ним панорама имеет меньше десяти километров в поперечнике, могло показаться,
что он смотрит на небесное тело размером с Луну. Но у Луны не было
расплывчатых очертаний, ее поверхность не выбрасывала струйки пара, среди
которых выделялись две большие струи.
совершенно четко - и невероятно - мигал огонек на ночной стороне кометы,
мигал в идеально размеренном ритме - вспыхнет - погаснет, вспыхнет -
погаснет - и так каждые две или три секунды. Доктор Уиллис откашлялся и с
явным намерением объяснить происходящее повернулся к Михайловичу, но его
опередил капитан Смит:
маяк на зонде номер два, который собирал образцы. Он уже месяц находится
здесь. Мы должны забрать его.
Южным полюсом кометы, расположенным - пока - в постоянной темноте. Здесь
наша система жизнеобеспечения будет функционировать с меньшей нагрузкой. На
освещенной стороне температура достигает 120 градусов - намного выше
температуры кипения воды.
Дмитрий, не смутившись. - Эти струи, то и дело извергающие пар, кажутся мне
опасными. Вы уверены, что нам ничто не угрожает?
прошу извинить - мне пора на мостик. Это моя первая посадка на поверхность
неизведанного мира - боюсь, что впредь такой возможности может не
представиться.
молчание. Изображение на экране вновь уменьшилось, и ядро кометы
превратилось в едва заметную точку. И все-таки даже на протяжении этих
нескольких минут оно, казалось, стало чуть больше, и, судя по всему, это не
было оптической иллюзией. До встречи оставалось менее четырех часов, и
корабль продолжал мчаться со скоростью пятьдесят тысяч километров в час.
сможет похвастать самым большим кратером за весь период своего
существования.
Глава 16
Посадка
Касание было настолько легким, что никому не удалось определить, когда оно
произошло; лишь через минуту пассажиры поняли, что находятся на поверхности
кометы Галлея, и разразились запоздалыми аплодисментами. Корабль лежал у
края мелкой долины, окруженной холмами высотой не более ста метров. Тех, кто
надеялся увидеть лунный пейзаж, ждало разочарование: формации, окружающие
корабль, ничуть не походили на плавные, ровные склоны лунных гор, сглаженные
миллиардами лет бомбардировки микрометеоритами.
пирамиды были намного древнее этого ландшафта. Всякий раз, когда комета
огибала Солнце, его гигантские факелы заново формовали - и уменьшали - ее
ядро. Даже по сравнению с 1986 годом, когда комета Галлея проходила через
перигелий и приближалась к Земле на самое близкое расстояние, очертания ее
ядра несколько изменились. Виктор Уиллис очень метко заметил в одной из
своих лекций: "Земляной орех превратился в осу!" Действительно, все
указывало на то, что, совершив еще несколько оборотов вокруг Солнца, комета
Галлея может расколоться на две примерно равные части - как это уже
случилось, к изумлению астрономов 1846 года, с кометой Биэлы.
отсутствия гравитации. Повсюду виднелись тончайшие паутинообразные формации,
напоминающие фантазии художника-сюрреалиста, и неправдоподобно наклоненные
груды скал, которым не удалось бы продержаться дольше нескольких минут даже
на Луне.
полярной ночи - на расстоянии добрых пяти километров от обжигающего жара
Солнца, вокруг было светло. Колоссальная оболочка из газа и пыли, окружающая
комету, образовала на удивление хорошо гармонирующий с ней сияющий ореол, он
напоминал полярное сияние, играющее над антарктическими льдами. А если этого
света было недостаточно, Люцифер вносил свою долю, освещая все вокруг с
яркостью нескольких сотен полных Лун.
неожиданностью; казалось, "Юниверс" находится в угольном карьере,
разрабатываемом открытым способом. Кстати, аналогия была тем более удачной,
что окружающая корабль чернота во многом объяснялась присутствием углерода
или его соединений, равномерно смешанных со снегом и льдом.
воздушного шлюза. Потребовалась, казалось, целая вечность, чтобы он
опустился на два метра от люка до поверхности кометы; там он наклонился,
зачерпнул рукой в перчатке скафандра горсть пыли и поднес ее к стеклу шлема.
можно вырастить неплохой урожай.
***
полюса одни полные сутки кометы Галлея - пятьдесят три часа, затем
предполагалось, если ничего не случится, передвинуться на десять километров
к весьма неопределенной линии экватора и взяться за изучение одного из
гейзеров на протяжении его полного суточного цикла, охватывающего один день
и одну ночь.
одним из коллег он почти сразу отправился на двухместных ракетных санях в
направлении мигающего маяка на ожидавшем их зонде. Не прошло и часа, как они
вернулись с заранее упакованными образцами вещества кометы и торжественно
уложили их в специальный морозильник.. Одновременно группы техников
протянули паутину кабелей по долине, подвесив их на шестах, вогнанных в
рыхлый грунт. Кабели не только соединяли с кораблем многочисленные приборы,
но и облегчали передвижение. Теперь появилась возможность обследовать эту
часть кометы Галлея, не прибегая к помощи громоздких Устройств для
Маневрирования в Космосе - УМК; достаточно было пристегнуть страховочный
трос к кабелю и затем передвигаться, перехватывая его руками. Это было куда
удобнее, чем пользоваться УМКами, которые представляли собой нечто вроде
одноместного космического корабля со всеми его недостатками. Пассажиры
наблюдали за этой деятельностью с огромным интересом, слушали
радиопереговоры и пытались - насколько возможно - приобщиться к радости
обследования нового мира. Наконец, когда прошло двенадцать часов - а для
бывшего астронавта Клиффорда Гринберга значительно раньше, - им надоело
оставаться зрителями. Начались разговоры о прогулке наружу - исключение
составлял лишь Виктор Уиллис, который вел себя на редкость пассивно, что
было совсем непохоже на него.
Виктора с того момента, как выяснилось, что тот совершенно не различает
звуковых тонов. И хотя это было несправедливо по отношению к Виктору
(который с готовностью согласился на роль подопытного кролика при изучении
этого редкого недостатка), Дмитрий не упускал случая многозначительно
заметить: "Человек, лишенный всякого слуха, способен на измену, хитрости и
закулисные махинации".
Мэгги М. была не прочь испытать что угодно и не нуждалась в ободрении (ее
знаменитый лозунг "писатель не должен отказываться от любой возможности
расширить свой кругозор" оказал огромное воздействие на ее духовную жизнь).
был настроен решительно и собирался лично показать ей комету. Это нужно было
ему хотя бы для поддержания собственной репутации: все знали, что он немало
потрудился ради того, чтобы знаменитая отшельница оказалась среди пассажиров
"Юниверс", и по кораблю пошли слухи, что у них роман. Самые невинные
замечания Эвы и Хейвуда Флойда тут же с ликованием передергивались Дмитрием
и судовым врачом, доктором Махиндраном, признававшимся, что отчаянно им
завидует. Поначалу подобные шутки вызывали у Флойда раздражение - поскольку
слишком точно воспроизводили волнения его молодости, - но затем он перестал
обижаться. К тому же он не знал, как относится к происходящему Эва, и никак
не решался спросить ее. Даже здесь, в этом узком замкнутом мирке, где ни
один секрет не оставался секретом дольше шести часов, ей удавалось держаться
в отдалении от всех, сохраняя атмосферу тайны, зачаровывавшую три поколения
поклонников. Что касается Виктора, он только что узнал об одной крохотной,
но крайне важной детали, способной расстроить планы всех - от мышей до
космонавтов. На борту "Юниверс" находились космические скафандры последнего
образца "Марк XX", снабженные прозрачными лицевыми щитками, которые не
запотевали, не пропускали ослепительный свет и гарантировали небывалую
видимость. И хотя шлемы в скафандрах были разных размеров, Виктор Уиллис не
помещался ни в один из них без основательной операции. Ему потребовалось
пятнадцать лет, чтобы приучить мир к характерной лишь для него особенности
("Подлинный шедевр фигурной стрижки растительности", - не без восхищения
заметил один из критиков). И вот теперь лишь борода служила препятствием
между Виктором Уиллисом и кометой Галлея. Скоро ему придется сделать выбор.
Глава 17
Долина Черного снега
Акунин Борис
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Елманов Валерий
Земляной Андрей
Афанасьев Роман