нужен воздух и солнечный свет, иначе она и дальше будет слабеть и в конце
концов умрет. Очевидно, он передал ее слова Лууду, так как вскоре объявил,
что король распорядился перевести ее в крепость. Она надеялась, что это
следствие их беседы с Чеком. Даже просто вновь увидеть солнце было
счастьем, к тому же у нее появится надежда на бегство, о чем она не
осмеливалась думать раньше, так как знала, что без посторонней помощи ей
не выбраться на поверхность из запутанных подземных лабиринтов.
холмы, а раз так, то разве не может появиться возможность достичь их? Если
бы у нее было десять минут - всего лишь десять минут! Аэроплан все еще
там. Она знала, где его искать. Всего десять минут, и она свободна,
свободна и далека от этого ужасного места. Но дни проходили, а она никогда
не оставалась одна даже на пять минут. Она непрерывно обдумывала план
спасения. Если бы не бенсы, ей удалось бы бежать ночью. Чек ночью всегда
отделяется от тела и находится в каком-то полукоматозном состоянии. Это
вообще не походило на сон, так как его безвекие глаза не закрывались и
оставались открытыми. Ночью он неподвижно лежал в углу. Тара тысячи раз
разыгрывала в уме сцену спасения. Она подбежит к рикору и выхватит меч,
висящий на его доспехах. Она сделает это, прежде чем Чек поймет, что
происходит, и раньше, чем он поднимет тревогу, она опустит лезвие меча на
эту отвратительную голову. Всего за несколько мгновений она достигнет
ограды. Рикоры не остановят ее: у них нет мозга, чтобы сообразить, что она
убегает. Она много раз следила из своего окна за тем, как они открывают и
закрывают ворота, выходящие в поле, и знает теперь, как действует замок.
Она откроет его, выбежит и понесется к холмам. Холмы так близки, что ее не
смогут догнать. Так просто! Было бы просто, если бы не бенсы. Бенсы ночью,
а работники на полях днем!
какой ее хотели видеть. Чек спросил, почему она не полнеет: ведь сейчас
она выглядит хуже, чем в тот момент, когда ее захватили. Эти вопросы были
повторением вопросов Лууда, и это позволило Таре выработать новый план
спасения.
Чеку. - Я не могу быть такой, как прежде, так как заперта в этой комнате,
дышу затхлым воздухом и не двигаюсь. Разреши мне выходить ежедневно на
поля и гулять там на солнце. Тогда, я уверена, что я вскоре буду толстой и
красивой.
- И даже если я попробую бежать, куда я пойду? Я даже не знаю, в каком
направлении Гелиум. Наверное, очень далеко. В первую же ночь меня
растерзают бенсы, разве не так?
подождет еще несколько дней и проследит за ее успехами.
сказал Чек, - не как пищу.
ворота проходила на поля. Она постоянно искала возможности для спасения,
но Чек неотлучно находился рядом с ней.
многочисленные работники, всегда находившиеся между нею и холмами, где
стоял аэроплан. Она легко избавилась бы от Чека, но было слишком много
других. Наконец однажды, выходя на поля, Чек сказал ей, что это в
последний раз.
больше не услышу твоего пения.
и ими были работники - не менее двух десятков - от которых никак не
избавиться.
посмотреть, что они делают.
тенью дерева, гораздо приятней.
займет не более минуты.
это не удастся.
тебе делать этого. Может, лучше вернуться в крепость? Если ты убежишь, мне
придется туго.
искала хоть какой-нибудь предлог, чтобы оказаться поближе к холмам.
спела. Это будет в последний раз. Если ты не позволишь мне подойти и
посмотреть, что делают эти калданы, никогда не буду петь для тебя.
выкапывал клубни из земли.
глазки были устремлены вниз. Она подвела Чека совсем близко к ним, говоря,
что хочет внимательнее рассмотреть их работу. Все это время он цепко
держал ее за руку.
Чек! - И быстро указала назад, на крепость.
же момент с ловкостью бенса она ударила его кулаком, вложив в него всю
свою силу - ударила прямо в затылок его мягкой головы, как раз над
воротником. Удар оказался удачным. Он выбросил калдана из гнезда на плечах
рикора и отбросил на землю. Тут же рука, сжимавшая ее запястье, разжалась,
не контролируемая больше мозгом Чека. Рикор неуверенно отошел на несколько
шагов, опустился на колени и лег затем навзничь. Но Тара не дожидалась
этого. Как только пальцы разжались на ее руке, она бросилась бежать к
холмам. Одновременно с губ Чека сорвался предупреждающий свист:
потревоженные рабочие распрямились, один из них оказался как раз на пути
Тары. Она удачно увернулась от его распростертых рук и вновь побежала к
холмам, к свободе. Вдруг она споткнулась об инструмент, вроде мотыги,
который лежал, наполовину присыпанный землей. Спотыкаясь, она побежала
дальше, пытаясь восстановить равновесие, но ее нога все время попадала в
борозды, она вновь спотыкалась и бежала дальше. Споткнувшись в очередной
раз и упав, она почувствовала на себе чье-то тяжелое тело, еще мгновение -
и она окружена... Ее поставили на ноги; взглянув по сторонам, она увидела,
как Чек пробирается к своему безвольному рикору. Чуть позже он подошел к
ней.
проявляло того, что происходило у него в мозгу. Был ли это гнев или
ненависть? Или жажда мести? Тара не знала, да ее это и не интересовало.
Случилось самое худшее. Она попыталась освободиться и потерпела неудачу. И
другой возможности не будет.
гнев, ибо полностью скрывало его намерения. Ее ужас перед этим гигантским
мозгом, совершенно лишенным человеческих чувств, усилился.
дежурство, сидя на корточках у входа, но теперь он держал в руке
обнаженный меч и никогда не оставлял рикора. Лишь иногда его сменял другой
калдан, когда Чек чувствовал усталость и голод. Девушка сидела и следила
за ним. Он не был грубым с ней, но она не испытывала благодарности, хотя,
с другой стороны, у нее не было к нему ненависти. Лишь чувство ужаса жило
в ней. Она как-то слышала, как ученые обсуждали, что со временем мозг,
рассудок будет занимать все большее место. Не останется инстинктивных
действий или чувств, ничего не будет делаться без обдумывания. Разум будет
руководить каждым поступком. Сторонники этой теории утверждали, что в этом
- счастье человечества. Тара из Гелиума от всей души желала, чтобы эти
ученые, подобно ей, на себе испытали практические следствия своей теории.
представителем умственного начала - калданом был бы безрадостным. Наиболее
благоприятный путь развития человечества находился посередине. Это
прекрасный объект исследования, думала она, для тех идеалистов, которые
стремятся к абсолютному совершенству, правда заключается в том, что
абсолютное совершенство так же нежелательно, как и его полная
противоположность.
Лууда - посланцев, которые для нее значили бы только одно - смерть. Она
знала, что найдет способ покончить с собой в крайнем случае, но пока еще
цеплялась за надежду и за жизнь. Она не сдастся, пока будет хоть малейшая
возможность бороться. Она заставила Чека вздрогнуть, громко и яростно
выкрикнув:
могу найти выход. Только смерть лишает всех надежд.
Эриксон Стивен
Ильин Андрей
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Мичурин Артем
Орлов Алекс