гневно крича "боийэхомать!", Одинец побросал обе катушки в воду, хотел и
телефон об камни трахнуть, но Яков схватил деревянную коробочку, прижал ее к
груди.
делаш?
чтоб проворнее грузились, потому как совсем рассвело.
в лодку, подсоединили провод к катушке, остающейся на берегу.
Одинец, -- а они явились с непригодной связью!
непригодную связь. -- Оттертый от дела, не сдавался старший корпусной
команды, правда, уже не так громко и напористо гневался старший, тут Лешка
неожиданно наплыл на него:
который не ожидал напора с этой стороны и попятился, обращаясь сразу к
Понайотову и Одинцу, громко, сквозь зубы говорил Лешка, -- застрелите его...
вычерпывал воду из лодки, его напарник, по имени Ягор, вынул катушки из реки
-- имущество все же, казенное. Закурили. Лицо Ягора, крупно слепленное, с
детства усталое, не выражало никаких чувств. Корпусом вроде бы этот трудяга
похож на Леху Булдакова, но умом -- куда там? Леха -- это Леха!
сказал, что он не доверит такому ферту важный пост, сам подежурит здесь до
конца переправы связи, затем, боийэхомать, со всеми тут, как надо,
разберется и до барина этого Байбакова доберется! Ишь, не соизволил на берег
прибыть, сон ломать не привык, генерал Лахонин, боийэхомать, наладит ему и
всем его кадрам сладкий сон.
мог уняться Лешка, -- Ах, как хочется дать по морде, да некогда". И хотя он
понимал, что зря напустился на тылового увальня -- у всякого свое место на
войне, но ничего поделать с собой не мог. От внутреннего смятения все равно
нет избыва. Где-то там, в межреберье, все сильней и удушливей теснило,
сдавливало сердце, и мысль одна разъединственная, как ее ни отгоняй, все та
же: не доплыть -- третий раз у солдата везде роковой, и светает, так быстро
светает. Эти чистые воины даже не замечают, как стремительно идет утро, как
быстро светает. Связисты трудились, загружая лодку проводом, ставя в корму
катушку, на которой плотно, ниточка к ниточке -- сам Одинец работал! -- была
намотана красная жилка провода, катушки новые, облегченные, в свежей еще
краске, провод трофейный, новый. Все так хорошо, все так ладно.
вышиб из губ громилы цигарку. -- Я тя, гада, все же усажу в корыто! Ты все
же узнаешь, что такое война...
с табаком, Лешка оттолкнул лодку. Утлая, полузатопленная, она не отплыла,
она покорно отделилась от берега. Отстраненно, из далекого далека донесло до
левого берега, до хмурого Понайотова, до усмирившегося, что-то начинающего
понимать деляги-связиста, до виновато сникшего Одинца, -- смятый негромкий
голос:
-- До свидания, Шестаков, -- и, сложив руки трубочкой, повторил: -- До
свиданья, до свиданья!
-- связиста Шестакова.
надеждой ординарец майора Зарубина Ухватов, моя в реке котелок из-под каши.
перегружена... -- бормотал Одинец, забыв про распри с тыловиком-громилой, он
ощупью нашаривал задом волглую от тумана траву или камень, метясь усесться,
вышлепывал мокрыми губами, стравливая провод с медленно вращающейся катушки:
-- Ах, шоб я счас не сделал, шоб им чем-то помочь...
придется.
чего-то стесняясь, замялся, -- у дому отдыха отпуск проводил, жэншынов на
синей лодке по озеру катал... -- Должно быть, он уже не верил тому, что было
с ним когда-то такое: дом отдыха, озеро, синяя лодка и женщина, щупающая
ладошкой воду за бортом.
усе-о...
кормовым веслом. Слыша, как лягухами начали шлепаться за борт грузила,
привязанные к проводу, и понимая, что успели они отплыть на целую катушку,
это почти что полкилометра, сто метров на снос, все равно далеко они уже от
берега, снова мелькнуло про Обь, про переметы. Кормовой тоже старался
отвлечь от все грузнее наседающей тревоги доступными ему средствами.
греб, мешаясь в веслах, махал по воде. Но с каждой минутой работа шла
слаженней, связисты приноравливались к делу. Ягор сперва стравливал провод,
потом выбрасывал грузила за борт, мало путался, тоже вошел в ритм. "И чего я
на них набросился? Они-то в чем виноваты? У всякого своя война". На середине
реки растянуло, пронесло пелену тумана, открыло ничем не защищенную реку и
хилый челнок на ней. Сильное стрежневое течение подхватило лодку, натянуло
провод, чаще зашлепали грузила за бортом.
садил веслом на корме, без крика убеждал Ягора, чтоб он безостановочно
выбрасывал связь и одновременно черпал, черпал воду -- конопатку из щелей
вымыло, лодка текла по всем щелям, бурунами била в дырки от выпавших клепок
и гвоздей. Учуяв тревогу в голосе кормового, Ягор старался изо всех сил, с
ужасом однако убеждаясь, что в лодке воды не убывает. Лешка-то знал: как
только убавится груз, течь уменьшится, и приказал выбросить за борт
освободившу- юся катушку.
кинул железяку за борт.
яра. "Неужто проплывем?" -- боясь громко радоваться, обнадежился Лешка. Но
за изредившимся туманом, на чуть обозначившемся берегу, высоком и голом,
который кто-то из глубинных россиян назвал точно -- слудой, над одним из
оврагов дрогнула вспышка, соплею выкинуло дымок. "Неужто по нам?" --
втягивая голову в плечи, не переставая работать веслом, насторожился Лешка.
Мина плюхнулась неподалеку, и не успело еще выбросить взрывом холодный ворох
воды и окатить гребцов, как замелькали вспышки над парящим берегом, над
слудой этой постылой, запело, заныло над головами связистов, струями
визгливых пуль взблинило поверхность воды. Яков с Ягором упали на дно лодки,
схватились друг за дружку.
ботинок. -- Ребята! Ребя-а-а-ата-а! -- уже не орал, уже выламывал из себя
голос Лешка. Он еще пытался своим веслом, гнущимся в шейке, гнать тяжелую
лодку вперед. Вспомнил про автомат, дал очередь над головами связистов. Они
расцепились, качнули лодку, в которой плавала, звонко билась о борт банка,
загнутая что совок, и, красно змеясь, в петли, в круги, в бухту, сматывался
за бортом в воде и в лодке провод, в котором ногами запутался Ягор.
весла.
который снова выронил банку, налимом хлюпался в воде, скользил по лодке,
гоняясь за банкой, вылавливая ее. -- Сапогом! Сапоги-ы-ы-ы! -- Ягор не
понимал. -- Сапогом, сапогом отчерпывай!
голову связиста, и худо угодил. Беспомощно раскинув руки, Ягор поплыл по
корыту, ткнулся в ноги напарника.
приподнять барахтающегося в воде товарища. "Все! Теперь все!" -- опадая в
себе, уже бессильно опустил весло Лешка. Проводом, захлестнувшимся на ноге,
Ягора потянуло за борт. "Теперь вот в самом деле все!"
борт, пытаясь выровнять крен, хотел еще сказать, и как можно спокойнее: "Вы
уйметесь?!", -- и не успел. С заглотом, чмокнув, возле борта лодки
плюхнулись мины, выбросив слитым воедино взрывом сноп воды. Захлестнутую
лодку шатнуло. Черпнув бортом, она зависла на секунду в нерешительности на
ребре и со стариковским кряхтеньем, хлюпаньем, бормотаньем и скрипом начала
перевертываться. И чем круче зависала лодка, вытряхивая с громом за борт
катушку, телефонный аппарат, банку, весла, людей, тем она делалась
поворотливей, шустрее. Опрокинулась же посудина вовсе резко. Как бы выпустив
из себя дух, громко ахнула пустым нутром об воду и успокоение поплыла кверху
изопрелым, дряблым дном, будто старая кляча, освободившись от непосильной
работы и груза, причмокивая бортами, она довольнехонько покачивалась на
волнах и волнушках от кипящих взрывов.
покрыла его с головой, лишь холодом, словно тонкой струной, резанула по
груди. Привыкший купаться на Оби еще в забереге и булькаться все лето в
воде, чуть прогретой на мели, Лешка не испугался холодной воды, не впал в
панику от первого, разящего ее удара. Всадив пальцы в лункой выгнившую со
Пехов Алексей
Мороз Александра
Шилова Юлия
Белогорский Евгений
Шилова Юлия
Шилова Юлия