нужно. Независимо от того, что по этому поводу думает ваш приятель.
этого путешествия пройдет над свирепо холодным морем. Если мотор откажет
над водой...
свою речь матом, поведал он. - Если там хорошенько чихнуть, то из кабины
вылетят стекла! Сомневаюсь, что эта трухлявая железяка сможет сделать
больше сотни узлов, даже при попутном ветре!
фонарь и вернула его хозяину. - Но двенадцатого мы вылетаем. Послезавтра
ночью. К тому времени одежда и припасы будут готовы. Между этим местом и
Юскедалем у нас будут три посадки для заправки в таких же укромных местах.
При удачном стечение обстоятельств мы прибудем к месту приземления утром
шестнадцатого.
высморкался, - то у этого проклятого самолета крылья к югу от Дании не
отвалятся. - Он повернулся, чтобы опять посмотреть на "Юнкерс", оперев
руки на бедра. - Я бы даже сказал, что этого бедолагу по его состоянию
можно сравнить с обычным русским истребителем. Да, вот что я бы сказал. -
Он посмотрел на Майкла, потом на Чесну. - Я лечу с вами. Согласен на что
угодно, только бы стряхнуть пыль Германии со своих ног.
снаружи усиливался ветер и кружил среди деревьев. Разговаривать не было
нужды; их тела связывало другое красноречие, вначале яростное, потом
нежное.
ветру, мысли его были прикованы к Скарпе и Стальному Кулаку. Он не знал,
что они найдут на этом острове, но воспоминания о тех страшных снимках из
чемоданчика Блока пиявками присосались к его сознанию. Оружие, способное
наносить столь ужасные раны, должно быть найдено и уничтожено не только
ради успеха вторжения союзников, но и ради тех, кто прошел через
нацистские лагеря. Если оставить такое оружие в руках Гитлера, весь мир
может оказаться заклейменным свастикой.
маршировали солдаты, на Гитлере на фоне Биг-Бена была шуба меха черного
волка, и голос Виктора шептал: "Не подведи меня".
земле, но в воздушных ямах его трясло, а моторы на крыльях дымились и
постреливали голубовато-белыми искрами.
месте второго пилота и следивший за приборами. - Еще часа два - и будем
идти пешком!
спокойно сказала Чесна, держа руки на штурвале.
Майкл, сидя за узким штурманским столиком в задней части кабины, проверял
местонахождение по картам: их первая посадка - скрытное летное поле,
обслуживаемое людьми из немецкого Сопротивления - была возле южной
оконечности Дании. Следующая посадка, завтра ночью, должна быть на
партизанском полем на одном из мысов почти на самом севере Дании, а пункт
их последней заправки был на территории Норвегии. Расстояния казались
огромными.
"Юнкерс" задрожал, внезапно попав в воздушную яму, ослабевшие болты
застучали пулеметной очередью. - Я видел там сзади парашюты. - Он ткнул
большим пальцем в сторону грузового отсека, где были сложены мешки с
продуктами, фляги, зимняя одежда, автоматы и боеприпасы. - Они рассчитаны
на детей. Если вы думаете, что я выпрыгну из этой корзины с одним из них,
то вы с ума сошли.
язычки выхлопа моторов немецких истребителей, выдающие их полет. Он,
однако, знал, что вовремя заметить их трудно, обычно тогда, когда их
видишь, одна из пуль уже идет к цели. Его выворачивало при мысли, что
могут сделать с этой хлипкой кабиной тяжелые пулеметы, и он старался
побольше говорить, чтобы скрыть свой страх, хотя ни Чесна, ни Майкл его не
слушали.
смотрела, как стрелки указателей топлива стали снижаться до нуля. Нос
"Юнкерса" потянуло вниз, будто сам самолет торопился возвратиться на
землю. Запястья у Чесны побелели от усилий удержать самолет на курсе, и
задолго до конца этого перелета ей пришлось просить Лазарева помочь
держать штурвал.
русский, когда повел в сторону координат по карте, которые ему дал Майкл.
направление их первого приземления. Лазарев взял управление "Юнкерсом",
сделал круг и пошел на снижение вдоль полосы, и когда колеса покатили по
земле, в кабине раздался дружный вздох.
был вновь заправлен топливом и моторы залиты маслом, для чего Лазареву
пришлось стать во главе наземной команды, большинство из которой были
крестьянами, никогда не подходившими к самолету ближе сотни ярдов. Лазарев
раздобыл кое-какие инструменты и под прикрытием маскировочной сетки
ковырялся в правом моторе, получая, казалось, удовольствие от того, что
оказался весь испачканным маслом и грязью. Он сделал около десятка мелких
исправлений, не переставая ворчать и ругаться.
Германии в Данию. Темнота в одной стране была точно такой же, как и в
другой. Лазарев опять взял штурвал, когда Чесна устала, и перекрывал
грубыми и непристойными русскими песнями несмолкающую музыку моторов. Он
угомонился, когда Чесна указала ему на голубой мазок, проходивший над из
головами примерно в пяти тысячах футов. Ночной истребитель, вероятно новая
модель "Хейнкеля" или "Дорнье", сказала она ему, судя по его скорости; он
в считанные секунды исчез в сторону запада, но созерцание такого
стервятника отбило у Лазарева желание петь.
кровяной колбасы, пищи, особенно порадовавшей Майкла. Их хозяевами снова
были простые фермеры, которые подготовили пир так, будто прибывали
королевские гости.
которому все хотелось ее пощупать. Хозяйская собака нервно обнюхивала
Майкла, а одна из присутствующих женщин была в страшном восторге, потому
что узнала Чесну по снимку в затасканном собаками журнале про немецких
кинозвезд.
ночь они летели над морем. Из тьмы сыпался дождь метеоритов, сверкавших
красными и золотыми вспышками, и Майкл улыбался, наблюдая за Лазаревым,
который радовался этому зрелищу, как ребенок.
Чесна вытащила парки северного покроя, которые они натянули поверх
серо-зеленой десантной одежды. Среди норвежских партизан, встречавших их,
был британский агент, представившейся как Крэддок; их доставили на нартах
в оленьей упряжке к каменному домику, где было разложено очередное
угощение. Крэддок - простоватый юноша, куривший трубку, чье правое ухо
было отстрелено пулей из немецкой винтовки, - сказал им, что погода к
северу ухудшается и снег ожидается раньше, чем им удастся добраться до
Юскедаля. Около Лазарева сидела самая обширная женщина, каких только видел
Майкл, явно старшая дочь из семьи их хозяина; она неотступно наблюдала,
как он жевал предложенную еду: вяленую соленую оленину. Слезы были у нее
на глазах, когда они покидали их в начале ночи для последнего перелета, и
Лазарев сжимал рукой ножку белого зайца, невесть как попавшую ему в парку.
которых Гитлер решил, что они нисколько не ушли от зверей.
принесло снег, который вихрем налетал из темноты на стекла кабины. Самолет
снижался и рыскал, бросаемый сильными ветрами над зазубренными горными
вершинами. И Лазарев, и Чесна вцепились в штурвал управления, "Юнкерс"
взлетал и падал на сотни футов. Майклу не оставалось ничего другого, кроме
как прикрепиться ремнями и держаться за столик, из-под мышек у него
выступил пот, живот скручивало. "Юнкерс" яростно трясло, и все они
слышали, как трещит фюзеляж, издавая звуки, похожие на контрабасовые.
приборы. - Давление масла в левом моторе падает. Температура быстро
растет.
деловитость.
пульту управления и убрал обороты левого мотора, но прежде чем он отнял от
переключателя руку, послышался пугающий звук взрыва и вокруг обтекателя
мотора выскочили язычки пламени. Пропеллер дернулся и замер.
Бажанов Олег
Акунин Борис
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия