закружился в импровизированной военной пляске перед самым кустом, чтобы
показать царю зверей свое презрение. Ближе и ближе подходит он к ужасному
хищнику... вот он уже в десяти шагах... и вдруг, с громовым ревом, лев
вскочил!
у него по плечам. Мощные челюсти были вооружены смертоносными клыками. Его
желто-зеленые глаза сверкали алчностью и злобой.
тех львов, с которыми ему приходилось встречаться. Но отступления не было...
Ближайшее дерево в нескольких саженях от него -- лев настигнет его раньше,
чем он пробежит полдороги! Вот-вот он прыгнет -- спасения нет!..
близкое убежище, ... но на пути к нему стоял лев... Копье, крепко зажатое в
руке, и дерево позади льва внушили Джеку дикую мысль, нелепую до смешного
мысль, но у мальчика не было времени взвешивать свои мысли. Последняя
надежда на спасение -- терновое дерево! Когда лев прыгнет, будет поздно:
Джек должен действовать немедленно!
мальчик бросился прямо на зверя. На одну секунду лев застыл от
неожиданности, и в эту секунду Джек Клейтон проделал штуку, которую часто
проделывал в школе.
раскрытыми круглыми глазами, ожидал нападения; его задние лапы были
напряжены для прыжка; он готовился встретить дерзкое существо страшным
ударом, которого не выдержал бы и череп буйвола.
прежде чем пораженный лев мог что-либо сообразить, перелетел через его
голову прямо в колючие объятия тернового дерева.
Он был восхищен! Чувствуя себя в безопасности, он радостно прыгал по веткам
и выкрикивал хвастливые насмешки посрамленному Нуме; а тем временем мальчик,
жестоко исцарапанный и окровавленный, старался найти в своем колючем убежище
такое место, где его пытка была бы менее мучительна; он избежал смерти ценой
адской боли: содранная кожа висела клочьями, и он весь истекал кровью. Ему
казалось, что проклятый зверь никогда не уйдет и будет стеречь его тысячу
лет у тернового дерева...
величественной походкой стал удаляться прочь. Когда он отошел на довольно
большое расстояние, измученный мальчик стал слезать с колючего дерева,
причиняя новую боль своему израненному телу.
урок не изгладился у него из памяти во всю жизнь. Никогда больше он не
искушал судьбу понапрасну.
путешествие. Джек должен был оправиться от ран, причиненных острыми иглами
тернового дерева. Обезьяна заботливо зализывала раны мальчика, -- это было
его единственным лекарством; и раны скоро начали заживать, потому что
здоровый молодой организм быстро вырабатывал новые ткани.
направлению к морю. Джек был окрылен сладкой надеждой, что скоро он
достигнет заветной цели.
через густые заросли тропического леса, и вдруг зоркие глаза мальчика
разглядели на земле свежий след -- след, который заставил затрепетать его
сердце, след белого человека! Среди бесчисленных отпечатков босых ног ему
сразу бросился в глаза хорошо знакомый отпечаток европейского башмака. Здесь
прошло много людей, и шли они к северу: их путь под прямым углом пересекал
то направление к морю, в котором шли Акут и мальчик.
к берегу! А может быть, они идут туда сами! Во всяком случае, их надо
догнать во что бы то ни стало! Ну, хотя бы для того, чтобы на них взглянуть!
Акут колебался. Что ему до людей? Для Акута Джек был не человеком, а такой
же обезьяной, как и он сам; это был сын царя обезьян. Акут прилагал все
усилия, чтобы отговорить мальчика; он твердил, что скоро они найдут родное
обезьянье племя, что Джек вырастет и сделается царем обезьян, как был его
отец. Но Джек не сдавался. Он желает непременно повидаться с белыми людьми;
он попробует через них послать весточку родителям. Акут внимательно слушал
то, что говорил ему Джек, но чутье животного подсказало ему истину: мальчик
замышляет вернуться на родину...
предан ему, как верная собака хозяину. Его обезьянье сердце лелеяло надежду,
что он никогда не расстанется с мальчиком. Теперь эта надежда угасала...
Акут был в отчаянии, но он все-таки остался верен своему юному спутнику и с
тяжелым сердцем согласился догонять караван белых людей: ему казалось, что
это последнее путешествие, которое они совершают вместе.
всего в нескольких часах пути; они без труда догонят его, так как они могут
передвигаться по верхушкам деревьев с большой быстротой там, где девственная
чаща почти непроходима для белых людей.
показывать своего счастья товарищу; тому это счастье могло причинять только
горе. И мальчик первый увидел белых людей, к которым он так стремился.
падали от усталости и болезней; но вооруженные черные солдаты побоями
поднимали их и заставляли идти дальше. Два высоких белых человека шли по
сторонам каравана; огромные русые бороды почти скрывали их черты. Мальчик
собирался приветствовать белых людей громким, радостным криком, но этот крик
замер у него на устах; мальчик увидел, как бородатые люди стегали длинными
бичами своих черных носильщиков. Несчастные негры были навьючены кладью, во
много раз превышавшей их силы.
словно боясь какой-то опасности. Он приостановился, а затем медленно пошел
за ними следом, и в груди его клокотало негодование при виде жестокого
зрелища расправы с рабами. Акут шел рядом с ним. Зверю это не казалось столь
ужасным, как мальчику, но и ему внушало отвращение бесцельное избиение
беззащитных рабов. Он взглянул на мальчика. Почему же его друг, встретив
наконец зверей одной с ним породы, не побежит к ним навстречу?
убил бы их за такое обращение с людьми; но, -- продолжал он, подумав, -- я
могу спросить у них, как пройти в ближайший порт, и тогда, Акут, мы пойдем
туда сами.
пробежать и ста ярдов, когда один из белых его заметил. С тревожным криком
он схватил карабин и выстрелил в мальчика. Пуля ударила в землю как раз
перед Джеком и осыпала ему ноги сухими листьями. В ту же минуту и второй
белый, и черные солдаты принялись лихорадочно обстреливать Джека.
джунглям расстроило нервы Карлу Иенсену и Свэну Мальбину: весь отряд был во
власти непрерывных страхов. В каждом звуке им мерещилась погоня; им
казалось, что вот-вот их настигнет свирепый шейх со своей кровожадной
свитой. При таком нервном напряжении не мудрено, что Мальбин, увидев
молчаливо бегущего за караваном белого воина, открыл по нему стрельбу.
Остальные, не раздумывая, последовали его примеру.
давал себе ясный ответ в том, зачем он стрелял. Многие негры утверждали, что
они тоже видели врага, но их показания были столь сбивчивы и разноречивы,
что Иенсен, который попросту никого не видел, слушал их с недоверчивой
улыбкой. Один солдат говорил, что он видел трех странных арабов с длинными
черными бородами. Другому воспаленное воображение рисовало чудовище
одиннадцати футов в вышину, с человечьим телом и головой слона.
мальчик после первых залпов поспешили бежать в глубь джунглей.
причинила жестокая встреча, оказанная чернокожими, а теперь белые люди
встретили его еще враждебнее.
вполголоса, -- а звери, которые сильнее меня, стремятся разорвать меня на
части. Черные люди хотели убить меня копьями и стрелами. Белые люди, люди
моей породы, прогнали меня ружейными выстрелами. Неужели все существа в мире
-- мои враги? Неужели Акут -- единственный друг сына Тарзана?
друзьями другу Акута, только они ласково встретят сына Тарзана. Ты видел,
что людям нет до тебя дела. Пойдем же искать родное племя больших обезьян!
и знаками. Его почти невозможно дословно передать человеческой речью; но
таков был смысл сказанного Акутом.
мысли, в которых преобладали ненависть и жажда мщения. Наконец он заговорил:
больших обезьян.
коварного шейха. Маленькая Мериэм по-прежнему играла со своей Джикой. Джика
истрепалась вконец, но для Мериэм она была прекрасна, как всегда. Девочка,
склонясь над ее костяной головой, шептала в неслышащие уши обо всех своих