оранжевом халатике, подчеркивавшем черноту ее волос и смуглость кожи,
она была для меня самой желанной женщиной в мире из всех, которыми я
обладал ранее.
осознавая смысла своих слов. Глория взяла меня за руку. Я сразу понял,
что это означает, и задрожал от ее прикосновения. Кожа у нее была
нежной, как у ребенка.
сопротивления иссякли. Я пошел за нею в ее спальню. Она стала включать
бесчисленные светильники, бра, подсвечники: казалось, света хватит на
целый зал.
рассматривая себя. - Почему люди занимаются любовью в темноте? Я хочу
света и огня! Я хочу видеть тебя, а ты? - она повернулась ко мне,
сверкая глазами, и, вскинув вверх голову, воскликнула:
поясок на халате и выскользнула из него. Халат упал на пол. Она его не
удерживала. В ярком свете ее кожа отливала серебром...
налюбоваться ею. А я чувствовал себя робким никчемным мальчишкой перед
богиней любви.
прижала руки к своим бутонам наслаждений, вовлекая меня в игру,
придуманную еще Адамом и Евой. От своих тугих грудей она медленно повела
мои руки вниз, к бедрам. Глория помогла мне раздеться, делая это ловко и
умело, приводя меня в исступление своими жгучими прикосновениями. Меня
трясло от возбуждения и мысли от предстоящего наслаждения. Затем я
бережно приподнял ее и понес в постель. Она обвила меня, как виноградная
лоза, и ноги мои подкашивались. Вкрадчиво шептала музыка, словно
подсказывая мне, как поступить с Глорией. Я нежно, но настойчиво ласкал
ее изумительные губы, шею, спину и чувствовал, как ее наполняет нега. Я
ласкал ее всю - от пальчиков ног до кончиков ушей, зная, что эти ласки
сполна затем мне отплатятся. Чудесные волосы Глории разметались по
подушке, румянец покрыл ее лицо, и она конвульсивно вздрагивала, когда я
доставлял ей особое удовольствие, ласкал ее эрогенные местечки. Я до
безумия хотел ворваться в нее сразу, сжать ее изо всей силы, но я был
нежен и терпелив, зная все премудрости настоящей любви. Наконец Глория
страстно застонала от наслаждения. Я возбудил в ней настоящее желание.
О, как прекрасна была эта любовь, даже тогда, когда я еще не овладел
Глорией полностью! И как прекрасен был миг, когда уже не в силах
сдерживать своего желания, Глория изо всех сил рванула меня к себе, и я
ворвался в нее с неудержимой мужской силой, и она во всем подчинилась
мне. Наконец сладострастный стон вырвался из ее груди, и она прижала
меня к себе с нечеловеческой силой, и мы одновременно достигли вершины
любви...
Глава 10
соседней комнате. Глория тотчас же оттолкнула меня, перекатилась по
кровати, схватилась за халат и накинула его на себя.
головой во все стороны, недоумевая, откуда взялся этот голос.
волосы и вытерла рот тыльной стороной ладони с гримасой такого
отвращения и брезгливости, что мне было страшно смотреть.
подскочил с кровати.
зеркалом. У меня дрожали руки, я едва дышал от такого поворота событий.
пощечины. Это получилось у нее так ловко, что я даже не успел
защититься.
глаза были как два пятна на белом лице. Тут я услышал, как открылась
дверь.
отсюда, ты уже хорошо позабавилась, а мне надо поговорить с ним.
Мне хотелось перегрызть ему глотку. - Задушить. Разрезать на мелкие
кусочки и засолить. Пальцы у меня сжались, как от судороги, и я шагнул к
нему.
он легко ушел от меня и ответил ударом в солнечное сплетение. У меня
подкосились ноги, казалось, что меня лягнула лошадь. Я упал на
четвереньки.
подниматься. Дикс ждал, правда, опустив руки. На лице у него была
ухмылка.
поговорить.
вернулись ко мне, захотелось пришибить его, пусть после этого он меня и
убьет. Дикс дал мне подойти поближе, затем легко, словно танцуя, ушел от
моего кулака и, как паровой молот, вонзился в меня. Я растянулся на полу
и почувствовал себя разобранным на части. Я встал на колени, но
подняться у меня уже не было сил. Я был беспомощен, как ребенок, тяжело
дышал и хватал ртом воздух. А ведь Глория меня предупреждала, чтобы я не
задирал Дикса, и она оказалась права - он был классным боксером.
достал сигарету и закурил.
до стула и стал медленно приходить в себя, крепко обхватив себя вокруг
живота. Мне казалось, что если я не буду так держать руки, то мои
внутренности вывалятся наружу.
спальни.
кошмаром. В голове у меня не было никаких мыслей: пустота и мрак.
Оставался лишь страх за себя и ужас перед Диксом - ярость куда-то
пропала.
и чуть было не подавился.
думал. Ты нам чуть не испортил всю обедню. До сих пор рыбка всегда
клевала, а тут осечка. Но в конце концов клюнула и последняя наша рыбка.
Диксу круглый эмалированный поднос, многозначительно посмотрел на меня и
удалился.
Дикс указал мне на поднос, на котором лежали три фотографии большого
формата, только что проявленные и еще влажные.
фотографиях был я! Оттолкнув поднос, я выбросил вперед кулак, чтобы
достать ненавистную морду Дикса, но он сумел перехватить мою руку и так
треснул меня по голове, что я мешком рухнул на стул. Пистолет бы мне
сейчас!
шестнадцатимиллиметровой камеры. Пленка обошлась мне в две тысячи
долларов. А копии этого фильма принесут тебе мировую славу. Ты показал
высокий класс секса. И станешь звездой, мой дружок, и один из нас
прославится. Говорю, что один из нас, потому что ты наш и душой и телом.
А если ты думаешь иначе, то завтра твоя милая женушка в чистеньком
фартучке получит эти снимки, а ты будешь очень просить ее, чтобы она их
не смотрела. А еще мы можем устроить ей просмотр порнофильма с твоим
личным участием. Ну и штучки ты выкидывал, мальчик. Наверное, твоя
женушка и не подозревает о твоих скрытых достоинствах в этой интимной
области. Даже меня прошиб пот, когда я наблюдал, что вы тут с Глорией
вытворяли. Я до сих пор не могу успокоиться.
снимки, а тем более фильм, не увидела Анни. А снимки были, что надо,
даже сейчас, глядя на них, я возбуждался.
за чем я охочусь? Если нет, то я объясню. В конце этой недели, в субботу
или в воскресенье, на континент пересылается большой груз технических
Акунин Борис
Мацумото Сэйте
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Березин Федор
Ибсен Генрик