- словно делала это не сама, а подчинялась чьей-то воле.
Фриц ответит на звонки. Боюсь, ждать будет скучно и утомительно, но тут уж
ничего не поделаешь.
ожидание.
малейшего желания сидеть на софе рядышком, держась за руки. Одному Богу
известно, где Вульф отыскал эту софу с бархатными подушками; когда я
впервые появился у него в доме, она уже там была. Джейн и Джонсон по
очереди сидели на софе после безостановочного шагания по комнате, но так
ни разу и не присели вместе. Яд Вульфа сделал свое дело. Было интересно
следить за его действием. Тот из них, кто не стрелял, подозревал другого;
а другой, видя это, очевидно, думал, что попытайся он - или она - взять
сердечный тон, например: "Черт побери, дорогая (или дорогой), мы же не
можем быть убийцами, не так ли?", то как бы не разоблачить себя, ведь
другой подумает: если я его (ее) подозреваю, то почему он (она) не
подозревает меня?
какой-то знак, указывающий на то, кто из них есть кто. Я склонялся то к
одному мнению, то к другому, но так и не пришел к определенному выводу.
комнату на подносах. Я быстро расправился с порцией запеченного
поросячьего филе, салатом, заправленным соусом, который придумал лично сам
Вульф, с ломтем дыни, пирогом с голубикой и кофе. Джонсон от меня не
отставал, а вот Джейн даже не посмотрела на еду.
порванные шнурки от ботинок. Все, что я мог сделать, чтобы решить эту
головоломку, это завязать глаза и поиграть в жмурки - кого первым поймаю,
тот и есть убийца. Я сдался прежде, чем начал. Вульф употребил слова
"дерзкий и отважный", но это было мягко сказано. Он - или она - приехал
сюда уже с заряженным и завернутым в носовой платок револьвером, засунув
его в карман или сумочку. Конечно, злоумышленник собирался воспользоваться
оружием лишь в том случае, если представится возможность, ибо не мог же он
заранее предвидеть, какой оборот примут события. Я еще никогда не встречал
никого, способного столь молниеносно реагировать на обстоятельства и
принимать решения. Преступник заходит в гостиную. Видит через открытую
дверь Вульфа (как он полагает), сидящего за столом. Кладет руку на
пистолет, завернутый в платок. Ждет. Улучив миг, когда Вульф прикрывает
глаза или отворачивается, а другой, кто находится в гостиной, смотрит в
прихожую или, стоя у пианино, повернулся спиной, прицеливается и стреляет.
После чего, пока другой недоуменно озирается по сторонам, ловко прячет
пистолет в вазу.
принадлежит револьвер или не докопаться до подлинного мотива для убийства,
как добиться, чтобы присяжные вынесли обвинительный приговор? Не говоря
уже о том, что обвинять-то нужно было не за неудавшееся покушение на
Хаккета, а за убийство Джонсона и Дойла.
многословно. А именно:
ванную, вон там. Дверь из ванной в кабинет сейчас заперта. 3. Прошу
прощения. (Это когда я не сдержался и зевнул.)
проводить два часа в столь скучной компании.
обрадовался - хоть какой-то просвет в этом унылом ожидании. Так как дверь
из гостиной в прихожую тоже была звуконепроницаемой, то, кроме звонка, я
расслышал лишь слабый звук шагов и еще более слабые и неразборчивые
голоса. Но минуты через три дверь открылась и вошел Фриц. Закрыв за собой
дверь, он негромко сказал:
сержант Стеббинз. Мне ведено оставаться здесь.
вышел.
она просто угнетала. Одного взгляда на Вульфа, который вычерчивал на своем
столе круги безымянным пальцем, было достаточно, чтобы заметить, что он в
совершенном бешенстве.
он при исполнении. Физиономия инспектора Кремера была под стать обивке
красного кожаного кресла, в котором он расположился. Никто не потрудился
взглянуть на меня, когда я вошел.
назидательным тоном. - Я бы ни за что не впустил...
расположенное...
трудом сдерживаясь:
что это совершенно несправедливо. Черт побери, я миллион раз терпел вашу
наглость! Теперь о револьвере. Пуля, выпущенная из него, в точности
соответствует пуле, которую вы мне передали, и тем двум, которыми убили
Джонсона и Дойла. Вот этот револьвер - вы мне сами его прислали. Хорошо.
Значит, у вас есть клиент, а своих клиентов вы всегда прячете так, чтобы я
до них не добрался. Я был бы последним дураком, если бы снова начал вас
умолять. Я уже делал это раньше.
налогоплательщиков Нью-Йорка, и вообще позорите нашу достойную профессию.
свекольный оттенок.
Он привстал с кресла.
Джонсона и мистера Дойла.
немного, и вы предупредите меня, что ставить палки в колеса правосудию -
преступление. Я не говорил, что убийцу не поймают, а сказал, что вам его
не поймать. Потому что я уже его поймал.
все точки над "i". Но я признаюсь, дело немного сложнее, чем я думал, и я
вас официально предупреждаю: вы не в состоянии довести его до конца. Я -
могу.
не знать! Но прежде чем произвести обыск, я бы хотел поговорить с вами.
Я бы даже предпочел иметь дело с окружным прокурором Скиннером. Порвите
ордер или приступайте к обыску.
нашей чрезмерно демократической системы. Кремер посмотрел на ордер, на
Вульфа, на меня и снова на ордер, после чего взял его и порвал. Подобрав
обрывки, я выбросил их в корзину для мусора.
проявления чувств. Но бормотать он перестал и произнес уже вполне внятно:
моего тоже. Вам не удалось проследить этот револьвер?
мало-мальски приличного отпечатка обнаружить мы не смогли. Ничего, кроме
размазанных пятен.
удобнее, чем вытирать его потом или действовать в перчатках. - Он бросил
взгляд на Стеббинза. - Присядьте, пожалуйста, сэр, а то вы меня
нервируете. - И снова обратился к Кремеру:
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Круз Андрей
Скальци Джон
Шилова Юлия