в 6.З0 утра, когда я вылез из вагона на платформу
вокзала Атлантик-Сити, было темно, пасмурно, прохладно и в целом
преотвратительно. Я как следует зевнул, передернулся с ног до головы и
сказал таксисту, что я его клиент. Я попросил подождать минуту, подошел к
такси, стоящему за ним, и заговорил с водителем.
переднем, а ты езжай следом. Когда остановимся, то поговорим.
сказы водителю, что нам нужно оказаться где-нибудь в окрестностях отеля
"Амбассадор" Это было недалеко, и через несколько минут мы подъехали к
тротуару. Припарковаться в это время дня было нетрудно. Когда второй
водитель остановился прямо за нами, я дал ему сигнал, и он присоединился к
нам.