получатель доложит еще пятьдесят.
дыхание. Этих денег ей хватит на несколько дней. Но чтоб выложить столько
- и всего-то за доставку письма? Тут наверняка какой-то подвох.
нем?
"шестеркам" помощника Главного смотрителя. - Письма заключенных в
обязательном порядке вскрывались и прочитывались. - Вот и готова платить,
чтоб никто его не читал. Остальное тебе знать не нужно.
неделе работает он. Отдашь письмо Беку.
ничего не поделаешь. Ты знаешь, где Кипарисы?
граничило с садами Авиллака. Там покоились несколько представителей рода
Рувиньяков. Цераленн во Рувиньяк надеялась когда-нибудь лечь в землю рядом
с ними. Теперь-то...
возразить Элистэ.
зависит. Усыпальница в'Уик Дерённов, полночь и хорошие деньги. Все.
Говори: "да" или "нет"?
мере сомнительным, но она отчаянно нуждалась в деньгах. Девушка неохотно
кивнула.
конверт, специально закапанный воском по клапану. Ее проницательные глаза
блестели. - И помни - без фокусов. Попробуй что-нибудь сделать с письмом.
- Бек сразу увидит.
зарабатывать ты не научена, а на воле не успеешь и глазом моргнуть, как
зверски оголодаешь. Тебе эти бикены во как нужны. Так что письмецо ты
передашь, это ясней ясного.
камеру за несколько секунд до звонка. Там они разделись и больше не
разговаривали. Дверь заперли, фонарь потушили, и заключенные улеглись на
прелую завшивленную солому.
выскоблив из миски овсянку до последней крупицы, и предусмотрительно
набила карманы хлебными корочками. Потом ее препроводили в тесную
комнатенку на первом этаже, где писарь сделал в одной из толстых тюремных
книг пометку против имени Стелли дочь-Цино. Надзиратель провел ее открытым
внутренним двориком к маленькой боковой двери в стене, отпер ее и грубо
вытолкнул девушку наружу. Дверь у нее за спиной с грохотом захлопнулась.
После недельного заключения Элистэ снова оказалась на шерринских улицах,
предоставленная самой себе.
ночью появятся еще пятьдесят. Положение нельзя было назвать отчаянным.
Весьма вероятно, скоро оно станет таковым, но пока можно какое-то время
продержаться. Элистэ глубоко вздохнула. Воздух был сырой и холодный,
однако он показался ей не таким морозным, как неделю назад. Высохшие
лохмотья защищали от ветра, а слабые лучи утреннего солнца, падавшие на
лицо, напоминали о теплой погоде. В душе Элистэ шевельнулся робкий призрак
надежды, она чуть было не поверила, что самое худшее уже позади. Еще две
недели - и на голых ветвях начнут набухать красные почки. Зима наконец
пошла на убыль.
добраться до Кипарисов. Хорошо, что не нужно спешить. Кладбище находилось
за много миль, на дальнем берегу Вира, в другом конце Шеррина. Весь путь
ей предстояло проделать пешком, а силы вернулись к ней далеко не
полностью. Элистэ шла медленно, то и дело останавливаясь передохнуть,
вдыхая полной грудью чистый холодный воздух, не оскверненный тюремным
смрадом, и смотрела на улицы столицы, которая оставалась для нее такой же
неприветливой. Основательно утомившись к полудню, она сделала остановку,
хотя пройти оставалось еще много миль, и зашла в кишащую тараканами
забегаловку, где поела весьма скудно, однако растянула трапезу как только
могла. Еда, дешевая и простая, показалась ей невероятно вкусной по
сравнению с тем, чем кормили в "Сундуке". Она посидела у огня, а хозяин
несколько раз, пока у него хватало терпения, бесплатно подливал ей по ее
просьбе несладкого чаю. И, сидя вот так и попивая чай, она чувствовала
себя почти счастливой.
берег Вира она перешла по тихому мосту Шев, что на милю выше по течению от
Винкулийского. Ей не хотелось видеть ни Набережный рынок, ни Восьмой
округ, ни Крысиный квартал, она старательно избегала мест, с которыми ее
связывали воспоминания о преследовании, страхе и отчаянии. В свой срок
нужда, конечно, погонит ее обратно в Восьмой округ, но она сделает все
возможное, чтобы оттянуть неизбежное.
фабекскому говору, и наконец оказалась в начале бульвара Наследного
Принца, по которому ей нужно было пройти несколько миль до садов Авиллака.
Так она и плелась спотыкаясь и в конце концов добралась до состоятельных
кварталов - до той части города, которая некогда была ее миром. Теперь же,
в жалких лохмотьях, с лицом нездоровым и грязным, она сама себе казалась
тут посторонней. В былые времена нищая оборванка, в которую она
превратилась, никогда не посмела бы забрести на эти чистые роскошные улицы
Но сейчас, понятно, подонки из истинных патриотов щеголяли в своем тряпье
повсюду.
красным ромбом, - где они с Цераленн часто попивали ликеры и сладкие
наливки в салоне мадам в'Эссейль вместе с ее тщательно подобранными
изысканными гостями - острословами, художниками, учеными, государственными
деятелями. В памяти всплывали голоса, смех, фейерверк остроумной беседы, -
но как давно все это было, словно во сне, а теперь... Теперь это кануло в
прошлое навсегда.
своим делом: фонари по обочине Кольца, опоясывающего огромный парк, один
за другим расцветали золотыми шарами. Само Кольцо, некогда днем и ночью
пестревшее позолоченными кукольными кабриолетами и фаэтонами модниц и
щеголей, ныне заполонили патриоты в вызывающе затрапезной одежде. Из
экипажей проезжали лишь одни потертые фиакры, ибо достойные и
предусмотрительные патриоты в эти дни редко держали выезд.
измучилась, у нее кружилась голова - недуг все еще давал о себе знать.
Немного отдохнув, она поднялась и направилась к ближайшей харчевне. Здесь
и самые дешевые блюда были ей решительно не по карману. Она опять заказала
чай и просидела над чашкой часа три или четыре, после чего выскользнула в
ночь. Ей нужно было прокрасться через сады Авиллака к северо-востоку,
чтобы попасть на кладбище. Она никогда не бывала в Садах ночью, тем более
одна. Парк напомнил ей лес из старой сказки: узкие тропинки в сельском
стиле вились между могучими древними ильмами и каштанами. Днем забавно и
мило, но во тьме... Голые ветки цеплялись за одежду, словно лапы
народогвардейцев.
верхушки деревьев. Элистэ торопливо шла по усыпанной гравием дорожке,
пугливо оглядываясь по сторонам и кутаясь в остатки плаща. Никого не
встретив, она благополучно добралась до северо-восточной окраины парка,
где тот граничил с Кипарисами. Здесь ей пришлось основательно передохнуть,
перед тем как пробраться на старое кладбище Возвышенных.
отошедших в прошлое. Встречались настоящие мавзолеи, украшенные
скульптурами, лепными куполами, изваяниями геральдических зверей в
характерных позах. Здесь раскрыл пасть в беззвучном реве полулев-полуорел;
там распростер перепончатые крылья летучий змей; впереди, оскалясь,
навсегда застыл на задних лапах изготовившийся к прыжку оай. В лунном
свете повсюду проступали приметы запустения и упадка. Теперь никто не
рискнул бы ухаживать за могилами Возвышенных. Кусты стояли
неподстриженные, дорожки поросли травой и куманикой, грязь и мох покрывали
надгробия. Странно, но темные пятна, осквернившие некогда белоснежный
мрамор, придали выразительности каменным изваяниям. Элистэ казалось, что
их мертвые глаза следят за каждым ее шагом. А может, живые? Она метнулась
в тень, сердце испуганно забилось. Нет, никого. Она была совсем одна. И
следовало поторопиться.
четырехугольный мавзолей с фамильным гербом над входом. Она потеряла счет
времени, но чувствовала, что пришла рано и придется подождать еще минут
десять, прежде чем Бек, кто бы он ни был, явится за письмом. Если,
понятно, явится. Ошибка, накладка, опоздание - все это в порядке вещей,
так что он, может быть, совсем не придет, а значит она напрасно тащилась в
Семенова Мария
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Емилина Ника
Контровский Владимир
Никитин Юрий